О кончине мира и грядущих судьбах России
О кончине мира и грядущих судьбах России
Из дневника архиепископа Никона (Рождественского)
Наш православный катихизис говорит, что в "Слове Божием открыты некоторые признаки близкого пришествия Христова, а именно: уменьшение веры и любви между людьми, умножение пороков и бедствий, проповедание Евангелия всем народам, пришествие антихриста, а на вопрос: "Скоро ли придет Иисус Христос на суд?" - катихизис отвечает: "Сие не известно, и потому надобно жить так, чтобы мы всегда были к тому готовы".
Наблюдая все, что вокруг нас, да и во всем мире совершается, внимательные к судьбам церкви Христовой и к делу своего спасения сыны Церкви со страхом помышляют: не близок ли уже последний день мира, последний страшный час суда Божия? В самом деле, примите во внимание хотя только последние 20 - 30 лет: как оскудела вера наша! Сколько отпадений от Церкви православной! Какое дерзкое издевательство над нею и в печати, и в обществе, и в безбожных выходках против всего святого и священного, и опять-таки больше всего против Церкви со стороны потерявших и стыд, и совесть, и страх Божий, и страх человеческий разных хулиганов - не уличных только пьяниц, но и носящих приличную одежду, якобы интеллигентов, считающих признаком прогресса - издевательство над святынями нашего верующего сердца! А любовь... никогда столько не говорили о любви, как в наше время всякого либерализма и гуманности, и - никогда так не попирались те начала, на которых зиждется истинная любовь. Любовь на устах, а корысть на сердце: требуют любви к себе - и равнодушны к другим, любят, т. е. ласкают и льстят только тому, кто полезен, и отвращаются от того, кто истинно нуждается и заслуживает помощи и любви...
Пороки же так умножились, что стали общим тоном жизни, заурядным явлением, тогда как добродетель, даже самая легкая, как помощь брату и соседу, становится как бы исключением. А за пороками следуют бедствия: нужно ли говорить о них? Их тяготу волею-неволею ощущает каждый из нас. Остается проповедание Евангелия всем народам. Еще ветхозаветный пророк сказал: "Во всю землю изыде вещание их и в концы вселенныя глаголы их" - и эти слова сами святые апостолы к себе применяют. Мы, люди позднейших времен, воочию видим поразительное исполнение сих словес пророческих. Перенеситесь мыслию почти за две тысячи лет; вот рыбаки с озера Галилейского уверенно говорят, что их проповедь распространится до пределов известного и даже неизвестного тогда мира: что думали тогда, слушая их, гордые фарисеи, а потом греческие мудрецы-философы, могли ли они принять и вместить сии глаголы рыбаков? Наверное, признавали сих благовестников или невеждами, мечтателями, или же прямо помешанными на идее величия.
Но пронеслись положенные Богом времена и сроки и немыслимое стало делом: есть ли теперь хоть один народ, который не слышал вовсе о Христе Спасителе мира? Есть ли уголок земли, куда бы не донеслось слово Евангелия? Правда, далеко не все народы обратились ко Христу, хотя слышали о Нем: но о таком обращении пророчества Христова прямо и не говорят, - сказано только, что будет проповедано Евангелие всем народам и только... Но следует прислушаться и к голосу тех, кто, несомненно, ближе нас к Богу, кто не только любит Церковь Божию, но и сам участвует в ея жизни, сам является орудием промысла ея Главы и другом ея Жениха Небесного.
Более тридцати лет я имел счастие быть в дружеской переписке с почившим в Бозе равноапостольным мужем нашего времени архиепископом Николаем Японским. В своих письмах поведал я ему свои скорби о положении православия на Руси, об опасностях, ему угрожающих; словом, о том всем, чем болеет наше пастырское сердце. И вот что писал он мне от 10 ноября 1909 г.:
"Опечалился я очень, прочитавши теневую часть вашего письма: "Грозные тучи ходят над бедной Россией. Не без причины многие думают, что близок конец мира" и т. д. Но не устояла во всей силе печаль моя против дальнейших размышлений. В пылу битвы видит воин кровь, много крови, но не прав будет он, если скажет: вот только и есть кровь, нет больше мира, рушится мир".
Вы в самом центре разгоревшейся битвы, и сами получаете раны. Как не страдать вам, не исходить кровью вашему сердцу и как удержаться от крика боли! Но окиньте взором пространство мировой истории от Адама доныне: когда же были времена вполне утешительные?
Дохристианский мир задыхался в беспросветной атмосфере зла до того, что лучшие тогдашние люди прибегали, как к последнему утешению, к самоубийству. Лишь только блеснул на земле небесный свет и подана людям чаша утешения, люди, вошедшие в полосу этого света и принявшие чашу, тем не менее, видя окружавший их внешний мрак, страдали до того, что свое время считали концом мира. Вспомните, как апостол Павел убеждал Солунян "о пришествии Господа не спешить колебаться умом", что хотя тайна беззакония уже деется, но кончина не теперь. А когда?
