Одиннадцатый вопрос о том, что должен делать защитник, если ему неизвестны имена свидетелей. Шестой акт судьи

Одиннадцатый вопрос о том, что должен делать защитник, если ему неизвестны имена свидетелей. Шестой акт судьи

Что должен делать адвокат для своего клиента, если ни тому, ни другому не сообщены имена свидетелей, знать которые очень хочет обвиняемый?

Пусть он получит сведения об отдельных пунктах обвинения от судьи, который, однако, обязан умолчать все имена свидетелей. С этими сведениями адвокат идёт к обвиняемому и сообщает их ему. На просьбу указать имена свидетелей защитник предлагает обвиняемому узнать их из показаний и говорит приблизительно следующее:

«Из показаний против тебя ты можешь догадаться об именах свидетелей, а именно: такой-то ребёнок, такой-то домашний скот были околдованы, такому-то мужчине и такой-то женщине, не исполнивших такой-то твоей просьбы, ты ответила: „Ты почувствуешь, что было бы лучше исполнить мою просьбу“. После этих слов такой-то и такая-то внезапно заболели. Твои поступки кричат, как свидетельства».

Защитник может сказать также:

«Ты знаешь, что о тебе идёт дурная молва и что уж давно ты подозреваешься в наведении многих порч и вредительств».

С помощью таких ответов защитник побуждает обвиняемую указывать на своих врагов и приписывать им наговор. Обвиняемая может ответить: «Я признаю, что произнесла эти слова, но я не имела намерения вредить». Защитник сообщает судье и его помощникам о названных обвиняемой врагах, а судья обязан расследовать. Если эта вражда будет сочтена смертельной враждой, т. е. такой, где между супругами или родственниками были помыслы об убийстве или таковое было в действительности совершено, вследствие чего светская власть должна была расследовать это дело, или если она была такой враждой, которая привела к тяжким ранениям, как следствиям раздоров и перебранок, то пусть осторожный судья со своими помощниками рассмотрит, на чьей стороне вина больше – на стороне обвиняемого или денунцианта. Если вина больше на стороне свидетеля, если признаков преступления, как-то: околдованных детей, животных или взрослых не имеется, если к тому же отсутствуют порочащие показания других свидетелей, если сверх того об обвиняемой не идёт худая молва, то тогда надо признать, что свидетель говорил из чувства мести. Обвиняемая подлежит полному оправданию и освобождению после предварительного взятого с неё обещания об отказе от мести.

Может случиться и так: Катерина видит, что её ребёнок околдован или околдована она сама, а то и на скот её наведена порча. Она подозревает в совершении этого чародеяния ту женщину, муж или родственники которой в прежнее время несправедливо заставили пострадать от иска мужа или родственников Катерины. Значит, со стороны свидетельницы имеется двойная неприязнь. Во-первых, неприязнь за околдование, и во-вторых, за урон, понесённый её родственниками на суде.

Следует ли отвести такую свидетельницу?

С одной стороны, кажется, что на этот вопрос надо ответить утвердительно, так как мы видим неприязнь. С другой же стороны, представляется возможным ответить отрицательно, ибо свидетельница приводит признаки преступления. Можно сделать следующее заключение: при отсутствии других свидетелей и опороченности обвиняемой такого свидетеля следует отвести. Но известная тень подозрения на обвиняемую всё же падёт, тем более, что налицо имеется болезнь, наведённая чарами и не происходящая по естественным причинам. Поэтому такая обвиняемая должна подвергнуться каноническому очищению.

Если свидетели утверждают наличие существенной опороченности обвиняемой, не имея возможности, однако, привести улик, то судья, при наличии простой вражды между свидетелем и обвиняемой, может счесть эти признаки достаточными для возбуждения против обвиняемой сильного подозрения. В силу этого обвиняемая, оставленная под стражей, присуждается к троякому наказанию, а именно:

1) к каноническому очищению, вследствие общественной опороченности (С. inter sollicitudines, Extra de purq. can.);

2) к клятвенному отречению, вследствие подозрения (С. accusatus);

3) в зависимости от различных оснований к подозрению, к различным клятвенным отречениям.

Если такая обвиняемая признается в своём преступлении и обнаружит раскаяние, она не передаётся светской власти для смертной казни, но присуждается духовным судьёй к пожизненному заключению. Несмотря на это, она может в то же время быть приговорённой светским судьёй к сожжению (С. ad abolendam, § praesenti), а также (С. excommunicatus II, de haeretic).

В заключение надо ещё сказать следующее:

1) Прежде всего пусть судья не сразу поверит защитнику, когда он находит смертельную вражду кого-либо к обвиняемой. Ведь при таком преступлении редко кто даёт показания, не питая вражды. К тому же ведьмы всеми и всегда ненавистны.

2) Пусть судья запомнит, что ведьму можно привести к признанию четырьмя способами: а) с помощью свидетелей; б) очевидностью преступления; в) уликами; г) собственным признанием, происходящим или вследствие приводимой свидетелями опороченности, или вследствие подозрения, вытекающего из наличия очевидности преступления, а также и из улик. Подозрение может быть трояким: лёгким, сильным и тяжким. Для возбуждения такого подозрения нет надобности в собственном признании.

3) Пусть судья применит вышесказанное к подлежащему разбору дела содержащейся под стражей обвиняемой и ответит адвокату на вопрос о смертельной вражде, установив прежде всего, заключена ли она лишь из-за утверждаемой свидетелями опороченности или и по другим более или менее значительным основаниям, возбуждающим против неё сильное или лёгкое подозрение. Лишь тогда он сможет дать адвокату ответ относительно названных обвиняемой недругов, можно ли отвести их как свидетелей. Относительно угроз, высказанных обвиняемой против свидетелей, адвокат может сказать, что, хотя после этих угроз имущество или личность свидетеля и пострадали, однако, из этого не следует, что виной тому является ведьма. Болезни могут иметь разные источники. К тому же, всем женщинам свойственно употреблять угрозы в споре между собою. На эти доводы адвоката судья должен ответить следующим образом: болезни действительно могут возникать и по естественным причинам; однако, если при наличии особых признаков и опыта можно установить, что болезнь не могла быть излечена естественным путём, так как, по мнению врачей и знахарок, здесь имело место околдование, которое было снято с помощью устранения известных чародейских орудий, положенных ведьмой перед тем под кровать или вшитых в одежду околдованного, то судья может легко заключить о наведении чар ведьмой. Далее, если после угрозы, брошенной ведьмой, спалить амбар, то это возбуждает подозрение в том, что здесь виновата угрожавшая ведьма, хотя бы в действительности амбар и был сожжён другим лицом.