Мученица Людмила Чешская (ок. 860 – 921)
Мученица Людмила Чешская
(ок. 860 – 921)
Мученица Людмила Чешская. Икона. Владимирский скит, Валаамский монастырь.
Тем, кто изучит буквы, мудрость Христос дарует.
Константин Преславский, болгарский книжник IX–X веков
Существует множество гипотез (и научноавторитетных, и спорных), когда и в каком месте на карте мира появились славяне.
Одно из древнейших славянских племен, так называемые северные славяне, обитало у южных берегов Балтийского моря.
Византийский историк VI века Прокопий называет славян «склавинами» и «антами» и сообщает, что склавины жили на Дунае, анты – к востоку от Днестра.
Расселившись по всему Балканскому полуострову, в VII веке славяне на какое-то время объединились, создав союз семи славянских племен (его название не сохранилось).
Примерно к этому времени относится интересное предание о расселении славян.
Когда в одном из племен начались распри из-за плодородных земель, два брата, Чех и Лях, собрали свой народ и отправились на запад, «на закат солнца», в поисках лучшей жизни. Долго пробирались они через леса, которыми тогда была покрыта вся средневековая Европа (знаменитые римские дороги давно пришли в негодность, новых никто не строил), по пути сражаясь с чужаками, а кого-то принимая в свое племя.
Однажды Чех взобрался на крутой обрыв над рекой Влтавой и, увидев вокруг равнины, пригодные для полей и пастбищ, велел своим людям остановиться.
Но вдвоем с братом на новых землях им тесниться не хотелось, и младший из вождей, Лях, повел часть народа к востоку от этого благодатного места.
Так, по преданию, в Европе появились братские славянские народы: чехи – племя Чеха, и люди Ляха – «поляхи», или поляки.
С этого времени в летописях начинают встречаться чисто славянские имена: Ростислав, что означает «возрастающая слава», Святополк – «предводитель войска», Вячеслав – «наиславнейший», Людмила – «милая людям»…
Людмила Чешская была дочерью одного из князей славянского племени пшованы, обитавшего в начале IX века в центральной части современной Чехии.
Название «пшованы» произошло от древнегреческого слова «пше» – пшеница. Судя по всему, выращивание хлеба было основным занятием племени.
В том месте, где река Влтава впадает в Эльбу, стоял небольшой город-крепость Пшов, где жила семья князя Славибора, отца Людмилы.
Теперь на этом холме находится чешский город Мельник, в названии которого сохранилась память об окрестных полях, многочисленных мельницах и амбарах, наполненных пшеницей. В те времена годы почти напрямую исчислялись в урожаях: давал ли пшеничный колос тридцать, шестьдесят, сто зерен или по какой-то причине вырастал пустым.
Когда Людмиле исполнилось примерно тринадцать-четырнадцать лет, родители выдали ее замуж за князя соседних земель Боривоя (Борживоя). Этот брак, способствовавший объединению и усилению двух славянских племен, для пшован был вдвойне выгодным – ведь жених происходил из знаменитого рода Пржемысловичей!
Можно бесконечно удивляться тому, как, словно в узоре на искусной вышивке, в истории ранних славян переплетаются сказочные легенды, предания и подтвержденные хрониками исторические факты.
Как подметил французский историк Жорж Дюби, говоря о раннем Средневековье: «Это история раннего детства: язык у нее еще заплетается и она выдумывает небылицы». Дюби делает по этому поводу необходимые пояснения: «Западный мир X века, являвший собой мир лесов, населенных многочисленными народами, лесов, где хозяйничали постоянно враждующие между собой разбойники, оставил после себя едва ли не меньше свидетельств, чем так похожий на него мир Центральной Африки XIX века».
У чешского князя Крока, правившего после легендарного Чеха, не было наследников-сыновей, только три дочери. Когда Крок умер, старейшины избрали в правительницы самую младшую и разумную из его дочерей, Либушу (Либуше).