"Проповестся сие Евангелие царствия по всей вселенной, во свидетельство всем языкам, и тогда приидет кончина". На что яснее и вернее, а также утешительнее сего указания! Еще большая половина языков вселенной не слышала Евангелия царствия. А и слышавшая разве достодолжно усвоила его? Разве у европейских народов Евангелие проникло до глубины сердца? Нет, оно еще на поверхности их душ. И это потому, что западные народы слушают Евангелие, затемненное извращениями католичества и протестанства. Россия слушает всесветлое Евангелие непросветленным, еще невежественным, неразвитым умом и неуглубленным сердцем. Разве для того Бог сходил на землю и Сам изрек людям учение, чтобы оно вскорости же явилось в потемненном виде католичества и протестантства, а там, где сияет полным своим светом, только немногие до дна их умов и сердец были просвещены и претворены им, каков сонм святых православной Церкви; масса же более по влечению сердца шла в сем свете, ясно не делая себе отчета, каким сокровищем она обладала?..
Жизнь и отдельного человека, тем более каждого народа, и, несомненно, всего человечества проходит периоды, назначенные ей Творцом. В каком же возрасте теперь человечество со дня рождения его в новую жизнь? О, конечно, еще в юном. Две тысячи лет для такого большого организма совсем небольшие годы. Пройдет еще многие тысячи лет, пока истинное Христово учение и оживотворяющая благодать Святаго Духа проникнут во все члены этого организма, пока все народы и в них отдельные личности усвоят Христово учение и подвергнутся благодатному действию его: правда Божия сего требует.
Истина Христова и благодать Святаго Духа всею своею силою должны войти в человечество и произвести полное свое действие. Тогда только настанет зрелый возраст человечества; этот великий организм станет во весь свой рост и станет столько добра творить, насколько способна созданная Богом Творцом, оплодотворенная Богом Спасителем природа человеческая. Еще древние пророки провидели и в восхитительных чертах изображали это время, когда "не будет пути нечистого и не заблудят люди, и не будет льва и никакого зверя лютого, а волки и агнцы будут пастись вместе", тогда будет "едино стадо и един пастырь", по вожделенному слову самой воплощенной Истины. Далеко-далеко еще человечеству до этой вершины! А потом оно пойдет вниз и спустится до таких глубин зла, до которых и пред потопом не достигало; жизненные силы света и добра почти в конец иссякнут в одряхлевшем человечестве,- тогда-то, и не раньше как тогда, настанет конец мира.
Вот мысли, успокоившие мое взволнованное вашим письмом сердце. Они не больше мои, чем ваши; но да перельются они из вашей головы в сердце и да послужат облегчением и вашей душевной боли, которой я вполне сочувствую и которую сам, вероятно, также остро чувствовал бы, если бы не стоял несколько лет в стороне от поля битвы".
Так утешал меня Святитель Японский. Нарисованная его художественным словом картина грядущих судеб рода человеческого давала надежду видеть в будущем еще отрадное: дело Христово еще не завершено на земле; еще немало народов ждут своей очереди, когда придет к ним царствие Божие и благодать Божия заложит в них свою закваску. А чтобы закваска возымела свое действие,- нужно время; если она сделала свое дело среди народов, уже покончивших свое историческое призвание, то в нас это призвание еще не исполнено, а такие великие народы, как Китай и Индия, еще ждут своего, Богом предназначенного дела в Царстве Божием, где нет разницы между иудеем и эллином, между европейцем и азиатом. Святитель Феофан Затворник также пишет, что, пока благодать Божия не выберет из всех народов земных всех, способных ко спасению, хотя бы и был то один-единственный человек, дотоле нельзя ждать пришествия Христова и кончины мира.
В то же время нельзя не принять во внимание и той истины, что Господь никогда не отнимет свободы у человека: благодать-то всем и всегда готова помочь во спасение, да мы-то не всегда приемлем своею свободною волею и разумом ее помощь. Чудная картина, начертанная апостолом Японии, основная мысль его письма, что "все народы и в них отдельные личности усвоят Христово учение и подвергнутся благодатному действию его", едва ли может быть принята безусловно; история не дает права думать так. Она знает много народов, и народов великих, от коих не осталось теперь потомства или же едва прозябают жалкие останки, например: сирохалдейцы, копты, сирийцы и другие. Где слава древнего Египта, Карфагена, Финикии? Да и Греция, и Рим - эти владыки мира когда-то - не кончают ли свое историческое дело?
Но можно ли о них сказать, что "все отдельные личности" в них "усвоили учение Христово"? Ясно, кажется, что мысль в Бозе почившего святителя Николая Японского требует оговорки или поправки; конечно,- все отдельные личности, способные восприять благодать спасения, принадлежащие к сим народам, восприняли ее и вошли в состав сынов Царствия Божия и относительно их дело Божие завершено. Но в целом ни об одном народе нельзя сказать, чтоб он проникался вполне идеалов учения Христова, а только в сих избранниках благодати. Само собою понятно, что тут разумеются не одни Богом прославленные и Церкви известные лица, записанные в святцах церковных: если во дни пророка Илии, когда нечестие народа израильского достигло крайнего предела и пророку Божию казалось, что он остался один, Господь знал Своих верных и считал их более семи тысяч, то, конечно, в каждом народе Он знал и спасал в царство Свое вечное множество избранных. И если оглянуться назад и обозреть историю Церкви, то мысль святителя Японского Николая в исторической перспективе окажется исполняющейся, только не в общем, не во всем человечестве сразу, а постепенно, в его отдельных членах, отдельных народах.
