Порядок вещей должен измениться

Порядок вещей должен измениться

Чего именно ожидает Иисус? Как он представляет себе наступление Царства Божьего? Что должно было произойти, чтобы Царство Божье действительно превратилось в нечто конкретно хорошее для бедных? Думал ли он только о том, чтобы слушающие его обратились и Бог изменил их сердца, привлекая все большее число последователей? Или он просто искал очищения иудейской религии? Думал ли он о серьезной социально-политической трансформации Израиля, Римской империи и, в конечном счете, всего мира? Для Иисуса Царство Божье точно не было чем-то неопределенным, эфемерным. Пришествие Бога подразумевает глубокие изменения. Проповедуя Царство Божье, он желает пробудить надежду и призвать всех к изменению своего мышления и поведения[242]. Необходимо «войти» в Царство Божье, позволить изменениям осуществиться и начать строить жизнь такой, к какой призывает Бог.

Каковы конкретные цели Царства? Похоже, Иисус хотел видеть свой народ возрожденным и измененным согласно идеальному образу Завета: народ, о котором можно сказать, что им правит Бог. Для иудеев возвращение в Завет означало снова стать быть полностью Божьими: народом, свободным от всякого порабощения со стороны иностранных государств, и страной, где все могут счастливо пребывать на родной земле в мире и справедливости, не испытывая гнета. Пророки мечтали о «народе Божьем», у которого дети не умирали бы от голода, старики жили достойно, а крестьяне не подвергались бы эксплуатации. Вот как говорит один из них: «Там не будет более малолетнего и старца, который не достигал бы полноты дней своих… И будут строить домы и жить в них, и насаждать виноградники и есть плоды их. Не будут строить, чтобы другой жил, не будут насаждать, чтобы другой ел»[243]. Во времена Иисуса некоторые думали, что единственной возможностью жить как «народ Завета» было изгнание римлян, нечистых оккупантов-идолопоклонников: не иметь никаких связей с кесарем; перестать ему подчиняться и платить подать. Ессеи Кумрана думали по-другому: невозможно было стать «святым народом Божьим», живя в разлагающемся обществе; восстановление Израиля должно было начаться с создания в пустыне «отдельной общины», состоящей из святых и чистых мужчин. Иной позиции придерживались фарисеи: восстать против Рима и отказаться платить налоги было бы самоубийством; удалиться в пустыню — ошибкой. Единственным средством выжить в качестве народа Божьего было настойчивое упорное ритуальное очищение, отделявшее его от язычников.

Судя по тому, что мы знаем, Иисус никогда не держал в мыслях конкретную стратегию строительства Царства Божьего как религиозной или политической системы[244]. Действительно важное, по его мнению, — это всеобщее признание Бога и «вхождение» в Его Царство. Это не сугубо религиозное дело, это также и некое обязательство, влекущее глубокие последствия социально-политического порядка. Само выражение «Царство Божье», выбранное Иисусом в качестве центрального символа всей его проповеди и служения, не перестает быть политическим термином и у всех вызывает определенное ожидание, а также серьезные опасения в окружении римского правителя и среди иродиан Тибериады. Единственной признанной империей в средиземноморском мире и чуть дальше за его пределами была «империя кесаря». Что подразумевает Иисус, проповедуя людям о том, что грядет «империя Бога»[245]? Не кто иной, как император Рима со своими легионами устанавливает мир и справедливость на всей земле, подчиняя народы своей Империи. Именно он поддерживает благополучие и безопасность, в то же время нещадно облагая народ непосильной податью. На что сейчас претендует Иисус, пытаясь всех убедить, что необходимо вступить в «империю Бога», который, в отличие от Тиберия, жаждущего лишь славы, богатства и власти, прежде всего желает торжества справедливости как раз для самых бедных и порабощенных Империей?

