Эсхатология Ветхого Завета

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Эсхатология Ветхого Завета

<…> и я надеюсь, если будем живы — Бог даст… В будущем году мы так же попробуем сделать обзорный цикл по Новому Завету, по Евангелиям, Деяниям, Посланиям и Апокалипсису Иоанна Богослова. Ну, а сегодня — как бы завершающий штрих.

Хронологически — не в порядке расположения в наших изданиях книг Библии, а именно хронологически — одной из самых поздних книг Ветхого Завета является Книга пророка Даниила. Если с самого начала обратиться к ней непредвзято, она покажется двойственной, потому что первые главы — это сказание, история самого Даниила, его друзей, трех юношей — Анании, Азарии и Мисаила, — а потом внезапно все переходит на совершенно иной тон и стиль. Из мира драматичных, но в то же время эпических, счастливо заканчивающихся сказаний мы попадаем в область апокалипсиса.

Слово апокалипсис греческое, означает «откровение». Апокалиптической литературой принято называть литературу совершенно особого рода, которая возникла за несколько столетий до нашей эры и была пронизана ощущением грядущей мировой катастрофы.

Существует внебиблейская апокалиптическая литература. О ней вы можете прочесть в очерке Машкина «Эсхатология и мессианизм». Это ранняя работа, написанная в 1948 году. Она была включена в один из научных исторических сборников. Подробное библиографическое указание на эту литературу вы найдете в работе Машкина «История Древнего мира. Эсхатология и мессианизм». Он указывает на различные эсхатологические мотивы, но охватывает, конечно, не все.

Существует таинственная Книга Сивиллы, легендарной греческой прорицательницы, которая принесла в Рим книги о гибели мира, о будущих судьбах мира, о мировой катастрофе. От ее лица писали многие, и, как вы знаете, наряду с библейскими пророками на плафоне Сикстинской капеллы в Ватикане Микеланджело изобразил четырех Сивилл.

Различные книги предсказаний о будущем мира связаны с переломной греко-римской эпохой. Вообще, когда появился Александр Македонский, с этого времени мир содрогался в апокалиптическом ожидании конца. Конец действительно приходил в том смысле, что кончался некий огромный период истории человечества. И поэтому предчувствие гибели было у всех. Я рекомендую вам посмотреть очерк Фадея (Тадеуша) Зелинского. Это был профессор Санкт-Петербургского университета, польский ученый, но до революции все свои труды посвятил России, писал всегда на русском языке. В первые годы революции он вынужден был эмигрировать и жил уже в Польше.

Основная часть его трудов по античному миру опубликована на русском языке. У него есть небольшая работа, которая называется «Первое светопреставление». Она о том времени, когда Александр дошел до Индии, до фантастических стран, и греки впервые увидели Индийский океан с его огромными китами, которых никто никогда не видел раньше, когда преемники Александра делили гигантскую империю, когда был убит Август и совершился захват власти Суллой, — все это потрясало воображение людей.

Но первые намеки на апокалиптический жанр появились в иудейской среде, когда иудеи жили в изгнании, в Вавилоне. Пророк Иезекииль считается создателем апокалиптического жанра в Библии. Чем литературно характеризуется этот жанр? Во-первых, это усложненная, изощренная и изысканная символика. Авторы изображают события истории, но на самом деле перед нами не история, а параистория, метаистория, когда сущность исторических событий изображается под видом образов, символов, знаков.

Если пророки выступали как авторы своих произведений, как вестники Царства Божия, лично от себя передающие слово Божие, — авторы апокалиптических книг почти всегда выступали анонимно или под псевдонимом. Им важно было показать, что им открылась какая-то модель мира, существующая извечно; что уже все где-то предрешено, что им открылась как бы небесно-историческая карта. А если так, то хорошо, когда об этом говорит не наш современник (я имею в виду то время), а кто-то, говорящий из глубины веков.

Поэтому появляются апокалипсисы Еноха, потом целая енохическая литература переводится на многие языки, в том числе на эфиопский и на славянский. Один из древнейших текстов Книги Еноха сохранился до сих пор в славянском переводе; вы можете познакомиться с ним в переводе Сергея Сергеевича Аверинцева в книге «От берегов Босфора до берегов Евфрата».

