Поучение 4-е. Свв. мученики Маккавеи (О хранении свв. постов и других святоотеческих преданий)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Поучение 4-е. Свв. мученики Маккавеи

(О хранении свв. постов и других святоотеческих преданий)

I. В сегодняшний день память творим святых семи мучеников Маккавеев, и матери их Соломонии, и учителя Елеазара. Кто они были? За что мы их ублажаем?

Жили они без малого за два века до Рождества Христова, когда евреи подпали владычеству сирийского царя Антиоха Епифана. Этот царь, взяв и ограбив Иерусалим и избив многие тысячи иудеев, воздвиг злое гонение на их веру, в намерении искоренить ее до конца. Антиох возымел намерение во всем своем царстве, состоящем из разноплеменных народов, ввести общую языческую религию для того, как он писал в своем указе, чтобы все были одним народом. Между прочим, Антиох повелел иудеям, под смертной казнью, «прекратить всесожжения и жертвы и возлияния во святилища, отменить субботы и праздники, устроить языческие жертвенники, рощи и капища, приносить в жертву свиней и другой скот, которым не гнушаются язычники, оставлять сыновей своих необрезанными, и вообще переменить все прежние религиозные учреждения, законы, нравы и отеческие обычаи».

Некто Елеазар, из первенствующих книжников, муж уже состарившийся летами, принуждаем был открыто есть свиное мясо, которое закон запрещал иудеям вкушать, которое, вероятно, принесено было в жертву идолу. Он, славно предызбрав смерть лучше, нежели ненавистную жизнь, вольной волей пошел на муку. А на яству, которую нельзя было есть из любви к закону, он плюнул. Но беззаконники, приставленные к жертве, ради стародавнего знакомства с этим мужем, наедине упрашивали его, чтоб он вкусил мяса, какое ему дозволено было есть, которое нарочно для него было бы приготовлено, а только показал бы вид, будто он вкушает жертвенное мясо, как поведано царем; чтобы, сделав это, он избавился от смерти, и ради старой с ними дружбы получил помилование. Он же, восприяв мысль благую, достойную возраста, и старости, и седин, и честного воспитания, какое получил от детства, и Богом данного закона, ответил им рассудительно: «Хочу лучше, чтобы вы послали меня в преисподнюю. Ибо возрасту нашему недостойно лицемерить, чтобы многие из юных подумали, что 90-летний Елеазар перешел в веру иноплеменников, почему и они, ради моего лицемерия, из-за маловременной жизни, соблазнятся мною, и я навлеку ненависть и позор на мою старость. Хотя б я даже и избавился нынешней муки человеческой, но руки Всемогущего не избегну, ни живой, ни умерший. Поэтому лучше ныне, мужественно расставшись с жизнью, явлюсь достойным своей старости; а юным оставлю доблестный пример, чтоб они усердно и доблестно умирали за честные и святые законы». Ведущие же его, ради сих слов, которые считали безумством, переменили свое прежнее благорасположение к нему на свирепость и подвергли его бичеванию. Под ударами старец Елеазар и кончил жизнь, не только юношам, но и многим из народа оставив свою смерть в пример доблести и в память добродетели.

И во-первых, честной своей смертью он явил достоподражаемый пример семи братьям Маккавеям.

Случилось, что эти семь братьев вместе с матерью были схвачены и принуждаемы пред лицом самого царя есть против правил свиное мясо, за что были мучимы бичами и воловьими жилами. Среди этой муки один из них, первенец, говорит царю: «чего ты хочешь допытаться от нас? Что выведать? Мы готовы скорее умереть, чем преступить отеческие законы». Разгневавшийся царь повелел разжечь сковороды и котлы. Когда они были быстро разжены, царь повелел первому, который говорил, отрезать язык и, содрав со всего кожу, отсечь оконечности членов на глазах прочих братьев и матери. И когда он уже сделан был негодным к жизни по всем членам, царь приказал предать его огню, еще дышащего, в печь на сковороде. Когда умер первый, повели на поругание второго и, содрав кожу с волосами с головы его, спрашивают: «будешь ли есть, прежде чем замучено будет все тело твое по частям?» – А он отвечает: «нет». Тогда и этот принял мучение, как и первый, и так же прочие, числом пять.

Вот за что мы ублажаем святых семь мучеников братьев Маккавеев и доблестную мать их Соломонию и учителя Елеазара. Эти ветхозаветные мученики были первообразами всех мучеников христианских. Первые учители – проповедники христианства беспрерывно прославляли их и в песнях церковных, и в поучениях своих среди тех грозных обстоятельств, в которых в первые века, – в века гонений и мученичества, – вырастала воинствующая юная Церковь Христова. Оттого и праздник этот учрежден с первых дней христианства.