В мужья Либуша взяла простого крестьянина из селения Стадицы, трудолюбивого и расторопного Пржемысла (имя означает «крестьянин», «пахарь»). По преданию, в тот день, когда старейшины пришли сообщить жениху радостную новость, Пржемысл невозмутимо пахал на волах поле. Но он быстро переоделся в принесенные ему нарядные одежды и отправился в город на свадьбу. По свидетельству первого чешского хрониста Космы Пражского, Пржемысл надел княжескую обувь, а лапти взял с собой и велел сохранить их на будущее.
Эти лапти тоже «вплелись» в историю. С тех пор у чехов появилась традиция: каждый новый правитель при короновании должен был надевать лапти, как принято считать – те самые, что хранятся в Вышеградском замке в Праге как национальная реликвия.
Муж Людмилы, Боривой, был правнуком Пржемысла и Либуши. Он же первый чешский князь, чье имя фигурирует в исторических европейских хрониках.
После свадьбы Людмила переехала к мужу в главный город его княжества Вышеград, построенный на высоком берегу Влтавы.
Земли князя Боривоя в то время входили в состав Великоморавского союза-государства, а сам он находился в подчинении у князя Великой Моравии Святополка.
Известно, что в 870 году Боривой участвовал в сражении с королем Восточно-Франкского королевства Людовиком II на стороне князя Святополка и, судя по всему, проявил в том бою рыцарскую доблесть. Вскоре после этого Святополк признал Боривоя князем всех чехов.
Во время торжественной коронации муж Людмилы, наверное, тоже примерил на себя фамильные лапти Пржемысловичей.
Однажды князь Святополк вызвал Боривоя в свою резиденцию (в городе Нитра или в Велеграде). И во время пира не посадил рядом с собой за стол, заявив, что христиане не должны сидеть рядом с язычниками.
Возможно, великоморавский князь услышал краем уха какой-нибудь рассказ из апостольских времен, когда христиане причащались не в церкви, а за столом во время вечерней трапезы, и по простоте ума перенес это правило и на свои княжеские пирушки.
Но молодому и честолюбивому князю Боривою хорошо запомнился тот день, когда ему пришлось обедать не среди равных, а в кругу княжеских слуг. И вскоре он явился в Велеград уже для того, чтобы всем своим домом принять крещение.
Согласно древнечешской «Легенде Кристиана», датируемой концом X века, чешский князь Боривой с супругой были крещены при дворе князя Святополка приблизительно в 874 году.
Священник, совершавший обряд крещения, в те времена обычно становился для новообращенных их духовным отцом. По легенде, чешских князя и княгиню крестил сам архиепископ Мефодий, просветитель славян.
В старославянской «Повести о Мефодии» рассказывается, что уже в детские годы будущий просветитель располагал к себе людей своим внешним обликом и красноречием.
«Потому и любили его первые вельможи с детских лет и вели с ним беседы благочестивые на равных». Святитель Мефодий и сам в «Слове на перенесение мощей Климента Римского» сравнивает возможность высказать перед слушателями «небесное, славное слово» с неким приглашением на духовную трапезу.
В эти годы он часто всем рассказывал о своем младшем брате Константине, принявшем при монашеском постриге имя Кирилл, который всего несколько лет назад умер в Риме. До этого братья многие годы были неразлучны, а в «Повести о Мефодии» говорится даже так: «Повинуясь и служа младшему брату, словно раб».
Обладавший мудростью и монашеским смирением Мефодий в полной мере осознавал гениальность своего младшего брата. То, что Константин, прозванный за ученость Философом, «явил в наши годы буквы языка» и изобрел славянскую азбуку, многими его современниками воспринималось как чудо.
Согласно «Солунской легенде» (вернее, одной из ее интерпретаций), как-то в воскресенье Константин Философ вышел из церкви, присел в задумчивости на мраморную паперть и вдруг увидел перед собой говорящего голубя. Птица держала в клюве пучок из веточек смоковницы, связанных по две, и уронила его Константину на колени.