На Руси Еноха читали с увлечением, переписывали, это была очень популярная книга, хотя она и не вошла в канон. Дело в том, что в древнейших преданиях человечества, в древнейших текстах Вавилона, Месопотамии существовало сказание о том, как бог Солнца взял к себе на небо одного из царей и показал ему все мироздание. Вот этот таинственный мудрец, увидевший мир, космос откуда-то с высоты — он как бы зафиксировался в традиции народов. Библия эту традицию не отвергла, хотя и отбросила всякие мифологические добавления.

В первых главах Книги Бытия мелькает Енох, на том месте, на котором хронологически, в порядке патриархов, древних царей должен находиться допотопный шумерский царь Энмендуранн — этот древний «космонавт», который полетел на Солнце. На его месте появляется Енох, и сказано, что Бог взял его к Себе. Коротко сказано, и за этим кроется таинственная личность, вокруг которой, по-ви-димому, существовало немало сказаний и легенд. Для апокалиптика, мудреца, который стремился угадать тайну истории, такая фигура была наиболее привлекательной.

И вот появляется книга о тайнах космоса, истории, о тайне зла. Апокалиптическая литература сосредоточена на тайне зла, на борьбе между злыми и добрыми силами, тогда как в пророческой, про-фетической литературе отсутствуют привычные для нас понятия о демонических силах. В древний период Ветхого Завета библейские учителя старались избегать этой темы, чтобы люди не соблазнились идолопоклонством. Потому что рассуждения о темных злых духах могли бы легко привлечь их к поклонению этим духам.

Это хорошо видно на примере нашего XX века — сразу, как только начинается какой-то темный оккультизм, люди тянутся к нему, как мухи на запах. И достаточно сказать, что в XX веке существуют храмы сатаны и всякая подобная демономания. А уж для древнего человека, для которого боги часто были и злыми, и добрыми одновременно, вера в демонов была отделена от политеизма тонкой перегородкой. Но ко времени апокалиптики монотеизм уже твердо утвердился.

В эпоху эллинизма израильтяне больше не колебались, не отступали от единобожия, поэтому вопрос о происхождении зла становился острым и актуальным. И Книга Еноха пытается открыть эту тайну. Она говорит о том, как в древности некие ангелы научили людей магии, — это своеобразное толкование 6-й главы Книги Бытия, где сказано, что сыны Божии, то есть ангелы, полюбили дочерей человеческих, и у них родились дети, ставшие титанами. Место сложное, толкуется по-разному, но достаточно емкое для того, чтобы из него мог родиться и миф, и очень сложные гностические концепции, и впоследствии, наверно, знакомая вам драма-мистерия Байрона «Небо и Земля».

Апокалиптические книги приписываются различным мудрецам древности. Не только Еноху, но также Мелхиседеку, некоторым реально существовавшим пророкам: Моисею, Исайе. Есть апокалиптическая книга, посвященная Ною, в которой Ной говорит от себя. Короче, это целый поток, из которого ветхозаветная Церковь приняла только Книгу Даниила. Она была написана в самых критических обстоятельствах.

Дело в том, что когда мы касались с вами Исторических книг, я говорил вам о попытке уничтожить библейскую религию, которая имела место во II веке до нашей эры. Напомню вам еще раз об этих обстоятельствах, кратко.

После раздела империи Александра Македонского Палестина и Сирия находились под властью

Селевкидской династии, и один из правителей, Антиох Епифан, около 170 года до нашей эры пытался распространить свою власть и на Египет. Но тут вмешались римляне. В это время Рим, который боролся с Карфагеном и одолел его, боялся распространения влияния соперников; и когда Антиох высадился, его встретили римские отряды во главе с сенатором, который сказал: «Уводи войска».

Антиох, крайне раздосадованный, но понимая, что не может тягаться с римлянами, ответил, что просит время на размышление. Тогда сенатор, как рассказывает нам летопись, начертал вокруг него на земле круг и сказал: «Думай здесь». Это было вежливое указание, что «думай немедленно, сейчас». Пришлось «собраться с вещами» и уходить. Антиох отступил, но будучи в крайней досаде, начал сплачивать всех, кто был в его владениях. Ему хотелось создать некое единство в своем государстве, столицей которого была Антиохия — город в Сирии. Сейчас этот город исчез — на его месте небольшая арабская деревня.

