Повесть о кончине блаженного Константина, митрополита Киевского

Повесть о кончине блаженного Константина, митрополита Киевского

Вскоре после того как великокняжеский престол киевский отнят был от блаженного Игоря [1] и захвачен Изяславом Мстиславичем [2], внуком Владимира Мономаха [3], преставился ко Господу святейший митрополит киевский Михаил 2-ой [4]. Случилось это незадолго до убиения Игоря. На место Михаила великий князь Изяслав избрал одного, весьма книжного, инока, Климента философа [5], уже принявшего схиму. Этого инока Изяслав привел из Смоленска, и очень желал, чтобы посвящение его было совершено русскими епископами в Киеве, так как за дальностью расстояния не хотел посылать его в Царьград на благословение вселенскому патриарху (как это было прежде в обычае). Изяслав созвал собор из епископов русских и приказал им рукоположить схимонаха Климента в митрополита киевского. Однако не все епископы согласились на это, не дерзая рукополагать без благословения патриарха константинопольского. Но были и такие епископы, которые, желая угодить князю, посвятили Климента во епископы главою святого Климента, папы римского, принесенною святым Владимиром из Херсонеса в Киев. Об этом соборе и поставлении Климента во епископы подробнее сказано в повествовании о житии святого Нифонта, под 8-м числом месяца апреля (сей блаженный Нифонт не соизволял этому незаконному рукоположению).

После Изяслава Мстиславича престол киевский перешел к Георгию Владимировичу [6], сыну Мономаха. Он не пожелал иметь митрополитом киевским Климента, как рукоположенного незаконно. В это именно время, по просьбе великого князя, и прибыл из Константинополя от святейшего патриарха вселенского в Киев сей Константин митрополит [7], о котором и будет наше слово. Сей Константин властью, данною ему патриархом, отрешил от архиерейства и от престола митрополичьего Климента, а также отрешил от служения и всех тех, кого Климент рукоположил в тот или другой духовный сан.

Спустя несколько лет великий князь киевский Георгий Владимирович Мономахович скончался. И начались великие несогласия среди князей русских, как относительно престола великокняжеского, так и относительно престола митрополичьего: ибо одни считали пастырем Константина, другие требовали вторичного возведения на престол митрополита Климента; в частности, сын умершего великого князя Изяслава Мстиславича, Мстислав Изяславич [8], правнук Владимира Мономаха, стоял не за Константина, а за Климента. Он говорил так:

— Я не желаю, чтобы Константин был митрополитом киевским, потому что отца моего многие проклинали за Климента.

Вследствие этого князьям русским пришлось отрешить от престола обоих митрополитов и Климента, и Константина. Потом князья отправили в Константинополь к святейшему патриарху просьбу о том, чтобы он прислал к ним нового митрополита. Святейший патриарх, желая прекратить смуты и несогласия среди князей русских, послал в Киев нового митрополита, по имени Феодора. Тогда блаженный Константин, видя несогласие среди князей и желая уйти от мятежа, оставил престол еще раньше прибытия в Киев нового митрополита. Выйдя из Киева, Константин отправился в Чернигов. Здесь он заболел смертельно. Предчувствуя свою кончину, он написал грамоту, запечатал ее и передал Антонию, епископу черниговскому; при этом Константин взял с Антония клятвенное обещание — после его смерти, сорвавши печать и прочитавши грамоту, исполнить всё то, что написано в ней.

Как только преставился блаженный Константин митрополит [9], епископ Антоний, взяв запечатанную митрополитом грамоту, отправился с нею к князю черниговскому Святославу Ольговичу [10]. Распечатав здесь грамоту, Антоний прочитал ее в присутствии всех.

И было написано в той грамоте нечто дивное и ужасное, а именно:

— После моей смерти не предавайте погребению тело мое, но, привязав верви к ногам моим, извлеките меня из города и бросьте на съедение псам; я согрешил; из-за меня произошел мятеж; пусть будет за это на мне рука Господня; пусть я пострадаю, да отвратит Господь несогласие и раздоры от народа Своего.

Услышав это, все пришли в страх и ужас. Князь же сказал епископу:

— Поступи так, как найдешь нужным.

Епископ, не осмеливаясь пренебречь приказанием митрополита и не дерзая нарушить свою клятву, исполнил всё то, что было повелено в грамоте: повлекши тело умершего из города, он бросил его в поле. И лежало тело митрополита без погребения три дня; все преисполнились великого страха и ужаса, видя столь дивное происшествие.

На третий день князь Святослав Ольгович, преисполнившись страха Божия (на него напал великий страх и ужас после того страшного происшествия), приказал похоронить с приличными почестями выкинутое тело архиерея Божия. И принесли тело его в город с великою честью, и положили его в церкви святого Спаса, в Тереме Красном, где был похоронен новый страстотерпец, блаженный Игорь, князь киевский, убитый киевлянами.

В те дни, когда честное тело Константина было выброшено из города Чернигова, в Киеве померкло солнце и поднялась столь великая буря, что даже потрясалась земля, поднялся гром, заблистала молния, так что все киевляне пришли в великий страх и уныние. В это время гром поразил одним ударом восемь человек, — двух священников, двух диаконов и четырех мирян.

Князь киевский Ростислав Мстиславич [11], внук Владимира Мономаха, находился в это время в Поварах у Вышгорода; буря разрушила шатёр, бывший близ него. Преисполнившись страха и вспомнив о смерти митрополита (об ней возвестил ему через гонца князь черниговский), он послал нарочитого в Киев, к церкви святой Софии и прочим соборам с просьбою совершить всенощное бдение во всех церквах.

— Это наказание, — говорил он, — Господь послал на нас по причине грехов наших.

Все эти страхи и ужасы были только в Киеве; в Чернигове же в эти дни солнце сияло ярко и не было никаких ужасов. По ночам над выброшенным за город телом блаженного митрополита Константина являлись три столпа огненные, ярко сиявшие и доходившие до неба.

После того, как честное тело блаженного Константина было погребено, наступило в Киеве полное спокойствие; все, дивясь происшедшему, славили Бога, Которому воссылается слава и от нас, ныне и в бесконечные веки. Аминь.