1. О САТОРИ — РАСКРЫТИИ НОВОЙ ИСТИНЫ В ДЗЭН-БУДДИЗМЕ

1. О САТОРИ — РАСКРЫТИИ НОВОЙ ИСТИНЫ В ДЗЭН-БУДДИЗМЕ

Сущность дзэн-буддизма состоит в том, чтобы научиться по-новому смотреть на жизнь. Этим я хочу сказать, что если мы хотим постичь сокровенную природу дзэна, мы должны оставить все наши обычные умственные привычки, которые определяют нашу повседневную жизнь, мы должны попытаться обнаружить какой-нибудь другой способ оценки вещей, или, другими словами, посмотреть — всегда ли удовлетворяет наши духовные нужды старый, привычный способ. Если нас почему-то не удовлетворяет эта жизнь, если в нашем обычном образе жизни есть нечто такое, что лишает нас свободы в самом высшем смысле, мы должны стремиться найти то, что даст нам чувство совершенства и удовлетворенности. Дзэн предлагает сделать это для нас и заверяет, что мы приобретаем другое мировоззрение, в котором жизнь примет более свежий, более глубокий и более удовлетворяющий аспект. Такое приобретение, однако, является действительно и естественно величайшим умственным катаклизмом, с которым только может встретиться человек в своей жизни. Это нелегкая задача. Она представляет собой своего рода "крещение огнем", при котором человек должен пройти сквозь бури, землетрясения и горные обвалы.

Такой новый взгляд на наше отношение к жизни, к миру японцы, изучающие дзэн, популярно называют "сатори". Фактически это синоним просветления (ануттарасамяк-самбодхи), слово, которым пользовались Будда и его последователи с тех пор, как Будда достиг самореализации под деревом Бодхи у реки Найранджана. В китайском языке есть несколько других фраз, характеризующих это духовное переживание, каждая из которых имеет особое сопутствующее значение. Они приблизительно показывают, что представляет собой это явление. Во всяком случае, не может быть дзэна без сатори, которое поистине является альфой и омегой дзэн-буддизма. Дзэн, лишенный сатори, походит на солнце без света и тепла. Дзэн может лишиться всей своей литературы, всех монастырей и всего своего убранства, но до тех пор, пока в нем есть сатори, он будет вечно жив. Я хочу подчеркнуть это очень важное обстоятельство, касающееся самой жизни дзэна, так как даже среди некоторых приверженцев дзэна есть люди, которые не видят этого основного факта вследствие увлечения концептуализмом. Когда дзэн объясняется логически или психологически, или когда о нем говорят как о буддийской философии, суть которой может быть выражена при помощи специальной умозрительной буддистской терминологии, дзэн исчезает, не оставляя ничего из того, что делает его тем, что он есть. По моему убеждению, жизнь в дзэне начинается с проявления сатори.

Сатори можно определить как интуитивное проникновение в природу вещей в противоположность аналитическому или логическому пониманию этой природы. Практически это означает открытие нового мира, ранее неизвестного смущенному уму, привыкшему к двойственности. Иными словами, сатори проявляет нам весь окружающий мир в совершенно неожиданном ракурсе. Как бы там ни было, для тех, кто достиг сатори, мир уже не представляется тем, самым старым миром, каким он был раньше: даже со всеми его радостями и печалями он уже совсем не тот. Прибегая к логическому утверждению, можно сказать, что все противоположности и противоречия гармонично объединяются в последовательное органическое целое. Это таинство и чудо, но, по словам учителей дзэна, оно происходит каждый день. Таким образом, познать сатори можно, только однажды испытав его. Более или менее отдаленно и приблизительно его можно сравнить с решением трудной математической задачи, или с великим открытием, или с тем, когда вы совершенно неожиданно находите выход из самого тяжелого положения короче говоря, оно походит на то состояние, когда вы восклицаете "Эврика! Эврика!" Но это относится только к умственному аспекту сатори, которое в связи с этим неизбежно страдает неполноценностью и не затрагивает самих основ жизни, которая представляет собой одно неделимое целое. Сатори в дзэне должно быть связано с самой жизнью в целом, так как то, что предлагает дзэн, есть революция, а также переоценка себя в плане духовного единства. Решение математической проблемы кончается с решением: оно не накладывает отпечатка на всю нашу жизнь. Так же обстоит дело и со всеми другими частными вопросами, практическими или научными, — они не затрагивают жизненные основы индивидуума. Но достижение сатори — это перестройка самой жизни. Когда оно действительно имеет место — следует сказать, что имеется множество подобий его — оно коренным образом изменяет моральную и духовную жизнь человека, обогащая и внося порядок в нее.