Так вот, царь Антиох IV (его называли Епифан или Эпифан, что значит «явленный бог», так как он был убежден, что через него явился Зевс на земле), вероятно, был очень одаренным человеком, но странным и, может быть, немного безумным; но политически он был человеком достаточно дальновидным. Он начинал процесс, как бы мы теперь выразились, «идеологической обработки» всего населения своей державы, процесс создания мо-ноидеологической структуры. И все религиозные доктрины, верования, традиции, культы, которые там существовали, должны были быть окрашены в эллинистический цвет с добавлением культа самого Антиоха.

Реформа эта проводилась повсеместно довольно успешно; например, сирийский бог Ваал-ша-мем, то есть бог неба, был обозначен как очередной

Зевс, и все это как-то соединялось и окрашивалось в греческие тона. Греческие обычаи, язык, моды, техника проникали всюду, на весь Ближний Восток, в том числе и в Иерусалим. Но когда Антиох выяснил, что в Иерусалиме не принимают его религии, он задумал решить эту проблему силой.

Вспыхнули первые в истории массовые религиозные гонения. Иерусалимский Храм был захвачен, во дворе его поставлен алтарь Зевсу, этому самому Ваал-шамему, богу неба; перед алтарем были принесены в жертву свиньи, которых в Ветхом Завете не разрешалось употреблять в пищу; все экземпляры Библии старались отыскать и сжечь — иудейская религия была запрещена. Народ начал бежать из городов в пустыню. Когда эмиссары царя стали разъезжать по городам, ставя всюду жертвенники Зевсу, то священник Маттафия призвал народ к восстанию, и началась тяжелая, сначала партизанская война против Антиоха-Епифана.

Началась «эра ужаса», которая продолжалось несколько лет, примерно между 170 и 164 годами, эра, когда появились первые мученики за веру, когда убивали детей вместе с матерями, вешали, бросали в пропасти, публично пытали.

В Маккавейской книге описано, как старого учителя закона Елеазара привели к судье, который предлагал ему отречься от своей религии, чтобы и другие последовали за ним. Но Елеазар ответил: «единственное мое желание — умереть за веру, и я не хочу сохранить свою жизнь ценой соблазна».

Значит, в то время уже была выработана та житийная модель, которую вы встречаете в старинных житиях христианских мучеников. Гибель семи братьев Маккавейских, погибших на глазах у матери, которая присутствовала при их пытках и укрепляла в них стойкость, — это уже так называемая мартирология. У нас даже есть специальный церковный праздник в честь этих братьев и их матери.

И вновь с особой остротой стал возникать вопрос, который задавали и до этого: а что же ждет этих людей, которые отдали свою жизнь за веру? Если нет посмертного воздаяния, то все становится бессмысленным. Но уже в IV и III веках некоторые пророки говорили о том, что существует воздаяние, и воскресение из мертвых есть вершина и увенчание мировой истории.

Именно в это время появляется Книга Даниила. Она написана якобы от лица мудреца Даниила, который жил в вавилонском изгнании, в Плену. Никаких других свидетельств о том, что такое лицо существовало, у нас нет. Мы только знаем, что в Вавилоне ходили легенды о нем, что именем Даниил назывался очень древний угаритский царь, мудрец. Во всяком случае в VI веке о нем помнили. Перевод угаритского текста об этом царе есть в книге Шифмана об Угарите. Этот царь там называется Данилу.

Но для нас важна не столько историческая основа, сколько смысл Книги Даниила. Первая часть — это манифест религиозной свободы. Это книга о том, как надо исповедовать свою веру и как надо за нее бороться. В ней несколько эпизодов, связанных между собой лишь общими героями. Антигерой — это царь Навуходоносор. Он весьма далек от исторического Навуходоносора, это тип богоборца. Он ставит в поле огромного идола, перед которым все должны поклониться. Но Даниил и его друзья отказываются это делать. Другой царь, Дарий Мидянин, издает приказ: никакой молитвы, никакого бога — кроме царя. Поклоняться только царю. Даниил продолжает молиться каждый день. На него доносят, его бросают в ров со львами, но львы его не трогают.

Отроки, друзья Даниила, отказываются нарушить Божий закон, и их бросают в гигантскую раскаленную печь, но они остаются живыми. Навуходоносор превозносится перед Богом — и вдруг его поражает безумие и он становится, как животное: питается травой и живет, как бессознательное существо. Это связано с его гордыней, потому что он выходит на башню и говорит: вот мой город, который я построил. Таким образом, эта книга анги-тираническая, она направлена против подавления веры; эта книга напоминала людям — хорошим, страдавшим, мучившимся — о том, как надо жить и действовать и что Бог все равно победит.

