ЧТО МНЕ НРАВИТСЯ В КАТОЛИКАХ
ЧТО МНЕ НРАВИТСЯ В КАТОЛИКАХ
На часах девятнадцать минут шестого.
Небольшой белого цвета специальный автомобиль папы кружит по площади Святого Петра в Риме среди радостной, шумной, рукоплескающей толпы людей.
Никто не замечает, как чья-то рука раскрывает «молнию» сумки. Никто не замечает, как она шарит на дне сумки и извлекает оттуда черный браунинг.
И вот развязка. Раздаются выстрелы, и лицо улыбающегося человека в белых одеждах искажает гримаса боли.
Его широкие плечи закачались, и он начал медленно опускаться вниз.
Радостные вопли сменяются криками ужаса.
На многих языках передается горькая весть: «Застрелили папу!» Из зияющей раны льется ярко-красная кровь. Автомобиль набирает скорость по направлению к больнице «Джимелли», и эта борьба за жизнь вызывает в толпе еще больший ужас. Смертельно бледный, теряя сознание, папа шепчет: «Почему они это сделали?» Миллионы верующих повторяют за ним этот мучительный вопрос, вызывающий в них столько гнева: «Почему?» Повсюду в мире возносятся молитвы, когда священники, пасторы и раввины призывают своих прихожан к искренней молитве ревностному заступничеству за выздоровление папы.
Иоанн Павел выздоровел и вновь возвратился в объятия более миллиарда католиков на земном шаре. его всемирный поход во имя дружбы и мира продолжался. Что же такое мы находим у Иоанна Павла, что позволяет ему завоевать сердца повсюду в мире? Думаю, что всем нам нравится его дружеская, теплая и сердечная манера поведения.
Не так давно еще, если припомнить, западный мир заигрывал с беспредельной свободой. Общество в шестидесятые годы маршировало под дробь другого барабанщика: «Делай то, что тебе нужно!» И все это совершалось во имя мира и любви.
Но такая эрозия нравственности не могла вызвать ничего иного, кроме боли и стыда. Мы немало настрадались из-за беременности девочек-подростков, из-за пьянства и увлечения наркотиками, не говоря уже о проявлениях вандализма, насилия и венерических заболеваниях. Все это стало результатом отказа от установленных Богом стандартов нравственных абсолютов, от Его десяти заповедей.
Америка, наконец, очнулась и пришла в себя.
Конец семидесятых ознаменовал возрождение нравственности, когда многие из тех, кто отвергали закон Божий, изменили свои взгляды.
Они наконец осознали, что никакие социальные меры никогда не заменят собой духовных ценностей. Что же касается того барабанщика, который заставлял вышагивать все общество, то появились опасения, уж не безумец ли он?
В такой атмосфере религиозного обновления Иоанн Павел стал папой. Он очень быстро заполнил вакуум в моральном руководстве. Кто может забыть его визит в Соединенные Штаты осенью 1979 года?
Он прибыл в Бостонский аэропорт, когда там лил дождь, и заявил: «Я прибыл сюда с благой вестью для всех о надежде и мире, — надежде и мире нашего Иисуса Христа».
Вечером, выступая в Бостонском муниципальонм совете Иоанн Павел обратился к американской молодежи с такими словами: «Перед лицом возникших серьезных проблем и связанных с ними разочарований, — сказал он, — многие молодые люди стремятся манкировать своей ответственностью, находят прибежище в эгоизме, сексуальных удовольствиях, в наркотиках, насилии, индифферентности и в своем циничном поведении.
Но сегодня я предлагаю вам в качестве выбора любовь, которая как раз является противовесом вашему стремлению бежать от реальной жизни».
Он продолжал: «Истинная любовь — это любовь требовательная. Я не исполнил бы своей миссии, если бы не сказал вам об этом.
Ибо Иисус, наш Иисус Христос сказал: «Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам» Иоан. 15:14.
Многие считали, что молодежь отвергнет призыв папы к духовному закону и порядку. Но оказалось, что нет. Напротив, собравшиеся на Мэдисон Сквер-гарден на следующий день 19000 юношей и девушек хлопали в ладоши и одобрительно кричали, когда он призвал их дисциплинировать свою жизнь.