Люди почувствовали, что Иисус ставит под сомнение абсолютную и исключительную власть императора. Неудивительно, что как-то раз «иродиане» из окружения Антипы и «фарисеи» задали ему один из самых щекотливых и спорных вопросов: «Позволительно ли давать подать кесарю или нет?» Иисус попросил динарий и спросил, чье изображение и надпись на нем отчеканены. Естественно, на нем было изображение Тиберия, а надпись сообщала: Tiberius, Caesar, Divi Augusti Filius, Augustus. Динарий был универсальным символом «божественной» власти императора[246]. Тогда Иисус произнес одну из тех фраз, которые оставили наиболее глубокий след в памяти его последователей: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу»[247]. Никто не больше Бога, даже Тиберий. Верните кесарю этот символ его власти, но никогда не давайте никакому кесарю то, что принадлежит только Богу: доброе имя бедняков и счастье страдающих. Они — Божьи, Его Царство принадлежит им[248]. Иисус вполне ясно выразился, говоря о богатых землевладельцах. Их богатство «несправедливо», поскольку единственным способом разбогатеть в том обществе была эксплуатация крестьян, единственной группы, которая производила богатства. Царство Божье требует покончить с этим жестоким угнетением: «Не можете служить Богу и маммоне»[249]. Невозможно войти в Царство, принимая Бога как Господина, защитника бедных, и одновременно продолжая копить богатства именно за их счет. Нужно измениться. «Вхождение» в Царство предполагает выстраивание жизни не так, как того желают Тиберий, семьи иродиан или богатые землевладельцы Галилеи, а так, как хочет Бог. Поэтому «войти» в Его Царство означает «выйти» из империи, которую пытаются насадить «князья народа» и влиятельные богачи.

Иисус не только отвергает то, что противостоит Царству Божьему. Он также предлагает вести более согласованный с Царством Отца стиль жизни. Он желает не только индивидуального обращения каждого человека. Общаясь с жителями поселков и деревень, он пытается донести до них новую модель социального поведения. Он видит их тревогу по поводу самых насущных нужд: по поводу хлеба, которым нужно напитаться, и одежды, в которую одеться. Иисус понимает, что при входе в динамику Царства Божьего эта ситуация может измениться: «Не заботьтесь для души вашей, что вам есть, ни для тела, во что одеться… Ищите Царствия Божия, и это все приложится вам»[250]. Тем самым он призывает не ожидать чудес от пришествия Бога, а менять свое поведение, что в результате может сделать жизнь всех более достойной и безопасной. То, как живут в этих деревушках, не может радовать Бога: ссоры между семьями, оскорбления и нападки, злоупотребления со стороны более сильных, забвение самых беззащитных. Это не та жизнь, где правит Бог. Иисус предлагает иной стиль жизни, иллюстрируя его примерами, понятными для всех: следует покончить с ненавистью к соседям и занять более дружественную позицию по отношению к недоброжелателям и тем, кто ранит нашу гордость. Необходимо превзойти старый «закон о возмездии»: Бог не может царствовать в деревне, жители которой склоняются ко злу, «око за око и зуб за зуб». Нужно сдержать агрессию в адрес того, кто оскорбил тебя, ударив по лицу: «Ударившему тебя по щеке подставь и другую». Надо щедро делиться с нуждающимися, ходящими по деревням и просящими помощи: «Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад». Необходимо с пониманием отнестись даже к тому, кто в состоянии острой нужды крадет твой плащ; возможно, ему нужна и твоя туника: «Отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку». Нужно быть добросердечнее с самыми бедными. Надо подражать Богу: «Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд». Если крестьяне из местных деревень будут так жить, всем хватит и хлеба, и одежды[251].

Источником конфликтов и болезненных споров была угроза долгов. Каждый изо всех сил старался избежать падения в долговую яму, которое могло привести к потере земли, а в будущем — к полной зависимости от милости крупных землевладельцев. Все строго требовали от своих соседей неукоснительной выплаты долгов, образовавшихся от небольших займов и помощи, чтобы расплатиться со сборщиками налогов. Иисус пытается создать иную атмосферу, предлагая даже взаимное прощение и отмену задолженностей. Приходит Бог, предлагая всем свое прощение. Как же принять Его в атмосфере взаимного насилия и беспощадных требований уплаты долгов? Божье прощение должно послужить к более братскому и сплоченному поведению общества. Вот почему Иисус хочет, чтобы в сердцах его последователей родилась такая просьба: «Прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим»[252].

Показательно, что Лука, описывая служение Иисуса, говорит, что он пришел проповедовать великое «Божье Прощение». Согласно древней традиции, каждые сорок девять лет в Израиле объявляли «Юбилейный год», чтобы вновь восстановить равенство и социальную стабильность в народе Завета. В этот год обретал свободу тот, кто за свои долги был продан в рабство, земли возвращались к их изначальным владельцам, и прощались все долги[253]. Как повествует Лука, Иисус начинает служение, относя к себе следующие слова: «Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедывать лето Господне благоприятное»[254]. Была ли его миссия воспринята в контексте Юбилея или нет, но верно то, что Иисус провозглашает Царство Божье как реальность, требующую восстановления социальной справедливости[255].