Вторая половина книги — это уже видения. Здесь образы переходят в аллегории, в аллегории исторических сил. Перед нами первая достаточно ясно выраженная, хотя и символически, иконно, образно, библейская философия истории. Это не падение вниз, какугреков, и не восхождение вверх, а это нарастание напряженности между двумя полюсами. Из моря выходят чудовища (символ сатаны) — противоестественные чудовища с крыльями орлов, с телами барсов, с клыками медведей — это мировые империи.

Империя есть уродство, что-то навязанное, ненормальное для общества, ипоэтому она изображена как монстр. А потом появляется новое царство, и олицетворяет его некто, подобный Сыну Человеческому (по-арамейски бар-энаш), то есть просто человек. Он противостоит чудовищу, он идет подобно человеку и подходит к Престолу Бога, Который создает новое Царство. Империи рушатся, и возникает Царство Сына Человеческого. Тогда поднимаются праведники и сияют, как звезды, все погибшие за веру, все умершие — мир возрождается и преображается.

В этом как раз и смысл Книги Даниила: торжество Божественных замыслов, красота свершения и Сын Человеческий. Человечность Бога и Его Царства. Заметьте, что Христос всегда называл Себя Сыном Человеческим, напоминая об этом образе. Кстати, этот образ есть и в Книге Еноха. Это Мессия, Избавитель, это одновременно и олицетворение Церкви как народа Господня, это та общность, которая прорастает в человечестве — и тогда, и сегодня, и завтра. Прорастает, бросая вызов чудовищам.

Книга Даниила — это последний раскат старого мира и переход к новой эпохе, эпохе новозаветной. Иисус Христос пришел в мир, наполненный апокалиптическими ожиданиями. В то же время

греческий и иудейский миры сомкнулись, и начался интенсивный диалог. Появляется Филон Александрийский, родившийся за 20–30 лет до нашей эры. Человек, родным языком которого был греческий, автор интереснейших толкований на ряд библейских книг, деликатный, терпимый, прославленный, он создает те модели толкований, которые потом перейдут к отцам Церкви.

На греческом языке во второй половине I столетия до нашей эры пишется Книга Премудрости Соломоновой. Вы ее найдете в наших полных изданиях Библии. В ней уже идет полемика с эпикурейством — вульгарным, конечно. Эпикурейцы говорили: коротка наша жизнь, будем есть, пить, веселиться, в общем, такой плоский поверхностный гедонизм. Но они ошиблись, говорит автор Книги Премудрости.

И вот мир начинает приходить в брожение. В 30 году до нашей эры происходит знаменитая битва при Актейском мысе, в которой победа достается Октавиану Августу. Кто из вас забыл историю, вспомните фильм «Клеопатра»— там немножко все приукрашено, но битва морская изображается. Ее описывали Вергилий и другие поэты и историки того времени. Наступила пора единодержавия. Коллективные руководства, триумвираты — все это постепенно кончалось борьбой между диктаторами, и один из них выходил на поверхность.

Началось все это за несколько десятилетий до того, когда Юлий Цезарь стал стремиться к единовластию. Но он опередил время и был убит, как вы знаете, в 44 году. Поэты писали, что в час, когда он умер, затмилось солнце. И в Риме считали, что наступает время, предсказанное Сивиллой, — конец гигантского мирового периода, когда все погибнет в огне и неизвестно где возродится. Но к власти приходит Август и устанавливает мир во всей империи.

Огромное пространство, охватывающее Северную Африку, Западную и Восточную Европу, Ближний Восток, — оказывается под одним правлением. От Британии до Африки — все эти регионы пересекают римские дороги. Постепенно всюду устанавливаются римские законы; распространяется греческий язык, койне, он становится языком, на котором можно изъясняться от Испании до Индии и Средней Азии. Мир подготавливается к какому-то универсальному событию.

И когда свершилось примирение, Вергилий в своей 9-й эклоге напишет, что наступает царство Сатурна, грядет новое царство, потому что родился младенец, который установит над миром вечное господство после бесконечных, страшных гражданских и международных войн.

В мощном Парфянском государстве (на территории нынешнего Ирана, частично Средней Азии) пойдет слух о скором рождении Саошианты — «Избавителя мира». А в Индии в это время появятся два предсказания: о рождении нового Избавителя — Майтреи Будды, или нового воплощения Вишну, воплощения Калки, Избавителя, который придет на белом коне. В каждом народе в этот критический момент было ожидание великих событий.

