БЛАГО

БЛАГО

1. Стремление к благу возникает из конфликта с объективным роком.

2. Опыт неумолимой данности извне ставит воплощенное существо перед альтернативой бунта и послушания.

3. Импульс неповиновения — это прежде всего подозрение, что в реальности воплощается принцип предела.

4. Путь бунта — это перспектива избирательно сконцентрировать на себе всю энергию объективного рока.

5. Стремление к благу опирается на страх быть в оппозиции к реальности.

6. В онтологическом беспокойстве существа есть чувство определенного ритма судьбы.

7. Ритм судьбы задает фиксированные сроки, в которые укладывается драма встречи между существом и реальностью.

8. В безапелляционной финальности этих сроков выражается угроза непосредственно близкой гибели.

9. Снятие этой угрозы предполагается лишь в примирении с реальностью прежде роковой развязки.

10. Поэтому всяким воплощенным существом владеет страх опоздать.

11. В этой перспективе вера в благо существует именно как вера в возможность благоприятного исхода.

12. Такая вера не допускает заведомого коварства, присущего бытию.

13. Существо хочет быть уверенным в непогрешимой справедливости объективного рока.

14. Поэтому источник возможной гибели оно ищет внутри самого себя.

15. Ощущение тотальной дисгармонии, присущей бытию, для воплощенного существа всегда принимает субъективную окраску.

16. Только через непознаваемость самого себя ему открывается внеразумность реальности.

17. Это непознаваемость и неопределимость своей внутренней природы воспринимается существом как его принципиальная ущербность.

18. Оно стремится снискать милосердие объективного рока, раскаиваясь в своей изначальной нищете.

19. Онтологическая трусость воплощенного существа выражается в его ненависти к силе.

20. Сущность силы — это пренебрежение законами вселенской игры.

21. Такое пренебрежение предполагает полное принятие на себя ответственности за неизбежные последствия.

22. Воплощенное существо в своей абсолютной капитуляции перед объективным роком видит в силе источник абсолютной вины.

23. С его точки зрения, сила есть выражение дисгармонической нестабильности.

24. Воплощенное существо всегда видит источник этой нестабильности внутри самого себя.

25. Онтологическая трусость заставляет воплощенное существо отречься от самого себя.

26. Воплощенное существо предпочитает быть скорее в оппозиции себе, чем к объективному року.

27. Таким образом, оно отказывается от единственной возможности обрести силу.

28. Опорой силы, противопоставляющей себя изначальному произволу, является только антиразумность субъективного начала.

29. Отсутствие силы приводит воплощенное существо к потребности найти оправдание для реальности.

30. Бессилие должно неизбежно выражаться в чувстве оптимальности бытия.

31. Истинная немотивированность вещей абсолютно игнорируется в жажде понимания.

32. Воплощенное существо видит в акте понимания реализацию мудрости.

33. Мудрость есть прежде всего недопущение возможной альтернативы тому, что есть.

34. Неверие в альтернативу вырастает из инстинкта тщетности субъективного внутреннего усилия.

35. Мудрость есть персонализация безысходного имманентизма глобальной реальности в воплощенных существах.

36. В мудрости онтологическая трусость реализуется как онтологическое согласие.

37. Капитулируя перед объективным роком, мудрость ведет к принципиальному безволию.

38. С точки зрения мудрости, ориентированной на благо, в воле осуществляется переход от абсолютной виновности, присущей силе, в абсолютную опасность, связанную с героическим вызовом.

39. Акт воли, как активной сущности силы, — это принятие последствий героического вызова.

40. Такое принятие, по сути дела, есть всегда сознательное отождествление с радикальной дисгармонией бытия.

41. Не являясь изначально субъективной, воля стремится стать таковой.

42. Это всегда есть в конечном счете стремление персонально воплотить внутренний абсурд реальности.

43. Воля стремится актуализовать свою мощь именно через овладение стихией безумия.

44. Такая провокация, направленная против объективного рока, есть презрение к объективному различию между жизнью и гибелью.

45. Будучи совершенной противоположностью воле, стремление к благу является стремлением к метафизической безопасности.

46. Инстинкт воли, присущий субъективному началу, — это прежде всего инстинкт концентрации.

47. Парализующая волевой инстинкт мудрость отрицает полную концентрацию.

48. Мудрость видит благо потенциально присутствующим в непосредственной досягаемости.

49. Сама внутренняя специфика блага неотъемлема от присущего ему качества доступности.

50. Поэтому с точки зрения мудрости концентрация, ведущая к благу, — это сгущение того, что уже есть в наличии.

51. Волевой инстинкт видит подлинную концентрацию в сгущении темной непознаваемости, присущей субъективному началу.

52. Такая концентрация ведет к полному рассеянию и полному отрицанию всякого потенциального блага.

53. Подлинная концентрация есть путь к категорическому одиночеству.

54. Категорическое одиночество — это отождествление с уникальной внутренней проблемой, заведомо не имеющей реального решения.

55. Отождествленность с проблемой, не имеющей решения, предполагает разрыв с какой бы то ни было преемственностью.

56. Быть в согласии с реальностью означает иметь в ней некий удел, как предмет личной надежды.

57. Воплощенному существу благо является как некое наследство, остающееся от избытка минувшего времени.

58. Надежда на онтологическое наследство, обладание долей в реальности приводит воплощенное существо к полному забвению самой возможности быть одиноким.

59. Именно из отсутствия одиночества рождается миф об избранности.

60. Сама идея избранности предполагает мудрое примирение с разрушительной потенцией судьбы.

61. Избранность проявляется в этом случае именно как предпочтительность в получении наследства.

62. Проблема блага, как ожидаемого наследства, заключается в том, что у него всегда есть некий скрытый владелец.

63. Этот скрытый владелец представляет собой персонализацию объективной реальности, противостоящей существу.

64. По отношению к тому, кто стремится реализовать благо, скрытый владелец выступает как обладатель всех бытийных прав.

65. Этот скрытый владелец наделен всей полнотой онтологических возможностей.

66. Он выступает по отношению к ждущему наследства, как живое воплощение первопричины, как отец.

67. Поэтому стремление обрести благо есть стремление вернуться к своему бытийному первоистоку, в отчий дом.

68. Истинная природа блага, как того, что всегда заведомо наличествует, проявляется именно в этой тоске по возвращению.

69. Для существа, стремящегося к благу, всякий путь есть всегда только возвращение.

70. Для такого существа идея пути предстает только в виде замкнутого круга.

71. Поэтому реализация пути для стремящегося ко благу есть достижение исходной точки.

72. В конечном счете реальная субстанция блага для отказавшегося от своеволия существа — это абсолютное отсутствие неожиданности.