Пребывание св. Павла в Фессалониках и Верии (XVII, 1 -15)

Пребывание св. Павла в Фессалониках и Верии (XVII, 1 -15)

Прот. Горского.

Павел и Сила направили путь свой, отстоящий на двадцать миль от Филипп, в город Фессалоники, самый большой из городов македонских, где, как в большом торговом городе, много жило иудеев. Потому здесь можно было найти и синагогу. В продолжение трех недель посещал ее Павел по субботам; обратил своей проповедью многих прозелитов, и через них отверзлась дверь проповеди и язычникам. Сколько видно из 1 посл. к Сол. 2, 10, 11, он не удовольствовался проповедовать только в синагоге и, следовательно, только по субботам, т. е. один раз в неделю. Если бы так, то он должен бы был ограничиться только немногим числом прозелитов, посещавших синагогу. Для своих поучений в синагоге он всегда избирал такую форму, какая особенно была ближе к понятиям иудеев. В таком случае многое он мог предполагать, многое оставлять без подробного раскрытия, — что для язычников надлежало раскрыть и прежде всего и обстоятельнее. Однако, мы знаем из некоторых примеров, он умел очень хорошо различать точку зрения и потребности иудея и язычника и, без сомнения, пользовался случаем обращать на то особенное внимание. Конечно, и язычники, изъявившие внимание к его проповеди, стали собираться в особых местах слушать его; и из сих-то язычников, самим Павлом обращенных к вере в Единого живого Бога и Искупителя, образовалась по большей части Церковь Фессалоникская.

Согласно со словами Иисуса Христа (Матф. 10, 10), Павел считал справедливым, чтобы проповедники Евангелия получали себе содержание, которого не могли сами себе снискивать, от тех, коим они преподают несравненно высшие блага (1 Кор. 9, 14). Но сам не хотел пользоваться этим правом и таким пожертвованием собственного права хотел только более содействовать успехам апостольской деятельности между язычниками. Такая совершенно бескорыстная любовь, всем жертвовавшая для блага других, переносившая все труды и лишения без возмездия, должна была приобрести ему доверенность многих и таких людей, которые, видя его ревность в трудах, для них непонятную, могли подозревать его в корыстных побуждениях. И ему тем нужнее было удалить от себя всякий повод к таким подозрениям, что некоторые иудейские прозелитотворцы, действительно, их оправдывали. Его прежнее образование помогло ему везде находить себе средства для содержания. Павел, хотя назначался в иудейские богословы, но, по господствовавшим в школах правилам, вместе с изучением закона занимался плетением палаток, и это ремесло, по причине особого рода путешествования на востоке и других различных употреблений палаток, могло иметь хороший сбыт. Итак, днем занятый попечением о Духовных потребностях язычников и новых христиан, ночью должен был трудиться, чтобы доставить себе и спутникам своим содержание (1 Сол. 2, 1-9), доколе не получил из Филипп себе вспоможения (Филипп. 4, 14). Однако, и в таких случаях он более находил Удовольствия в том, чтобы давать, нежели в том, чтобы принимать.

Но великое участие, принимаемое язычниками в проповеди евангельской, возбудило тем сильнейший фанатизм и ревность в многочисленных иудеях, для которых горько было слышать и то, что предлагалось в синагогах, а еще более такого могло найтись в частных беседах апостола с верующими. Они успели произвести возмущение в народе, и часть его устремилась в дом христианина Иасона, где жил Павел. Самого апостола здесь не нашли; но Иасон и некоторые другие из христиан были представлены судилищу. (Так как гонение происходило от иудеев, а язычники здесь были только орудием, то против апостолов были представлены другие обвинения, нежели какие в Филиппах) (Деян. 16, 20, 21). Здесь нельзя было обвинять их в том, как это бывало в других случаях, что они нарушают спокойствие иудеев, которым представлено законами свободное отправление своей религии, — возбуждая между ними разделения. К таким обвинениям они не имели повода, потому что Павел большей частью действовал между язычниками; да и мало бы они успели сделать с этим обвинением у такого начальства, которое не было к ним особенным образом расположено. Всего более могло иметь силу обвинение политическое, crimen majestatis, так как впоследствии враги христианства в самом деле часто им действовали против христиан. Так как Павел много говорил в Фессалониках о предстоящем царстве Христовом, то это и послужило поводом к клевете против него, будто он учит признавать государем не царствующего в Риме государя, а какого-то Иисуса (Деян. 17, 6, 7). Однако, начальники сами скоро увидели несправедливость таких обвинений: и когда Иасон и друзья его поручились, что никакого возмущения со стороны проповедников ожидать нельзя и что Павел со своим спутником скоро сами оставят город, то немедленно были отпущены.

И еще в ночь, которая следовала за днем возмущения, Павел и Сила оставили город после трех- или четырехнедельного пребывания. Так как Павел по этим обстоятельствам должен был удалиться отсюда ранее, нежели как позволяло состояние Церкви, то он очень озабочивался, особенно предвидя, что новые христиане будут и впоследствии немало терпеть от раздражаемых иудеями язычников. Поэтому он имел намерение, как только волнение поутихнет, опять идти туда (1 Сол. 2, 18). Но это намерение осталось без исполнения.

В Верии, отстоящей от Фессалоник около десяти миль, их лучше приняли иудеи, много обратилось и язычников. Но возбужденное фессалоникскими иудеями возмущение понудило Павла оставить этот город. Сопровождаемый некоторыми из верующих, он взял путь в Афины: Сила и Тимофей остались в Верии (История Евангельская и церкви Апостольской, стр. 430).