Закон 3: я упускаю время, уступая всем срочным требованиям
Закон 3: я упускаю время, уступая всем срочным требованиям
Лучше всего говорит об этом Чарлз Хаммел в маленькой, ставшей классической брошюре: всеми нами управляет тирания срочности. Те из нас, кто несет на себе обязанности руководителя, — в бизнесе, в доме или в церкви — постоянно окружены событиями, взывающими к немедленному вниманию.
Как-то летом, когда наш второй пастор и я — оба — были в отпуске, священник, ответственный за христианское образование, ответил на звонок одного члена церкви, который хотел, чтобы я провел службу на похоронах его дальнего родственника. Когда ему сказали, что я уехал на месяц, он спросил о моем заместителе и был разочарован, узнав, что он тоже уехал. Ему предложили, чтобы службу провел какой-нибудь другой пастор, но он отказался, сказав: «Нет, мне не подойдет кто-нибудь ниже рангом, чем номер два».
Люди с подобным образом мыслей создают срочные, напряженные ситуации для руководителей. Каждый хочет привлечь внимание первого лица. Каждый комитет и правление хотят, чтобы на заседаниях присутствовало первое лицо, даже если они не всегда собираются выслушать его мнение. Большинство людей в случае затруднения хотели бы получить немедленный отклик со стороны главного руководителя.
Как-то в субботу днем в нашем доме раздался телефонный звонок. Когда я ответил, на другом конце линии зазвучал встревоженный женский голос. «Мне надо срочно встретиться с вами», — сказала женщина. Я спросил ее имя и сразу понял, что никогда не встречался с ней раньше и что едва ли она посещала нашу церковь.
«По какой причине мы должны встретиться прямо сейчас?» — спросил я. Это был важный вопрос, один из нескольких, которые я научился задавать. Если бы это происходило много лет тому назад, когда я был молодым, я бы немедленно откликнулся на ее просьбу, учитывая слова о срочной необходимости, и, отменив все дела, назначил бы встречу через десять минут в моем офисе.
«Мой брак распадается», — ответила она.
Тогда я спросил: «Когда вы поняли, что он распадается?»
Она ответила: «В прошлый вторник».
Я задал следующий вопрос: «Как долго, по вашему мнению, уже идет процесс распада?»
Следующая ее реплика была незабываемой: «О, это продолжается в течение пяти лет».
Мне удалось подавить мою подлинную реакцию и сказать: «Поскольку вы видите, что идете к разрыву в течение почти пяти лет и поскольку вы с прошлого вторника знаете, что это должно произойти, почему для вас так важно встретиться со мной прямо сейчас? Мне необходимо знать это».
Она ответила: «Сегодня после полудня у меня свободное время, и я просто подумала, что было бы неплохо встретиться с вами».
Закон номер три, как правило, означал бы, что я уступил бы ее желанию видеть меня немедленно. Но к этому моменту моей жизни мое время по большей части было распределено, поэтому я сказал: «Я не могу понять, почему вы думаете, что у вас срочная проблема. Сейчас я буду очень откровенным с вами. Завтра утром я должен прочитать проповедь, и, откровенно говоря, моя голова целиком занята этой обязанностью.
Поскольку вы живете со своей проблемой уже в течение нескольких лет и поскольку у вас было несколько дней, чтобы обдумать вашу ситуацию, я хочу предложить вам позвонить мне в понедельник утром, и мы сможем назначить время для встречи, когда мой ум будет в лучшем состоянии. Я хочу быть способным уделить вам максимум внимания. Но сегодня днем это сделать невозможно. Как вы находите мое предложение?»
Она сочла это потрясающей идеей и поняла, почему я предложил подобный план. И она, и я закончили разговор вполне удовлетворенными. Она — зная, что все-таки поговорит со мной; я — потому что сберег время для наиболее важного в ту субботу дела. Казавшееся срочным дело не сломало бюджет моего времени. Не все, что громко кричит, является самым срочным.
В своей духовной автобиографии «Пока еще день» Элтон Трублад пишет: «Общественный деятель, хотя во многих случаях ему необходимо быть доступным, должен научиться скрываться. Если он доступен всегда — это означает, что он не вполне стоит того, чтобы быть доступным. Однажды я написал главу на вокзале в Цинциннати. Это было своего рода укрытие, потому что никто не знал, кем был человек с блокнотом, и, следовательно, никто не приближался ко мне в течение пяти замечательных часов до отправления следующего поезда в Ричмонд. Мы должны использовать все имеющееся у нас время, потому что даже в лучшем случае его никогда недостает». (Выделено мной.)