Когда одного учителя спросили, в чем состоит суть буддизма, он ответил: "У ведра отламывается дно". Из этого видно, что это духовное переживание влечет за собой целую революцию. Рождение нового человека действительно сопровождается резкими изменениями. На языке религии такое духовное расширение всей жизни человека называется "обращением". Но так как этот термин в основном распространяется на новообращенных христиан, то в строгом смысле его нельзя использовать для описания буддийского опыта и особенно опыта последователей дзэн-буддизма. Этот термин носит слишком эмоциональный оттенок и потому не может заменить термин "сатори", который прежде всего связан с разумом. Как нам известно, в основном буддизм скорее имеет дело с разумом, чем с эмоциями, и его доктрина просветления резко отличается от христианского "пути спасения"; дзэн как одна из школ махаяны, естественно, содержит немного того, что мы можем назвать трансцендентальным интеллектуализмом, который идет за пределы дуализма логического мышления. Образно выражаясь, сатори — это "распустившийся цветок ума", "устранение преграды", или "умственное озарение".

Все это означает очищение канала, который до этого был по той или иной причине засорен, что мешало свободной, беспрепятственной работе механизма с максимальным использованием его внутренних ресурсов. С устранением преграды открываются новые перспективы, безграничные и бесконечные. В связи с тем, что жизнь, таким образом, становится свободной в своих творческих проявлениях — чего нельзя сказать о времени; предшествующем пробуждению, она наполняется безграничной радостью, достижение которой является целью дзэн-буддизма. Это часто приравнивают к "отсутствию интересам скудности цели". Но, согласно учителям дзэна, доктрина "отсутствия достижения" касается только субъективного отношения ума, который идет за пределы органической мысли. Дзэн не отрицает этических идеалов, а также не идет за их пределы: это просто внутреннее состояние сознания вне связи с его объективными законами причины и следствия.

Что же касается достижения сатори, то все, что может сделать дзэн, это указать путь, а остальное предоставить всецело внутреннему опыту человека: то есть, человек должен сам, без чьей-либо помощи идти по пути и достичь цели. Как бы ни был опытен учитель, он не может заставить ученика постичь истину до тех пор, пока последний не будет по-настоящему внутренне готов к этому. Подобно тому, как мы не можем заставить лошадь пить воду, если она этого не хочет, мы не можем заставить другого постичь высшую реальность. Каждый должен сделать это сам. Цветок распускается сам, вследствие своей внутренней необходимости, точно так же внутреннее откровение должно явиться результатом собственной внутренней зрелости. Именно здесь дзэн носит такой личный и субъективный характер в том смысле, что он имеет дело с внутренним, творческим процессом. В литературе из серии "Агама" или "Никая" очень часто мы находим следующие изречения: "Атта-дипа Вихараха аттасарана ананна-сарана" или "Саям абхинна" и "Диттхадхаммо патта-дхаммо видитто-дхаммо периегалха-дхаммо апараппаччае саттху сасане". Они указывают на то, что просветление — это пробуждение, являющееся внутренним актом и не зависящее от других людей. Это внутреннее изменение в сознании человека, позволяющее ему создать мир вечной гармонии и красоты убежище Нирваны.