Они выражали готовность принять призыв папы Иоанна Павла и укрепить свою нравственность.
Такого же мнения придерживались и более пятидесяти миллионов американских католиков. Вы помните, как восьмидесятитысячная толпа заполнила стадион «Янки». Они пришла сюда, чтобы послушать выступление папы. Когда папа призвал их разделить тяготы с бедными и угнетенными, в ответ прозвучал шквал аплодисментов.
Призывы Иоанна Павла к поднятию уровня нравственности и сострадания трогали сердца людей повсюду, куда приезжал папа.
И американцы самых различных религиозных убеждений по достоинству оценили его призыв к усилению социальной и духовной ответственности.
Вы, вероятно, заметили, что в предыдущих главах я приглашал на встречу руководителей различных деноминаций, чтобы они помогли мне ознакомить вас с деятельностью их церквей и рассказали вам о своей личной вере во Христа. Руководители католической церкви отнеслись ко мне очень тепло, по дружески и выразили свое полное удовлетворение в связи с тем, что их церковь тоже будет представлена в этой книге.
Но они не пожелали выступить перед широкой общественностью. Тогда я обратился с просьбой к д-ру Самуэлю Баккиокки. Хотя он и не исповедует католическую веру, он оказался единственным кандидатом среди некатоликов, который был принят в аспирантуру знаменитого папского Грегорианского университета. После пяти лет учебы в Риме он был удостоен наивысшей награды, обычно присуждаемой папой лучшему аспиранту, — золотой медали за успехи в учебе.
Мы встретились с ним для беседы в Вашингтоне (округ Колумбия).
Вандеман: Д-р Баккиокки, наша встреча вызывает большой интерес. Очень рад приветствовать вас сегодня на нашей программе.
Баккиокки: Благодарю вас, Джордж.
Вандеман: Если обратить внимание на ваше уникальное прошлое, Сэм, то хотелось бы задать вам следующий вопрос: что вам нравится у римских католиков?
Баккиокки: Я могу назвать несколько качеств, которые мне на самом деле нравятся у католиков. Что касается личных взаимоотношений, то мне очень нравилось, как они относились ко мне в течение тех пяти лет, которые я провел в Риме в папском Грегорианском университете. Они внесли меня в список как «отделенного брата», но на самом деле относились ко мне как к настоящему брату-христианину, проявляя ко мне любовь, уважение и доброту.
Если говорить вообще, то мне нравится у католиков их увлеченность своей религиозной практикой. Когда я учился в Ватиканском университете, то имел возможность наблюдать за тем, как преподаватели, священники и монахи проводили ранние утренние часы за усидчивым чтением и глубокими размышлениями. И влияние их ежедневного общения с Богом благоприятно отражается на их благочестии и приятном расположении духа.
Я также весьма восхищен жертвенным духом их священников и монахов, а также таких монахинь, как мать Тереза. Принося свою личную жертву, они служат нуждающимся, страдающим, всем отвергнутым нашим обществом людям.
Вандеман: Я согласен с вами на все сто процентов. Ну, а что вам нравится в католическом учении?
Баккиокки: Прежде всего, я как протестант не могу принять некоторые католические учения, такие, как преосуществление, непорочное зачатие и т. д.
И понятно почему.
С другой стороны, я не только восхищаюсь другими католическими учениями, но и считаю их весьма созвучными нашему времени.
В частности, я имею в виду римско-католическое обязательство сохранять святость брака.
Они дорожат святостью человеческой жизни.
Мы живем в таком обществе, где многие христиане считают, что брак — это светское общественное установление, которое можно легко расторгнуть, если этого потребуют сложившиеся обстоятельства. Католическую церковь нужно похвалить за ее напоминание о том, что брак священен и то, что соединил Бог, никто не имеет права разъединить.
Мне также очень нравятся те усилия, которые предпринимает католическая церковь, начиная со второго Ватиканского собора, чтобы содействовать расширению круга тех, кто читает Слово Божье.
