Бандитизм и терроризм в животном мире, обезьяньи революции
Бандитизм и терроризм в животном мире, обезьяньи революции
Дестабилизирующие группы – к таким объединениям можно отнести союзы молодых нетерриториальных самцов, готовых на открытый конфликт с доминантом и «законопослушными» членами стада. У высших обезьян такие сообщества этологи называют бандами. Банды не могут физически и психологически противостоять авторитету всего сообщества или доминантов, но способны оказывать давление на отдельных его членов. Мотивом к созданию таких «союзов» является нестерпимая социальная неустроенность, социальный стресс.
Молодые животные уходят искать новые территории. Нерешительные поодиночке, они объединяются в группы. Внутри них устанавливается иерархия доминирования и подчинения, часто в ужесточенной форме. Сплоченность группы снимает нерешительность – вместе им не страшно. Пустую территорию займут, занятую постараются отнять силой. Бродячие группы ищущих себе место молодых особей – обычное дело у многих социальных видов. Сплоченные, образующие внутри себя жесткую иерархию, «банды» очень агрессивны, возбудимы. Вспышки гнева в них так сильны, что могут обращаться в слепое разрушение (вандализм). Вспомните «банды» молодых слонов, без всякой причины вытаптывающих деревни. Образование банды подростков прекрасно описано в «Повелителе мух».[62]
Другой вариант социального объединения равных по рангу особей, связанный с попытками изменить «status quo» в стаде обезьян, был обнаружен у собакоголовых обезьян (павианов) – антабусов. Они «изобрели» способ революционного (насильственного) изменения иерархической организации стада в свою пользу.
Открыли они вот что: более агрессивного и сильного самца можно понизить в ранге, если найти для этого дела союзника, такого же слабого, как ты сам. Если удастся создать союз из нескольких самцов, можно посягнуть и на стоящую еще выше особь. Для образования союза один самец обхаживает другого и старается с ним не конфликтовать. У молодых самцов, занимающих низший ранг, эти союзы не очень прочны, потому что обезьяны все время предают друг друга, особенно когда дело доходит до драки с самцом более высокого ранга. Особенно если окажется, что у этого самца есть свой союзник. Но постепенно какая-то часть самцов одного возраста создает более устойчивый союз, и тогда они могут свергнуть самцов более высокого ранга. Обычно стадо павианов образует иерархическую пирамиду по возрастному признаку. Но союзы могут изменить ее путем «революции снизу».[63]
Здесь, судя по всему, имеет место своеобразный силовой вариант реализации программы встраивания социализированных особей в существующее сообщество.
Любопытная программа использования социально-психологических установок в «политических» целях обнаружена в сообществах макак.
Их доминанты не нуждаются в союзе, потому что у макак есть одна очень гнусная инстинктивная программа (встречающаяся и у некоторых других стайных животных, например у собак). Стоит доминанту начать наказывать одного из подчиненных, как другие спешат ему на помощь: кричат, кидают в наказываемого калом, норовят ткнуть чем-нибудь сами. Этологи разобрались, как возникает такое поведение. Это переадресованная агрессия, накопившаяся из-за страха перед доминантом. Она по обычному иерархическому принципу переносится на того, кто слабее нас. А таким во время наказания выглядит наказуемый. На это способны все макаки, но особенно «подонки», занимающие низ пирамиды: ведь они боятся всех и обычно могут переадресовать агрессию лишь на неживые предметы, а в этом мало радости. И вдруг наказуемый оказывается как бы ниже дна, слабее их, его можно безнаказанно ударить. Интересно, что самки, обычно в самцовые иерархические игры не играющие, в это дело не только втягиваются, но и действуют усерднее самцов. Такой простой механизм позволяет доминанту без особого риска для себя подавлять нижестоящих. Стоит только начать, а дальше общество докончит.[64]
Если мы сравним механизм обезьяньих расколов и процесс возникновения контркультурных объединений и религиозных сект, то найдем много общего. Альфа-самцы того или иного социального или религиозного объединения не желают упускать власть и поэтому устанавливают все новые и новые правила, законы, нормы и догмы.
В какой-то момент молодые самцы уже не могут терпеть гнета своих религиозных доминантов и начинается процесс отмежевания. Даже такая хитрость, как «демократия», когда субдоминантам внушается, что это не альфа-самцы, а все сообщество обладает властью в социуме, однажды дает сбой. Возникают трения, идеологические противоречия, взаимные осуждения, открытый конфликт и… естественный разрыв, или переворот. В некоторых случаях активные мыслящие лидеры изначально не вписываются в сообщество «геронтократов и фарисеев» и пытаются создать альтернативные «идеальные» союзы. А поскольку гнет старых доминантов беспощаден, это ведет (согласно естественному закону: выраженность иерархической организации тем сильнее, чем больше опасностей угрожает данному виду) к установлению культов личности в этих «идеальных» новых религиозных объединениях.
Исторические моменты хаоса (войны, природные катаклизмы) – та благодатная почва, когда революционная борьба между власть имущими доминантами и нетерриториальными лидерами может обернуться возникновением новых режимов и установлением новых образцов мышления – парадигм, догм и законов. Поэтому, если вы потенциальный лидер, дождитесь хаоса (или создайте его искусственным образом), и ваши шансы стать новым доминантом невероятно увеличатся.
Так в целом можно охарактеризовать социальную структуру приматов, основанную на программах биологического выживания. Как нетрудно заметить, общественное поведение животных во многом напоминает поведение людей. Конечно, люди любят запутывать и скрывать настоящие мотивы своего поведения. Животные – существа более наивные. Но именно животные позволяют нам взглянуть беспристрастно (и с определенной долей безопасности для себя) на базовые структуры биологической жизни и, следовательно, дифференцировать биологический и мистический опыт.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.