Археологи изучали астрономические документы Древнего Востока того времени. Тогда еще в

Месопотамии не забыли клинописи, и были найдены таблицы вавилонских жрецов, которые рассчитывали движение планет. Астрология была в моде, как и теперь, потому что, безусловно, движение истории как-то связано с космосом. И человек хочет угадать эту связь (может быть, правильно делает). Но это стремление — оно всегда возрождается в эпоху, когда кончается одна эра истории и начинается другая. Тогда астрология достигает необычайно высокого уровня.

В Вавилоне с большим вниманием следили за созвездиями. Об этом свидетельствуют записи вавилонских жрецов на глиняных табличках. В 7 году до нашей эры они фиксируют положение «царских звезд» — Сатурна и Юпитера, когда они сходятся в знаке Рыб. Для них это сочетание имело огромное значение, ибо означало рождение великого царя. Это был 7 год до нашей эры…

Много-много веков спустя знаменитый немецкий астроном Иоганн Кеплер, заинтересовавшись астрологическими проблемами, задумался над тем, что обозначает звезда, описанная у евангелиста Матфея, — звезда Вифлеема. И он прочел у иудейского толкователя Исаака Абрабанеля, что в древности знаком грядущего Мессии считалось схождение Юпитера и Сатурна в знаке Рыб.

Кеплеру не составило большого труда подсчитать, что это происходило за семь лет до нашей эры. Новые находки, уже современные, указывают на то, что именно тогда жрецы Вавилона следили за этой таинственной звездой (или созвездием, или сочетанием звезд). Сегодня многие историки думают, что именно это их сочетание побудило восточных магов двинуться в Иерусалим, чтобы приветствовать новорожденного Царя.

Конечно, они плохо представляли, что они там найдут; возможно, они думали, что, придя в город, услышат шум и ликование толпы, которая приветствует родившегося во дворце царя. Но когда они прибыли в Иерусалим, ничего подобного не услышали. И им пришлось расспрашивать людей, как пишет евангелист Матфей, где родился царь иудейский? Но никто не мог им сказать, потому что царем иудейским был Ирод, которому было уже под 70. Детей у него было много, но половину из них он уже перебил, истребил, и новорожденных среди них не было.

А почему же маги пошли в Иерусалим? Корнелий Тацит, древнеримский историк, так же как и другие античные историки, говорит о том, что в это время по всему цивилизованному миру ходило такое поверье, что из Иерусалима выйдет тот, кто станет Властителем Вселенной. И поэтому маги, или волхвы, отправились именно туда. Их привела звезда. Когда их спрашивали в Иерусалиме об этом, они отвечали: «Мы видели звезду Его на восходе». В нашем синодальном переводе вы прочтете: «Мы видели звезду Его на востоке». В оригинале стоит греческое слово анатоле, но это означает не «восток» в буквальном смысле слова, а «восход», и перевести это надо так: «Мы видели восхождение Его звезды».

Если они сами пришли с востока (очевидно, с запада прийти они не могли — там море), то они должны были видеть звезду на западе. Поэтому они говорят: «мы видели восхождение Его звезды и пришли поклониться Ему».

В русском переводе их называют «волхвы» — в соответствии со старинным древнерусским представлением о языческом жреце. В греческом оригинале стоит слово магой, или «маги». Маги были древним персидским племенем, которое выделилось впоследствии в жреческую касту, тесно связанную с религией Заратустры, с той религией, которая была как бы некоторым двойником библейской религии — она провозглашала вечного единого Бога и грядущее Царство, в котором будет одержана победа над тьмой. Это грядущее Царство должен был открыть Избавитель мира — Саошиант. И вполне понятно, что предвидя рождение такого царя, Саошианта, волхвы пошли Его приветствовать.

На этом узле и соприкасаются Ветхий и Новый Завет, древний и новый мир. Что мы видим в этот момент? Мир достиг очень многого. Почти всего того, чего он достиг сегодня. Материализм был? Был — это Демокрит и его ученики. Гедонизм, считающий, что только удовольствие является главной целью человека, был? Был. Было ли стремление «хипповать», ходить в чем попало и лежать на улице? Было. Это были киники и их последователи, которые провозглашали: что естественно, то не постыдно — назад к природе! Был ли философский мистицизм? Был, — у пифагорейцев. Было и этическое учение: мудрость Сократа, мудрость Эпикура, мудрость стоиков, наконец. Все было.

