III Архимандрит Фотий

III

Архимандрит Фотий

«Политический деятель, патриот России» — так называли знаменитого архимандрита Новгородского Юрьева монастыря Фотия благорасположенные к нему церковные историки.

Архимандрит Фотий (в миру Петр Никитич Спасский, 1792— 1838) родился в бедной семье, его отец был чтецом церкви Преображения Господня Спасского погоста Новгородского уезда. По окончании Новгородской семинарии он поступил в Петербургскую Духовную академию, но по болезни не смог ее окончить. В 1817 г. он был пострижен и направлен преподавателем в Кадетский корпус. Уже в это время своими способностями он привлек внимание Митрополита Серафима и таких выдающихся духовных писателей, как Иннокентий (Вениаминов) и Филарет (Дроздов). В 1821 г. он был назначен игуменом Деревяницкого монастыря, в 1822 г. — Сковородcкого, но в этом же году переведен в старинный Юрьев монастырь Новгородской епархии.

Особенно ярко архимандрит Фотий проявил себя как противник масонских лож и мистицизма, а также Библейского общества [106], возглавляемого Министром духовных дел и народного просвещения князем А. Н. Голицыным [107]. По ходатайству {стр. 182} поддерживающих Фотия Митрополита Серафима и графини А. А. Орловой-Чесменской [108], он был принят Александром I. Беседа с ним произвела на Государя Императора такое впечатление, что деятельность масонских лож в России была запрещена, а после повторной аудиенции в 1824 г. было упразднено Министерство, возглавляемое князем А. Н. Голицыным. Деятельность Библейского общества была приостановлена уже при Николае I в 1826 г., вследствие доклада Митрополитов Серафима и Евгения Болховитинова. Фотий писал тогда своему другу, архимандриту Симоновского монастыря Герасиму: «Порадуйся, старче преподобный, нечестие пресеклось, армия богохульная диавола паде, ересей и расколов язык онемел; общества все богопротивные, якоже ад, сокрушились».

Личность архимандрита Фотия вызывала разные чувства у его современников. С одной стороны, своей антимасонской деятельностью он нажил немало врагов, интриговавших и распространявших против него многие клеветы. Но в то же время его {стр. 183} борьба за чистоту православия, его настоятельская деятельность привлекали к нему большое число истинных почитателей из разных слоев общества. Поклонник архимандрита Фотия, Андрей Николаевич Муравьев, писал о нем: «Замечательно будет лицо его в летописях новгородских: кроме необычайности собственной его жизни, изнурительного поста при ежедневном служении, сорокадневного безмолвия в течение Четыредесятницы и других подвигов. <…> он действительно был не только обновителем своей обители, но и настоящим архимандритом всех монастырей Новгородских, по древнему назначению настоятелей Юрьева» [109]. Следует также добавить, что архимандрит Фотий был известен и как писатель: при его преемниках в библиотеке Юрьева монастыря насчитывалось 24 книги его сочинений.

В числе близких к Фотию людей были известные государственные и церковные деятели. Его духовными дочерьми были княгиня Прасковья Михайловна Толстая — дочь М. И. Кутузова-Голенищева; вдова Г. Р. Державина, Дарья Алексеевна; дочь героя Чесмы, графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская и др. Памятником взаимоотношений с ними осталась их обширная переписка.

Среди почитателей Фотия был много богатых благотворителей, их усердие весьма способствовало обновлению Юрьева монастыря. С 1821 по 1831 г. архимандрит Фотий получил от них до 300 тысяч рублей. Но главной благотворительницей была А. А. Орлова-Чесменская. Графиня Анна Алексеевна благотворила многим монастырям, в том числе и Сергиевой пустыни, которую она не раз выручала в трудных обстоятельствах. Однако с архимандритом Фотием и с Юрьевым монастырем ее связывали наиболее близкие духовные отношения. На Юрьев монастырь она истратила до 1832 г. около 700 тысяч рублей. Благодаря этим огромным суммам, архимандрит Фотий поднял монастырь из развалин и превратил его в одну из самых богатых и прекрасных обителей России. Но, по словам А. Н. Муравьева: «Тот же поток щедрых деяний излил [он] на прочие убогие обители древней Славянской столицы. <…> И Святая София, священный залог славы Новгородской, сделалась также предметом его забот». Величайшей заслугой Фотия, считал А. Н. Муравьев, было «восстановление древнего чина иноческой жизни в своей обители, и возбуждение чрез то духа молитвы <…> самый чин богослужения и церковные напевы отзывались давно минувшим, и потому роднились с сердцем; невольно разжигая дух молитвы, видением и слышанием древнего церковного быта».

{стр. 184}

Эти слова А. Н. Муравьева позволяют думать, что направление Фотия в руководстве монастырем было сродни тому, которое проводил в Сергиевой пустыни архимандрит Игнатий Брянчанинов. Встречались ли они лично — об этом свидетельств нет. Жизнеописание Святителя отмечает только, что в 1832 г. заезжал в Юрьев монастырь и представился там настоятелю Михаил Васильевич Чихачев. Но, во всяком случае, графиня Анна Алексеевна, поддерживавшая дружеские отношения с Сергиевой пустынью, конечно, рассказывала своему духовному отцу о ее молодом настоятеле. И приведенное письмо архимандрита Фотия к архимандриту Игнатию — от старшего к младшему — весьма благожелательно.

Посетил архимандрит Игнатий Юрьев монастырь в 1847 г. по пути в Николо-Бабаевский монастырь. 12 июля этого года он писал своему наместнику в Сергиеву пустынь: «…на последней станции к Новгороду пошел сильный дождь, провожавший нас до самого Юрьева. <…> В Юрьеве отец Архимандрит принял меня очень благосклонно; сегодня утром был у ранней обедни в нижней пещерной Церкви; обедню совершал отец Владимир с учеником своим иеродиаконом Виталием: они очень милы — вместе. Отец Владимир служит благоговейно, — как быть старцу; Виталий — с приятною простотою. После Литургии отец Архимандрит отправил соборне панихиду по почившем восстановителе Юрьевской обители. <…> Отец Владимир пришлет тебе два портрета отца Фотия и вид Юрьева монастыря. Один из портретов возьми себе; а другой портрет и вид обители вели обделать в бумажные рамки для моих келлий. Сегодня суббота; скоро громкий и звучный колокол ударит к всенощному бдению; думаю участвовать сегодня вечером и завтра утром в Богослужении, а завтра после обеда отправиться в дальнейший путь».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.