Я сказал, что дзэн не оказывает нам никакой умственной поддержки, а также не оставляет времени для споров; он часто предлагает и указывает не потому, что любит посредственность, а вследствие того, что это единственное, что он может сделать для нас. Если бы он мог, он сделал бы все возможное, чтобы помочь нам прийти к пониманию. Фактически он всеми возможными средствами старается сделать это, как это ясно из отношения всех таких учителей к своим последователям. Когда они в полном смысле слова сбивают их с ног, не следует все же сомневаться в их добрых намерениях. Просто они ждут того момента, когда ум ученика, наконец, созреет. Когда это случается, появляется масса путей, открывающих истину дзэна. Ее можно уловить в каком-нибудь нечленораздельном звуке, в бессмысленном замечании, в распускающемся цветке, или в любом тривиальном случае, например в том, как человек спотыкается, поднимает штору или машет веером и т. п. Всего этого достаточно для пробуждения утреннего зрения. С внешней стороны это может быть таким незначительным событием, однако его воздействие на ум бесконечно превосходит все, что можно только от него ожидать. Стоит только слегка нажать на кнопку — от взрыва содрогается земля. В действительности то, что вызывает сатори, находится в разуме. Вот почему, когда час пробьет, все, что там находилось, взрывается, как вулкан, или вспыхивает, как молния. (Сравнение с молнией в Кена Упанишаде (IV.30), как излагают многие ученые, приводится не для того, чтобы описать чувство невыразимого благоговения перед природой брахмана, а для того, чтобы показать, какое влияние на сознание производит просветление. "А-аах" — есть самое значительное.) Дзэн называет его "возвращением домой". Его последователи говорят: "Теперь ты нашел себя: с самого начала ничего от тебя не было скрыто. Это ты сам был слеп в этом отношении". В дзэне нечего объяснять, нечему учить в смысле увеличения познаний человека. Если вы черпаете знание изнутри, оно действительно ценно: чужая голова всегда будет чужой головой.

Таким образом, о явлении, называемом в дзэн-буддизме сатори, было сказано, что оно составляет сущность дзэна и, являясь величайшим событием в жизни человека, открывает новый мир: даже самый тривиальный случай в повседневной жизни может явиться толчком для него. Я хочу закончить эту статью несколькими общими выводами относительно переживания, известного в буддизме как сатори.

Люди часто думают, что практика дзэна состоит в том, чтобы вызвать в себе состояние самовнушения при помощи медитации. Это совсем не так. Как видно из многочисленных вышеупомянутых примеров, сатори не сводится к тому, чтобы вызвать определенное, заранее известное состояние усиленным размышлением о нем. Это растущее сознание любой силы, позволяющее разуму судить о вещах по-новому. С самого начала нашей сознательной жизни нас приучили реагировать на внутренние и внешние явления определенным умозрительным и аналитическим образом. Практика дзэна состоит в том, чтобы разрушить эти искусственные построения раз и навсегда и возвести новое сооружение на совершенно новом фундаменте. Старое здание — это "неведение" (авидья), а новое — "просветление" (самбодхи). Поэтому становится ясно, что размышление над какой-либо метафизической или символической формулой, являющейся продуктом нашего относительного сознания, не имеет места в дзэне.

Не достигнув сатори, никто не может постичь тайны дзэна. Это внезапное откровение новой истины, о которой раньше человек не мог даже и мечтать. Своего рода умственное крушение, которое неожиданно опрокидывает старые умственные нагромождения. Высота достигла своего предела, и все здание рухнуло, и новое небо разверзлось у вас над головой. Вода моментально замерзает, когда ее температура понижается до определенной точки: жидкость превращается в твердое вещество и перестает быть жидкостью. Сатори приходит к вам неожиданно, когда вы чувствуете, что исчерпываете все свои внутренние силы. На языке религии — это новое рождение, а в аспекте морали — это переоценка своего отношения к миру. Он предстает теперь в совершенно новом свете, в котором исчезает вся убогость двойственности, называемой в буддизме иллюзией (майей), которая порождена заблуждающимся (викальпа) разумом (тарка).

Сатори — это сущность дзэна, и без него дзэн — это не дзэн. Поэтому все пути (упая), практические и теоретические, направлены к достижению сатори. Учителя дзэна не могут терпеливо ждать, когда сатори придет само собой, то есть тогда, когда ему вздумается, независимо от их желания. Они самым серьезным образом выискивают пути к тому, чтобы помочь людям сознательно постичь истину дзэна. Их внешне загадочные формы демонстрации своего познания истины в основном рассчитаны на то, чтобы создать у своих учеников такое умственное состояние, которое могло бы привести к достижению просветления. Все демонстрации умственного характера и внушительные проповеди, к которым обычно прибегало большинство вождей религии и философии, не производили желаемого эффекта. Ученики все дальше и дальше уходили от истины. Китайские умы пришли в замешательство, особенно тогда, когда в Китае появился буддизм. Китайцы не знали, как постичь сущность этой доктрины. Бодхидхарма, Эно, Басе и другие учителя подметили это, и естественным результатом явилось провозглашение дзэна, сатори стали ставить выше чтения сутр и научных рассуждений, содержащихся в шастрах, и стали отождествлять его с дзэном. Поэтому дзэн без сатори — все равно, что перец без остроты. Но, с другой стороны, мы не должны забывать, что существует такая крайность, как чрезмерное увлечение сатори, чего также следует всеми силами избегать.

