Слово 33. Послание к Адашеву о тафиях (головных турецких уборах)

Слово 33. Послание к Адашеву о тафиях (головных турецких уборах)

Государь мой, любимый раб Христов и человек Божий Алексей, преподобие отче и брат возлюбленный о Христе Иисусе Господе нашем. Желаю тебе быть всегда здравым и радостным. Да воздаст тебе Господь за духовную твою любовь, что ты меня бедного всячески почитаешь, о чем я известился из твоей грамоты, исполненной всякой христоподражательной любви и истины; также и слуга ваш Андрей Семенов подробно сказывал о твоем усердном старании в мою пользу. И какое могу воздать тебе достойное благодаренье за такое твое ко мне благорасположенье? Ты истинный ученик Христов и послушный последователь Павла, который говорит: «подобни мне бывайте, якоже аз Христу» (1Кор. 4, 16). Поэтому и наследником царства своего небесного, вместе с Павлом, Христос соделает тебя. Ей, Господи Иисусе Христе, не презри его благоутробье и благорасположенье ко всякому скорбящему и нуждающемуся в помощи! И это пусть так будет. Я же, отче, согласно твоей грамоты приготовил тетрадку по твоему указанию, и вдобавок к ней еще других десять тетрадок посылаю господину нашему преосвященному митрополиту и к тебе. Это, по моему понятию, вещи не плохие, заключающие в себе ученье об исправлении нравов, а также сильное оружье против латинской ереси и против злочестивого упорства иудейского, и против еллинской прелести и звездочетства. Читающие их со вниманьем, трезвенным умом, с охотою, с верою и любовью, с отвержением всякого кичения ума, самомнения и детских надежд и надмения коринфян, — найдут их исполненными в достаточной мере премудрости и разума духовного и силы. Это говорю не относительно вас—не попусти мне, Господи, так неистовствовать, —ибо относительно вас я знаю, что вы исполнены всяких добродетелей духовных, но это мое слово относится к некоторым другим. Прошу же тебя, прочитай и ты посланьице мое, которое я черкнул к преосвященному, и из него поймешь достоверно всю кривду и правду обо мне моих клеветников, которым один Бог Судья, и да не поставит им Господь в грех сего. А тетрадка, в которой 27 глав, та мною весьма рассудительно написана для самого великого властелина. Знай, господин мой, что как митрополит рассуждает о тафьях, так и я понимаю, и также гнушаюсь, когда увижу православных с бритыми головами, и из глубины сердца воздыхаю, что христиане уподобляют себя ненавистникам христиан— туркам, и не только тафьями, но и сапогами по образцу турецких, так что ни по чему иному не можешь узнать, что они христиане, как только по крестному знаменью. Сродные мне греки уже много лет находятся под турецким игом, и мы среди их живем, а этого обычая у нас нет. Опасаюсь, отче Алексие, что, пожалуй, понравятся им и чалмы турецкие. Скверно это, Алексий, и вполне чуждо православным людям, и небогоугоден такой мерзкий и поганый обычай. Следует строгим правилом по власти апостольской запретить всем, вообще, такое бесчинье; особенно же мастерам, работающим это, следует запретить эту работу. А если кто не послушается, строго приказать приходским священникам не давать ему и его семье причастия и не пускать его в церковь. А армянам и прочим иностранцам приказать строго, чтобы они такой товар в Россию не привозили, а если кто привезет, того бить на торгу кнутами, а привезенное отнять. Бога ради, не вознерадите, но подвигнитесь, при помощи Божьей, ревностно апостольскою и со властно. «И воста, — сказано, Финеес», движимый ревностью по Бог, «и прободе» копием своим вельможу некоего израильского, который совершал блуд с иноплеменною женою мадианитянкою, и убил их обоих при самом гнусном их преступлении (Числ. 25, 7). Мы же возьмем меч духовный, который есть глагол Божьи, и вооружимся ревностью Финееса и ими, чтобы и нам угодить Господу. Не промолчал Павел волхву Еллиме, отвращавшему от него Серия Анфипата, но, запретив ему властью» апостольскою, лишил его зрения (Деян. 13, 2—11). Так и мы запретим строго как изготовляющим эти наряды, так и носящим их, кто бы они ни были. Не убоимся убивающих тело, душу же не могущих погубити. Но прежде запрещения обратимся к ним с достаточным увещанием, упрашивая их с любовью, а не бранно и не с сердцем, ибо «рабу Господню не подобаешь сваритися, но крошку бытии» (2 Тим. 2, 24) и прочее. После первого и второго поучения, скажем им так: знайте, что если не послушаетесь слова Божия и меня, отца вашего, то с этих пор, кто бы ни пришел ко мне в тафье за благословением, —ему не услышать и не увидать от меня благословения. Что святое Божье писание не хвалит и не велит, то и я не хвалю. Или думаете, напрасно сказано было Священным Писанием об израильтянах, преступивших заповеди Божии: «и смесишася во языцех, и навыкоша делом их, и бысть им в соблазн» (Пс. 105, 35). Но об этом достаточно.

Меня же, Бога ради, заклинаю вас Иисусом Христом, не оставьте без причащения. Суда, господин мой, я не просил и не прошу, а прошу милости: окажите милость, чтобы и самим вам воспринять от Спасителя такую же благодать, ибо «суд без милости, сказано, не сотворшим милости» (Иак. 2, 13). При этом прошу вас, Бога ради, пришлите мне на некоторое время книгу Григория Богослова—греческую, с толкованием; пришлите ее, Бога ради. Андрея сего вашего верного слугу, не оставьте в его скудости, как Бог положит вам на сердце. У меня нет приличного греческого клобука: Бога ради пришлите мне его. А я вам, государям моим, кланяюсь до земли. Честного священнодиакона Вассиана ризничого целую и лобызаю всею душою; его подарок я получил в целости; да воздаст ему Спаситель.