64. Ария

64. Ария

Модерато[41]

Есть только я, необусловленный, свободный от качеств или личности.

Любая мысль обо «мне» — мгновенная несвобода.

У несвободы нет длительности, кроме настойчивости концепции «меня», то есть ее видимая длительность совпадает с такой концепцией.

Нет никакого «меня», никогда не было, никогда не будет и никогда не могло бы быть такой сущности.

Нет никакого «тебя», никогда не было, никогда не будет и никогда не могло бы быть такой сущности.

Нет нужды читать книги, повторять сутры, заучивать писания, проводить странные ритуалы, — нет ничего, о чем можно было бы поспорить, что обсудить или объяснить.

Нечему учить и нечему учиться.

Каждое живое (чувствующее) существо знает это и может осознать это и «жить» этим.

Все остальное называется «связанностью», «несвободой», — и это иллюзорная мысль, концептуально препятствующая чистому (недвойственному) видению.

Форте[42]

Любой намеренный акт чтения, напевания, слушания, обсуждения, возражения, объяснения и т. д. неизбежно усиливает мысль, создающую «связанность».

Никакое намеренное действие не может «освободить» от «связанности», поскольку нет сущности, чтобы быть свободной или несвободной.

Возможно лишь осознание того, что уже известно, и сознательное проживание того, что уже проживается.

Все остальное — видимость, то есть феноменальный сон.

Фортиссимо[43]

К черту, к десяти тысячам чертей все эти фантазии, основанные на концепциях «себя» и «других» — себя, судящего других, ведущего бой с тенью в ложном уме, «меня» и «тебя».

Только я могу говорить, но я не говорю того, что говорится мной-как-объектом.

Только я могу смотреть, но я не вижу того, что видится мной-как-объектом.

Я делаю все, но я не делаю того, что делается «мной».

Я не сущность, не не-сущность, но отсутствие не-сущности, источник всего деяния, но не исполнитель действий. Я источник всех мыслей, но не мыслитель.

И снова: я есть, нет никакого я, кроме я, но меня нет совсем, нет тебя, нет его, ее, этого, нас или их.

И любое живое существо — не существо, потому что все, чем является существо, есть я. А я не есть.

Сказанное здесь может сказать любое чувствующее существо, поскольку любое чувствующее существо есть я.

И больше сказать нечего, вообще нечего — и это уже слишком много!