То, что дзэн считает сатори фактором первостепенной важности, подчеркивает, что дзэн не является системой дхьяны в том виде, как ее практикуют в Индии или других странах буддийские школы, отличающиеся от дзэн-буддизма. Под дхьяной принято понимать своего рода медитацию или сознание, то есть концентрацию мысли, особенно в махаяна-буддизме, на идее пустоты (шуньята). Когда ум становится настолько тренированным, что создает состояние абсолютной пустоты, в которой от сознания не остается и следа, и даже чувство отсутствия сознания покидает человека — другими словами, когда все формы умственной деятельности сметаются с поля зрения, которое в таком состоянии походит на безоблачное небо, чистую, голубую бездну — тогда, как принято считать, человек достигает совершенства в дхьяне. Это можно назвать экстазом или трансом, но это не дзэн. В дзэне должно быть сатори; должен произойти общий умственный переворот, разрушающий старые аккумуляции интеллекта и закладывающий фундамент новой веры: должно иметь место пробуждение нового чувства, в свете которого старые вещи будут рассматриваться в совершенно новом, оздоровляющем ракурсе. В дхьяне все эти вещи отсутствуют, так как это всего лишь упражнения, успокаивающие ум. Оно, несомненно, имеет свои собственные положительные стороны, но дзэн не следует отождествлять с такой дхьяной. Вот почему Будда разочаровался в своих двух учителях школы санкхья, по теории которых такие медитации представляли различные стадии самоабстрагирования или уничтожения мысли.

Сатори — это не есть видение самого Бога, как могут предположить некоторые христианские мистики. С самого начала дзэн выдвинул свой основной тезис, который ставит своей задачей увидеть процесс творения, а не самого Творца. Последний может быть занят формированием своей вселенной, но дзэн может продолжать заниматься своим собственным делом даже тогда, когда творец будет отсутствовать. Он не зависит от его поддержки. Когда дзэн постигает смысл жизни, это его вполне удовлетворяет.

Хоэн из Госодхана нередко, показывая руку, спрашивал учеников, почему она называется рукой. Когда эта причина становится ясна, мы имеем сатори и дзэн, тогда как при наличии мистического Бога мы должны постигать определенный объект, и когда имеется Бог, то все, что не Бог, исключается. Это — самоограничение. Дзэн хочет абсолютной свободы, он хочет освободиться даже от Бога. Выражение "не иметь никакого пристанища" означает именно это. Изречение "плюйте даже тогда, когда вы произносите слово "Будда", — выражает ту же идею. Не нужно считать, что дзэн хочет быть болезненно богохульным и безбожным, просто он знает, что все, что имеет название, несовершенно. В связи с этим, когда Якусана попросили прочесть лекцию, он не сказал ни слова и, покинув кафедру, удалился в свою комнату. Хякудзе просто вышел немного вперед, постоял спокойно и поднял руки — чем продемонстрировал свое понимание великого принципа буддизма.

Сатори — это самое интимное и личное переживание и потому не может быть выражено словами или описано каким-либо другим способом. Все, что можно сделать для того; чтобы передать этот опыт другим, это направить или указать, да и то только приблизительно, Тот, кто испытал его, достаточно легко понимает такие указания, но если мы будем пытаться достичь его по описанию, мы потерпим полную неудачу. В этом случае мы уподобляемся мужчине, который говорит, что любит самую красивую женщину в мире и в то же время ничего не знает о ее происхождении или социальном положении, не знает ее имени и фамилии и ничего о ее индивидуальности в физическом и моральном аспектах. Мы походим также на человека, который строит лестницу на перекрестке, желая забраться на последний этаж дома, не зная, где находится этот дом, на западе или востоке, на севере или юге. Будда попал в самую цель, высмеивая таким образом всех философов и пустомель того времени, которые попросту торговали абстракциями, пустыми слухами и бесплодными указаниями. В связи с этим дзэн хочет, чтобы мы построили лестницу прямо перед тем дворцом, в верхний этаж которого мы должны забраться. Если мы можем сказать: "Вот это та самая личность, вот это тот самый дом", — мы непосредственно имеем дело с сатори, достигнутым нами самими. (Диттхэ ва дхаммэ саям абхинна сакчикатва.)