Мне кажется, Джордж, что это — весьма позитивный шаг, который поможет верующим обогатить опыт своей духовной жизни. Моей самой ревностной мечтой, — и я молюсь за это, — является поиск возможности для нас, протестантов, более полной оценки религиозного опыта наших друзей-католиков. А с другой стороны, я хочу, чтобы наши друзья-католики, через обновленное изучение Священного Писания, смогли бы вновь открыть утраченные, но тем не менее жизненно важные библейские истины.
Вандеман: Никто не мог бы выразить это лучше вас.
Спасибо вам за встречу.
Мне лично многое нравится у католиков. В мире, где властвует материальный прогресс и социальные изменения, нравственные ценности подвергаются эрозии, но, несмотря на это, римско-католическая церковь твердо придерживается своих позиций в отношении морали и приличий. Большинство католиков с большим уважением относится к святости человеческой жизни, как и многие протестанты, которые проявляют свое уважение к жизни как пренебрегаемой истине. Такие убеждения, отстаиваемые на протяжении многих лет, превратили Америку в великую страну, и католики всегда были важной частью нравственной ткани этой нации. Католическая церковь продолжала стоять непоколебимо, когда другие спотыкались или поскальзывались.
Мне также нравятся католики за их множество ярких примеров христианской любви. абсолютно неэгоистичной любви, которая не требует ничего взамен, это такая любовь, которую демонстрировал нам Иисус в своей жизни. Излюбленным примером в этой связи, как упомянул об этом д-р Баккиокки, является мать Тереза из Калькутты (Индия). Найдется ли такое каменное сердце, которое не будет затронуто и взволнованно до глубины своей при виде того, что эта милая женщина делает? Не будем забывать, что существуют тысячи монахинь и священников типа матери Терезы во всех уголках земли. Только в вечности мы узнаем о жертвах, принесенных этими невоспетыми героями.
Еще я ценю в католиках их искреннюю любовь к Иисусу и растущий их интерес к Священному Писанию. Я это засвидетельствовал сам, собственными глазами, когда мне пришлось работать рука об руку с кардиналом Кроллом из Филадельфии под почетным председательством президента Рейгана, когда проходил недавно Год Библии. Второй Ватиканский собор, который проходил в 1962-1965 годах, призвал всех членов церкви читать Слово Божье.
И в настоящее время именно католические ученые проводят наиболее интересные и тонкие библейские исследования.
Вы, конечно, понимаете, что я не римский католик.
Да, существуют различия между моими взглядами и учением католической церкви.
И этого следовало ожидать, и все это понятно. Вероятно, основное различие между нами заключается в вопросе о папской непогрешимости и о роли предания в истолковании Священного Писания, как основы духовной власти и авторитета.
Но мне удалось кое-что заметить со времени окончания Второго Ватиканского собора. Среди многих богословов-католиков и достаточно информированных простых верующих наметилась тенденция возвращения к Библии как к основе веры. Само собой разумеется, они признают ту роль, которую в прошлом сыграло предание. Но, повторяю, ставящее своей целью — дальнейшее укрепление корней своей веры в Священном Писании. И мы должны поздравить их с такой благоприятной тенденцией. Церковные традиции могут меняться годами, но Слово Божие остается неизменным. Это — вторая причина, в силу которой все больше и больше католиков начинают признавать важность для них Библии.
Не такую ли весть мы получили от ап. Павла при его посещении Верии? Верия, находившаяся в древней Македонии, в настоящее время носит название Веройя и находится на территории Греции. Можете себе представить, как счастливы были верийцы, когда их посетил в своем служении апостол Павел! Они радостными восклицаниями приветствовали его и старательно внимали каждому его слову.
Но верийцы начали с критической точки рассматривать учение Павла.
И, знаете, апостол ничего не имел против этого! Обратите внимание на эти слова: «Здешние (верийцы) были благомысленнее фессалоникских; они приняли слово со всем усердием, ежедневно разбирая Писания, точно ли это так». (Деян. 17, 11.) Как видите, апостол пригласил церковь оценить по достоинству то, чему он учил.