II. Перестал ли он быть назидателен для Церкви уже не юной, для Церкви наших дней? Да, перестает. Но перестает только потому, что мы забываем об этом древнейшем празднике; забываем, кто были семь братьев Маккавеев, перестаем учиться у них, а еще менее думаем подражать им. А можем ли мы чему-либо поучиться у них? Есть ли что-либо схожее между обстоятельствами их и нашего времени?

а) Посмотрите, подумайте, за что они были замучены, за что они пожертвовали жизнью? За то, что они не согласились нарушить богоуставленный пост своего времени и своего народа. За то, что не хотели вкусить свиного мяса. По-видимому, незначительность? Да, по-видимому. Но посмотрите, как за этой кажущеюся незначительностью рядом стояло все, что было для избранного народа Божия самого святого и драгоценного. Есть свиное мясо значило нарушить закон Моисеев, который запрещал это. Значило есть пищу, принесенную в жертву и посвященную идолам. Значило отказаться от жертвоприношений и священнослужения Богу истинному и поклониться богам чужим, языческим. Значило не только отречься от единого истинного Бога, от святоотеческой веры, но и от своей народности, от народной самостоятельности, от народной самобытности. В конце концов эта незначительность, вкушение свиного идоложертвенного мяса, означала всенародную духовную, вероисповедную, государственную смерть богоизбранного народа…

б) Посмотрите, подумайте, нет ли чего похожего и в нашей жизни? Вот, день святых мучеников Маккавеев стоит как раз в преддверии христианского так называемого Спасова поста. Задайте же себе вопрос, кто из нас соблюдает, и кто не соблюдает посты? Не соблюдают очень многие. Некоторые сословия даже за стыд считают соблюдать. Есть ли это незначительность? Вот уже два века на Руси в некоторых кругах считалось это незначительностью. Но теперь, к нашим дням, последствия этой кажущейся незначительности выясняются больше и больше. Посмотрите, подумайте. Несоблюдающие постов не отрекаются ли от церковных уставов? Не отрекаются ли во всем строе жизни от святоотеческих обычаев? Не отрекаются ли от церковных служб? Не отрекаются ли от самых существенных учреждений в христианском священнодействии, от святых таинств, от Исповеди, от Причастия? Не унижают ли таинство Брака, не ругаются ли над Священством, не начинают ли издеваться даже над Крещением! Не отвергаются ли святоотеческой веры и всех начал христианской нравственности? Не отвергают ли бытие истинного Бога? А так как без богов, без религиозного культа, быть человеку нельзя, то не вводится ли у нас даже идолопоклонство, поклонение мамоне чрева, мамоне корысти, мамоне всяческого чувственного наслаждения, мамоне зависти и ненависти ко всему, что выше нас, что богаче, что благоденственнее? Не сочиняются ли даже новоизмышленные веры, которые в конце концов ведут к гибели всякой веры в истинного Бога и всякой возвышенной нравственности?

Все это из кажущихся незначительностей, из мелких семян произрастало, росло и выросло на наших глазах в большое дерево с обильными плодами, горечь которых уже почувствовалась резко. Мало-помалу, мы отстаем от святоотеческих обычаев, от святоотеческой веры, от Святого Бога святых отец наших, поблажая себе и другим, по чувствам безразличия и холодности, беспечности и лености. Подумайте, куда мы идем? Как остановиться? Как удержать себя и других у бездны, в которую готовы упасть?

Поразительно Евангелие Христово, какое читается ныне в честь святых мучеников. Всяк, иже исповесть Мя пред человеками, – глаголет Господь, – исповем его и Аз пред Отцем Моим небесным. А исповедуем ли мы Христа пред людьми? Не стыдимся ли исповедовать Его там, где не стыдились исповедовать Его наши отцы? – А кто отвержется Мене пред людьми, глаголет Господь, – отвергуся его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех. Не отвергаемся ли мы Христа делами? Не отвергаемся ли помыслами? Не отвергаются ли нецыи из нас и словами, и устами, а не только что сердцем и делами? На нашей памяти, на наших глазах наши деды еще горячо и стойко преданы были вере Христовой и святоотеческим обычаям; отцы многих относились ко всему этому уже холодно и безразлично; а дети и внуки уже ничего не чувствуют в отношении к благочестивой старине, кроме ненависти и пренебрежения, и пренебрежения уже не страдательно-терпеливого, но ядовито-злобного, готового разрушать все, что по их мнению уже отжило и жить мешает.

III. О мученицы святии! О доблестнии Маккавеи, с приснопамятными материю вашей и учителем Елеазаром! Егда предстоите Христу, Его же ради потрудистеся, прилежно сотворите мольбу о человечестве… Аминь. (Составлено по «Поучениям, беседам, речам, воззваниям и посланиям» Никанора, архиепископа Херсонского и Одесского, т. III, изд. 1890 г.).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.