Искренняя преданность игумену есть основание твердого жития

Искренняя преданность игумену есть основание твердого жития

Сам Господь умоляет вас чрез меня, смиренного, чтобы вы закрыли свои очи на тот вред, который идет к вам от меня, худого, и стяжали утверждающую ваши сердца веру, благодаря которой стоит всякий стоящий и хвалится всякий хвалящийся уверенностью в своей силе. Ибо она, эта искренняя преданность игумену, для послушного есть основание твердого жития, и на этом основании, как на золоте, или серебре, или драгоценных камнях (см. 1 Кор. 3:12), он строит заповеди Господни. Даже если он и ничего еще такого не имеет, а только одно основание, то впоследствии он устремится воздвигнуть на нем роскошное здание. Без веры же, что бы ни стал делать человек, напрасно. Ибо всяко, сказано, еже не от веры, грех есть (Рим. 14:23). Для такого человека случающаяся тьма в игумене кажется светом, и истекающую от него горечь он почитает сладостью. И как, напротив, конечно (хотя бы я даже не стал говорить об этом), светло око у обладающего верностью игумену! Как он свободен от озабоченности и решителен в отношении к каждому делу и предмету, так как в цели игумена он имеет мерило для правильного суждения, на душе он постоянно ощущает покой и сладость, весь устремляется к Богу, посредством смирения весь изменяется к добру и весь исполняется Божией благодати, восходя путем любви к Богу постепенно на высоту добродетели. Я, хотя и подчинился своему отцу, однако не достиг еще такой степени, от богодухновенных же отцов, а также от других людей в роде сем слышал, каково это дело, оно известно и тем из вас, которые испытали это.

Вас очень много, и внешние мои очи (ибо внутреннее око неусыпно) не успевают видеть вас всех постоянно – каждый из вас желает стоять со мной в самых близких отношениях. Ибо я отлично знаю, что вы связаны со мною, смиренным, узами любви. Но вам невозможно проявить это, вы всячески стараетесь увидеться со мной, но обстоятельства и время не позволяют этого. Не думайте, чада мои, что моя любовь к вам потерпела какой-либо ущерб, не допускайте горестных мыслей, что я переменил свои чувства в отношении к вам. Я – один и тот же, не изменился, все нежно люблю каждого из вас и продолжаю в надлежащее время видеть вас и беседовать с вами. Вам неприятно, что я теперь несколько недоступен для вас, вы желаете, чтобы я был с вами постоянно. В безумии вам говорю: помните, что я, хотя и возвратился на бывшую свою родину, но не позволю пленить себя ни родственным связям, ни дружбе, я не вхожу в дома властей, у меня нет желания ходить в царский дворец и обедать с царской фамилией. Если бы даже я и захотел, я не мог бы этого сделать, ибо я добровольно отверг все это и предпочел этому одних только вас, с коими у меня и жизнь и смерть, и слава и бесчестие, и радость и скорбь, и наслаждение и скудость, и наследие и лишение, земля и небо и предстоящее спасение ваших бессмертных душ.