Сатори не есть болезненное состояние разума, сферой компетенции которого является психопатология. Во всяком случае, это совершенно нормальное состояние разума. Когда я говорю об умственном перевороте, некоторые могут принять дзэн за нечто такое, чего обыкновенные люди должны сторониться. Это ошибочное представление о дзэне, которое, к сожалению, очень часто проявляется у критиков, страдающих предрассудками. По словам Нансэна, — это наши "повседневные мысли". Когда один монах спросил учителя (Ходзи, ученик Хофуку Юнэна, 928 г.), что такое "повседневные мысли", он сказал:

Пить чай, есть рис,

Я провожу свое время естественно;

Любоваться потолком, любоваться горами.

Какое безмятежное спокойствие я чувствую.

Куда будет открываться дверь, внутрь или наружу, зависит от того, как вы укрепите петли. В мгновение ока все меняется, и вы обладаете даром, и вы так же. совершенны и нормальны, как всегда. Более того, вы тем временем приобрели нечто в корне новое. Вся ваша умственная деятельность теперь носит другую окраску, более удовлетворяющую, более мирную и, как никогда раньше, полную радости. Тон вашей жизни изменился. В ней появилось нечто оживляющее. Весенние цветы кажутся красивее, а горные потоки — прохладнее и прозрачнее. Субъективная революция, которая приводит к такому состоянию вещей, не может быть названа ненормальной. Если жизнь становится прекрасней, а ее просторы расширяются до самой Вселенной, то, должно быть, в сатори есть нечто вполне здоровое и стоящее того, чтобы пытаться его достичь.

По общему мнению, мы живем в одном и том же мире, но кто может ручаться, что вещь, которую мы просто называем камнем, представляет собой одно и то же для всех нас? В зависимости от того, как мы смотрим на него, для некоторых камень перестает быть камнем, в то время как для других он будет всегда оставаться образцом простой геологической породы. И такое расхождение во взглядах в дальнейшем приводит к бесконечной серии расхождений в нашей моральной и духовной жизни. Казалось бы, небольшой сдвиг в образе мышления. Однако какая пропасть образуется в конечном итоге между одним и другим. Так же обстоит дело и с дзэном: сатори — естественного рода сдвиг или скорее поворот, но не в отрицательном смысле, а в более глубоком и полном смысле, в результате которого открывается мир совершенно новых ценностей.

Другой пример: вы и я пьем чай. Внешне — одно и то же действие, но кто знает, какая субъективно между мною и вами пропасть? В том, как вы пьете, может быть, нет никакого дзэна, в то время как у меня его сколько угодно. Причина в том, что один движется по замкнутому кругу логического мышления, а другой находится за пределами этого круга, то есть в одном случае строгие правила так называемой "деятельности ума" утверждают свое существование и актер даже во время игры не может освободиться от этих умственных оков; в то время как в другом — субъект пошел по другому пути и совершенно не сознает двойственности своего акта: жизнь не расщепляется в нем на объект и субъект или на действие и предмет, над которым оно совершается. То, что он пьет, в данный момент означает для него весь факт, весь мир.

Дзэн жив и потому свободен, в то время как "обычная" жизнь есть рабство; сатори — это первый шаг к свободе.

Сатори — это просветление (самбодхи). Поскольку буддизм является доктриной просветления, как нам это известно из его ранней, а также и из поздней литературы, и поскольку дзэн считает сатори своей кульминацией, следует сказать, что сатори представляет собою сам дух буддийского учения. Когда он называет себя передачей сознания Будды (фу-син), не зависящего от логики канонических писаний, будь то хинаяма или махаяна, он нисколько не преувеличивает своей основной характерной особенности, отличающей его от других школ буддизма, выросших в Японии и Китае. Как бы там ни было, нет никакого сомнения в том, что дзэн является самым ценным и во многих отношениях самым удивительным духовным сокровищем, оставленным в наследство народам Востока. Даже если его считают формой буддийского спекулятивного мистицизма, представленного на Западе в философии Плотина, Экхарха и их последователей, вся его литература, начиная с Шестого патриарха, Эно, так хорошо сохранившаяся, должна бы стать предметом серьезного изучения учеными и искателями истины. Кроме этого, вся обширная система коан, обеспечивающая прогрессивное духовное пробуждение, также является удивительным сокровищем, которым обладают в настоящее время монахи дзэн-буддисты в Японии.