Стоицизм — колоссальное, широко распространенное движение — утверждал, что человек должен мужественно противостоять неизменно вращающемуся миру, который все равно погибнет и возродится вновь, и ничто уже не будет иметь своего окончательного исхода. Мир не может стать лучше, и поэтому самая достойная позиция — это быть твердым. А ведь такая же позиция была и у буддизма.

Буддизм — классический, который не признавал Ишвары, личного Творца, в конце концов пришел к мысли, что человеку и миру лучше исчезнуть. Для того чтобы найти счастье, надо выбросить за борт и самого человека. Избежать несчастья — значит избежать жизни вообще, уйти из жизни. И вы посмотрите, какой колоссальный спектр учений, доктрин.

Я не упомянул сейчас о науке, но вы прекрасно знаете, что все основы современных наук, геометрии, астрономии, физики, биологии, психологии, поэтики, истории — все основы были заложены в античную эпоху и часто вмещались в одной могучей голове, какой была голова Аристотеля.

Вспомните Архимеда, Эвклида! До сих пор в XX веке школьники ползут по тропинкам, которые проложил Эвклид многие-многие столетия назад.

Значит, предпосылки для технической цивилизации уже были, то есть мир исчерпал все: и единобожие, и поклонение демонам и различным богам — и злым, и добрым. Человек как бы испытал все, что мог, чего мог достигнуть своими силами. И все это соединилось в Римской империи.

Если бы мы с вами оказались в Риме в 7 году до нашей эры, когда совершилось таинственное соединение двух звезд, то мы бы увидели на улицах Вечного города и изваяния старых греческих богов, к которым горожане относились уже формально и даже насмешливо; и таинственные храмы египетской Изиды, олицетворявшей для людей материнское начало — Мать-Землю; и места тайных сходок членов мистерий, которые давали клятвы не выдавать этих обрядов; и члены групп так называемых вакханалий — это люди, объединявшиеся для священных радений в честь Диониса. Отсюда слово «вакханалия», которое у нас означает разгул. На самом деле бакханалиа — это «община». Ее члены подвергались в Риме гонениям.

Были и молитвенные дома иудеев, которые верили в единого Бога и утверждали, что следование Его нравственным заповедям есть путь к Царству Божию, но в борьбе за чистоту веры они настолько замкнулись в себе, что с величайшим трудом могли нести эту веру язычникам.

Мы найдем и греков, и римлян, и сирийцев, которые принимали ветхозаветную веру, их называют «прозелиты». Мы найдем в Риме и почитателей египетского Аписа и Сабазия25, и философских скептиков, и глубоких мистиков. То есть, можно сказать, вся лаборатория человеческих исканий в это время пришла в движение. И апостол Павел говорит нам, что когда наступила «полнота времен», тогда послал Бог Сына Своего. Новый Завет дается в центре истории, когда человек совершил колоссальный подвиг — вырвался из тисков материи, осознал себя и проложил пути в Вечность. Он задал жизни, природе, Небу, Богу самые острые вопросы. И приходит Евангелие, которое дает ответ.

Когда мы будем изучать текст Нового Завета (вернее, к сожалению, не изучать, а лишь обзорно проходить по нему), мы с вами увидим, какой же ответ дан на все эти вопросы.

Мне было очень приятно с вами видеться за эти месяцы. Если я был слишком короток, то в этом, к сожалению, повинны наши внешние условия. У меня вначале был иной план. Я хотел вас посвятить в некоторые тайны библейской науки, с точки зрения литературоведения, источниковедения, но я понял, что сначала мы должны познакомиться с сутью дела. Потому что Библия — это не просто исторический памятник, а нечто особое. Только поняв ее суть, мы можем говорить о вещах служебных, второстепенных. Потому что тогда становится ясно, ради чего стоит размышлять над этими текстами, искать наиболее точное древнее прочтение, ради чего нужно уточнять переводы и так далее.

Тем не менее, я хотел бы, чтобы в заключение вы, по крайней мере, почувствовали, что корпус Ветхого Завета — сложный, буйный, противоречивый — это не просто прелюдия к Новому Завету, не просто предсказания, а он содержит в себе те непреходящие элементы, которые Иисус Христос санкционировал, одобрил и расставил как вечные христианские принципы.

30 мая 1990 года

Данный текст является ознакомительным фрагментом.