10. Они сказали ему: нет, господин наш; рабы твои пришли купить пищи; 11. мы все дети одного человека; мы люди честные; рабы твои не бывали соглядатаями. 12. Он сказал им: нет, вы пришли высмотреть наготу земли сей. 13. Они сказали: нас, рабов твоих, двенадцать братьев; мы сыновья одного человека в
10. Они сказали ему: нет, господин наш; рабы твои пришли купить пищи; 11. мы все дети одного человека; мы люди честные; рабы твои не бывали соглядатаями. 12. Он сказал им: нет, вы пришли высмотреть наготу земли сей. 13. Они сказали: нас, рабов твоих, двенадцать братьев; мы сыновья одного человека в земле Ханаанской, и вот, меньший теперь с отцом нашим, а одного не стало. 14. И сказал им Иосиф: это самое я и говорил вам, сказав: вы соглядатаи; 15. вот как вы будете испытаны: клянусь жизнью фараона, вы не выйдете отсюда, если не придет сюда меньший брат ваш; 16. пошлите одного из вас, и пусть он приведет брата вашего, а вы будете задержаны; и откроется, правда ли у вас; и если нет, то клянусь жизнью фараона, что вы соглядатаи
В благородном негодовании по поводу обвинения, братья Иосифа со всей силой убеждения в собственной невинности выставляют на вид, что они дети одного отца (который, подразумевается, не рискнул бы послать всех своих сыновей лазутчиками и подвергнуть их через то опасности), люди честные (по LXX, Vulg., слав. — "мирные"), члены малочисленного племени в Ханаане, и потому никак не могут быть опасны для Египта. О смерти Иосифа они говорят по понятной причине глухо, но открывают нужные Иосифу сведения об отце и единоутробном брате его Вениамине.
Желая лучше убедиться в добрых чувствах братьев к Вениамину, Иосиф требует прибытия его в Египет. Но глубокое душевное волнение Иосифа при этом выражается в непоследовательности его решений: то он обвиняет их в преступлении (ст. 9, 12, 14), за которое полагалась смерть, то приговаривает их к заключению под стражу (15), то, оставляя всех в Египте, предполагает одного из братьев послать за Вениамином (16), то принимает противоположное решение — одного оставляет заложником, а прочих отпускает (ст. 18-20). Клятва жизнью царя была весьма обычна на древнем и новом Востоке (теперь — у персов), и оттуда, вероятно перешла в Рим (где формулою ее было "per salutem Caesarum"); по Геродоту, существовала и у скифов (4:68). В Библии не раз отмечен обычай клятвы жизнью царя (1 Цар. 17:55[1213]; 20:3[1214]; 25:26[1215]; ср. 4 Цар. 2:4[1216]). LXX: ?? ??? ??????? ?????, Vulg.: per salutem Pharaonis, слав.: "тако ми здравия фараоня".
Данный текст является ознакомительным фрагментом.