Невольно вспоминаются слова притчи Христовой в их буквальном смысле: "Царство небесное подобно купцу, ищущему доброго бисера - дорогой жемчужины: благодать Божия как бы обходит все народы и ищет дорогой жемчужины человеческого и доброго и свободного произволения ко спасению и отбирает сии жемчужины в кошницу свою, и очищает их, и соделывает силою Христовою носителей сих жемчужин сынами Царствия Божия. Царство Божие растет и совершает свое дело в человечестве, но, по слову Христову, творится сие незаметно. И когда оно окончит свое дело, тогда и миру конец. Между прочим, потому и неизвестно, когда это будет, что людям неизвестны в точности успехи дела Божия, ибо сие дело не может входить в круг их наблюдений. Сие ведомо только единому испытующему сердца и утробы, единому Сердцеведцу, Который знает все и всему сроки уставляет. Что касается ветхозаветных пророчеств, изображающих в светлых чертах царство Мессии, то ведь известны толкования на эти места Священного Писания у святых отцов: "вершины совершенства" человечество достигает не на этой грешной земле, а на земле новой; на небе новом, где живет правда, по слову апостола Христова.
Я написал свои мысли святителю Японскому Николаю и от него получил такой ответ: "Я не говорю и не думаю, что "всякий народ должен достигнуть высшей степени христианства". Моя мысль и твердое мое убеждение, основанное на слове Божием, то, что все народы в мире и каждый народ в отдельности непременно должны услышать Евангелие; в какой степени христианизации достигнет каждый народ, это зависит от свойства его, от того, широко или узко оно отверзает свое сердце для принятия благодати Божией. Но отдельных святых личностей, "достигших высшей степени христианизации", непременно должен дать каждый народ, хотя бы он в массе и не был достоин высоко пред Богом.
Так мы имеем почти недостижимых по обилию благодатных даров Ефрема из Сирии, Антония из Египта, Павла Фивейского из Африки и т. п. Что до родимого нашего русского народа, к которому мы имеем честь и счастье принадлежать, то я тоже убежден, что он еще на пороге своей исторической жизни и что сомневаться в его будущем и тем более отчаиваться за него - просто грех. Разные болезни нападают на юное тело - корь, оспа, скарлатина, но если оно не хило от природы, то благополучно переносит их и продолжает расти и развиваться. И насекомые любят нападать на мягкое юное тело - тоже временная и преходящая напасть, пока тело окрепнет, мускулы сделаются более твердыми. (...).
И много-много других еще насекомых точит и будет точить мягкое и рыхлое тело (иноверцы, сектанты, атеисты), но по течению времени они будут сбрасываться, тело очищаться, и оно заживет, наконец, всеми своими силами, и Бог весть потом сколько веков пройдет, пока страшный червь могильный нападет на великий, уже одряхлевший русский организм и свалит его в могилу. Таковы мои искренние убеждения, немало одушевляющие и ободряющие меня. Если Ваше Преосвященство в письмах моих найдете что-либо пригодным для печати, то я могу быть только благодарен Вам за это".
В дальнейших письмах Архиепископ Японский, касаясь народной жизни в России, пишет: "Россию ждет светлое будущее, что она еще не стара..." А нам разве не видится вдали или по крайней мере не грезится светлое будущее России? Ужели Господь создал такой многочисленный народ и вместе такое необъятное тело Церкви только для того, чтобы отдать его на съедение червям? Разве Россия развила все силы и таланты, заложенные в ея организме, и изжила их? Нет, по всем признакам она - молодое историческое тело, возрастающее на смену стареющим организмам. Думать иначе было бы хулою на Промысл Божий. Тогда отчего же и мрачно смотреть?
Молодому организму свойственны разные болезни: и корь, и оспа, и расстройство желудка от незрелых или несвежих плодов, и ушибы, и поранения, и разное другое. Все это и есть ныне с Россией. А прежде разве этого не было? Или было меньше? Полноте! Несколько в другом роде, но, пожалуй, было и побольше. Припомните так близкие к нам времена еще барщины, с ее жестокостями, ее безнравственностью, ее бесшабашным произволом; бросьте взор дальше, когда собак называли именами патриарха, и дальше - до беспросветной татарщины и беспрерывной эгоистической распри князей.
Когда же было лучше? Никогда. Если сложить сумму добра теперь под лучами Божией благодати, разлитого по всему миру России, и сравнить с суммою такого же добра какого хотите периода прежних времен, то, наверное, скажется теперь значительный перевес, как и подобает в возрастающем организме".