Он хотел, чтобы они прежде во всем удостоверились в самом Священном Писании, а уже потом принимали его учение. Поэтому верийцы отнюдь не демонстрировали свое непочтение к Павлу, проверяя в Библии все то, что он им сказал. Напротив, Он был этим доволен и назвал их благомысленными.
А теперь скажите мне: можно ли тот «тест», который апостол Павел применил к своему собственному учению, отнести церковным руководителям и толкователям Библии в наши дни?
Прошу вас не принимать за истину все, что я вам говорю, каким бы искренним я вам ни казался. Все нужно проверять Словом Божьим.
Хотя у меня и есть существенные разногласия с римско-католической церковью в истолковании Библии, позвольте мне еще раз подчеркнуть следующее: я по достоинству ценю то почтение, которое выказывают многие католики по отношению к Священному Писанию, более того, должен признать, что некоторые протестанты-либералы отвергают непорочное рождение Иисуса, и как я полагаю, многие другие фундаментальные истины веры.
Мы также должны помнить, что любой католический катехизис учит послушанию закону Божьему. Но приходилось ли вам когда-нибудь заметить то различие, которое проявляется в толковании римско-католической церковью Десяти заповедей и десятью заповедями, которые мы находим в Библии? (См.
Исх. 20, 3-17.) Заметьте, что в их катехизисах вторая заповедь отсутствует.
Это именно та заповедь, которая запрещает использование икон при поклонении. Вероятно, эта заповедь создала какую-то проблему в свете церковного учения. Таким образом, ее целиком удалили из катехизисов. Но тогда возникает вопрос, каким же образом до сих пор церковь насчитывает Десять заповедей? Видите ли, она разделила десятую заповедь на две части, и в целом получается все равно десять.
Но здесь мы должны быть особенно осторожными, чтобы сохранить беспристрастность. Не будем недопонимать использование икон нашими друзьями-католиками. Они не поклоняются самим образам, которые являются, как они отлично понимают, только статуями, сделанными из дерева и камня.
Они тем самым почитают жизнь святых, которые представлены в этих образах.
Католики верят, что некоторые святые ходили настолько близко от Христа, что и сами стали святыми.
И теперь — поучают они, — через заслуги этих святых несовершенные христиане могут приблизиться к Богу.
Теперь можно понять, почему вторая заповедь запрещает почитание святых. Потому, что все люди, даже самые лучшие из нас, недостойны идеала Божьего. Но существует благая весть, — все, кто веруют и повинуются Евангелию считаются святыми. Это означает, что все мы сами, по собственной воле можем приблизиться к Богу через кровь Христа. Очень многие католики пришли к выводу, что все христиане в равной степени совершенны в глазах Бога через Иисуса Христа.
Теперь посмотрим, что случилось с четвертой заповедью, которая стоит третьим номером в католическом катехизисе. Эта заповедь касается субботы, и она тоже была изменена. Для некоторых может стать поразительным откровением тот факт, что римско-католическая церковь, не раскрывая, информирует нас о том влиянии, которое она оказала на такое изменение, перенеся субботу на воскресение. Вот что мы читаем в «Катехизисе обращенного в католическую веру». (1977 г., стр. 50.) В. Какой день суббота?
О. Суббота — седьмой день.
В. Почему мы соблюдаем воскресенье вместо субботы?
О. Мы соблюдаем воскресенье вместо субботы потому, что католическая церковь перенесла святость с Субботы на воскресенье.
Интересно, не правда ли?
Но за всем этим скрывается завораживающая история.
В шестнадцатом столетии на историческом Тридентском Соборе католическая церковь отвергла настойчивый акцент со стороны протестантов на употреблении Библии и только Библии.
И для этого был приведен следующий пример: уже давно церковь продемонстрировала свой авторитет, не позволяющий ей истолковывать Священное Писание, так как под влиянием предания она перенесла субботу на воскресенье.
