Медицинская этика

Медицинская этика

Целостный персоналистический метод распространяется в равной степени и на область медицинской этики – наверное, одной из самых сложных областей этики в эпоху стремительного технологического развития. Объективно, цель медицины заключается в восстановлении способности человека действовать как личность там, где обнаружены дисфункции. Имея в виду, однако, что персонализм означает общее благосостояние человека, не только физическое, но также психологическое и духовное, цель медицины, с этой точки зрения, становится весьма неоднозначной и сложной[313].

В области медицинской этики персонализм относится к этической модели, которая поддерживает телеологический подход: готовность реализовать желания человека (в виде конечного результата или цели наших действий). Это означает, что моральная оценка действия возможна только при вовлечении всех факторов поступка. В частности, нормой, регулирующей поведение, не всегда является то, что принято считать биологически нормальным, но скорее то, что позволяет человеку выполнять его или ее призвание; поскольку «биологическая природа человека как частный аспект его бытия не носит окончательный характер. Она никогда не может устанавливать нематериальные границы, но в действительности очень часто имеет ориентировочный характер»[314]. Как свидетельствуют многочисленные медицинские случаи, биология человека не всегда представляет абсолютную норму для терапии, которая требует определенного уровня целительного медицинского вмешательства.

Основным критерием для персоналистической медицинской этики является принцип тотальности: лечение является приемлемым, если оно необходимо для спасения и благосостояния человека в целом[315]. Такой метод применяется ко многим актуальным вопросам в области медицинской этики, среди которых – вопросы репродуктивных технологий, трансплантации органов, генетики человека, паллиативной помощи и т. д. Некоторые приложения даже привели к своего рода персоналистической медицине, как проиллюстрировано ниже на некоторых примерах. И все же ограничения положительного медицинского вмешательства накладываются не только техническим прогрессом и пределом знаний, но прежде всего достоинством человека и его свободой: «Человек должен использовать свой творческий потенциал только в зависимости от Бога, то есть в духе ответственности за историю и за его призвание как личности в обществе»[316]. Любая другая терапия, которая сознательно уменьшает свободу пациентов и нарушает достоинство человека (например, делает пациента зависимым от психиатра или редукционистской и материалистической идеологии врача), является неприемлемой формой медицинского вмешательства[317].

Смысл вышеупомянутых аргументов в значительной степени проявляется в многочисленных дискуссиях о репродуктивных технологиях. Персоналисты выступают против статической позиции, что искусственное оплодотворение мужем должно быть осуждено, потому что является отклонением от нормального полового акта. В этом случае норма или то, что является приемлемым, должно быть установлено супружеской парой с целью сохранения единства их любви и продолжения рода. Персоналистическое мышление рассматривает этическую интеграцию возможной, когда выполнены три условия, все три – со ссылкой на основные нормативные направления: качество отношений между мужчиной и женщиной как заботливыми родителями будущего ребенка (аспект взаимоотношений); минимальная защита человеческого эмбриона (уважение к неповторимому своеобразию каждого человека), а также общественный качественный контроль за применением техники и интеграцией этой медицинской возможности в демократическом обществе[318].

Вопрос о трансплантации органов является не только предметы медицинской и богословской дискуссий, но и вызовом обществу в отношении потребности развития регуляторных механизмов. Аргументация нравственной оценки вопроса основана на типичном персоналистическом подходе: онтологическая и базовая солидарность между гражданами страны, символически выраженная в реляционном даре органов человеческим собратьям. Однако механизм отказа от участия в системе (без наказания), который был бы основан на уважении к конкретному сознательному принятию человеком решения о том, что он или она не готовы сознательно разделить органы с другими, нуждается в пересмотре во многих государствах[319].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.