В своей книге «Канон и Предание» д-р Г. Д. Халцман описывает атмосферу, царившую на Тридентском соборе. Посмотрите, каким образом было принято решение оказать предпочтение преданию при истолковании Священного Писания: «Наконец,… восемнадцатого января 1562 года со всеми колебаниями было покончено: Архиепископ Реджио выступил с речью, в которой прямо заявил, что предание стоит выше Писания. Поэтому авторитет церкви не должен увязываться с авторитетом Священного Писания, так как церковь… изменила субботу на воскресенье не по повелению Христа, а руководствуясь своим собственным авторитетом».
Таким образом, что же сыграло решающую роль, когда все повисло в воздухе? Им оказался тот факт, что церковь на самом деле изменила одну из заповедей Божьих в отношении празднования субботы, основываясь при этом на приоритете предания.
Наши друзья-протестанты могут выразить не меньшее удивление этим откровением, чем наши друзья-католики. Дело в том, что римские католики очень гордятся тем, что они верят в такой авторитет церкви, который позволил ей по-своему истолковывать Священное Писание.
Хотя я лично не могу принять предание, которое может оказывать свое влияние на веру, должен все же признать, что католики по крайней мере логичны и постоянны в своем стремлении на основании предания праздновать воскресенье.
Вероятно, наши друзья-протестанты должны задаться вопросом: почему они должны упрямо держаться за соблюдение воскресенья, если в этом явно просматривается влияние предания? Здесь есть о чем подумать, не правда ли?
И, наконец, заключительная мысль. Известно ли вам, что в Библии есть особое описание верного народа Божьего перед Вторым пришествием Иисуса? Давайте прочитаем Откр.
14:12 Иоанна Богослова: «Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божии и веру в Иисуса».
Вера в Иисуса и соблюдение заповедей Божьих, — сочетаются вместе, идут рядом.
Вероятно, в последний земной час искренние христиане во всем мире будут соблюдать заповеди Божьи.
Все десять.
Каковы бы ни были наши расхождения, мы все же можем по достоинству оценить друг друга.
И мне все же очень многое нравится у моих друзей-католиков. Больше всего я восхищен тем, как многие тысячи и тысячи католиков во всем мире доказали свою веру, отдав свою жизнь, чтобы облегчить страдания людей.
Трудно представить себе большее отражение любви Христа, чем то, которое продемонстрировал польский священник-францисканец Максимиллиан Колбе, который пожертвовал своей жизнью во время Второй мировой войны.
Став узником лагеря смерти в Освенциме, Колбе изо дня в день стремился облегчить страдания своих сокамерников, старался вселить в их души надежду.
Он делился своим скудным рационом с больными и слабосильными, хотя зачастую он себя чувствовал гораздо хуже, чем те, кому он оказывал помощь. Он утешал узников молитвой, вел их вперед, нес им свет Христа в этот темный и сырой лагерь смерти.
Эсэсовские палачи просто обезумели от христианства, проповедуемого Колбе.
Они жестоко избивали его, но он в ответ только молился за них.
И наконец он заплатил последнюю цену за свою веру и любовь.
Однажды после обеда завыли грозные сирены. Как выяснилось, из лагеря бежал какой-то узник. В отместку было отобрано десять человек, которым предстояло умереть за своего беглого товарища. Один из обреченных, молодой отец, повалился на землю с раздирающими сердце рыданиями, думая о печальной судьбе своей семьи.
Вдруг неожиданно Колбе сделал шаг вперед.
— Что тебе нужно? — заорал на него командир расстрельного взвода.
Колбе тихо ответил: — Я хочу умереть вместо этого узника.
Этот огрубевший нацист на какое-то мгновение утратил дар речи, настолько сильным был испытанный им шок. Наконец, он с трудом подобрал нужные слова: — Твоя просьба будет удовлетворена.
Колбе запихнули в подземную темницу и оставили там умирать с голоду. Все последние дни перед своей смертью, когда жизнь постепенно покидала его, все слышали, как он возносил молитвы и распевал песнопения. Наконец, священник испустил дух, храня свою веру до самой смерти.
Я тоже готов сохранить свою преданность Слову Божьему, что бы ни случилось.
А вы?
Бог наделяет нас такой верой в Него и такой любовью друг к другу, что мы можем спокойно принять вызов, который мы встретим лицом к лицу в последние дни существования нашей земли.