Тот начал разглядывать причудливо искривленные веточки – при подсчете их оказалось тридцать две (как букв в первой славянской азбуке – глаголице). Они-то и надоумили изобретателя азбуки, каким должно быть начертание славянских букв. Сунув пучок веток за пазуху, Константин поспешил к митрополиту поделиться своим открытием, но по дороге веточки растворились в его теле, и он напрочь забыл греческий язык…
По другим данным, в «Солунской легенде» речь идет о некоем Кирилле Дамасском или Кирилле Каппадокийском, который в VII веке пытался проповедовать христианство у болгар, получив знание неведомого ему языка от говорящего голубя.
В «Пространном житии Кирилла» чудесное появление славянского алфавита описывается иначе: однажды после усердной молитвы Константину Философу явился Бог, и тогда, по озарению свыше, ученый «сразу же сложил буквы и начал писать евангельскую беседу: В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог (Ин. 1: 1). И так далее.
Теперь-то мы знаем, что в IX веке в мир явился гениальный филолог, действительно просвещенный Духом Святым и сумевший синтезировать, «растворить в себе», как те веточки смоковницы, опыт многих предыдущих поколений.
С молодых лет Константин Философ, имевший почетную должность хранителя патриаршей библиотеки при храме Святой Софии в Константинополе, заслужил славу блестящего переводчика с разных языков и полиглота.
В «Пространном житии Кирилла» говорится о том, как во время хазарской миссии еврей принес ему книги на своем языке – и уже через несколько дней Константин читал их без ошибок.
«Узнав об этом, самаритянин возопил великим гласом: „Воистину верующие во Христа быстро принимают от него Святой Дух и благодать!“»
Тогда же, в Хазарии, Константин Философ начал работу над созданием славянской азбуки: «…И нашел он там Евангелие и Псалтирь, писанные русскими письменами, и человека, говорящего на том языке. И, побеседовав с ним, уловил он смысл речи и, сравнив ее со своей, выделил гласные и согласные. И, отправив молитву Богу, вскоре стал читать и говорить».
На протяжении многих веков ученые пытались обнаружить прообраз глаголицы в самаритянском, сирийском, арабском, армянском, грузинском, албанском и других древних алфавитах и пришли к выводу, что в IX веке Константин Философ, взяв за основу греческий алфавит, сумел создать нечто новое и в своем роде уникальное.
«Для славян один Константин, называемый Кириллом, и буквы создал, и книги перевел за немногие годы, а они [переводчики Ветхого Завета на греческий язык] – большим числом людей и за много лет. Семеро их создали буквы, а семьдесят – перевод. И потому еще славянские письмена святы и более достойны почитания, что создал их святой муж, а греческие – язычники эллины», – писал в X веке на старославянском (староболгарском) языке Черноризец Храбр («Сказание о буквах»).
Поэтому когда в Константинополь пришло прошение от великоморавского князя Ростислава, дяди и предшественника Святополка, прислать в славянские земли человека, который смог бы объяснить смысл богослужения, выбор сразу пал на Константина Философа.
«Никто не свершит дело сие, помимо тебя, – сказал ему византийский император Михаил III. – Возьми дары многие и отправляйся вместе с братом своим, игуменом Мефодием».
Так братья Кирилл и Мефодий, греки родом из Солуни, оказались в Великой Моравии.
«То было чудное мгновение! – сообщает летописец. – Глухие стали слышать, а немые говорить, ибо до того времени славяне были как бы глухи и немы».
По свидетельству ряда документов, молодая чешская княгиня Людмила была хорошо образованна, знала греческий язык и латынь, владела славянской грамотой.
В чешское княжество к Боривою был направлен Горазд, один из любимых учеников Мефодия, родом из моравов.
«И указал он на одного из видных учеников своих, по имени Горазд, и сказал: „Вот муж свободный из земли вашей, знающий хорошо книги латинские, и правоверный… “» – говорится в «Повести о Мефодии» о человеке, который вместе со святителем Мефодием считается крестителем чешского народа.
Согласно чешскому историку Франтишеку Палацкому, подробно изучившему раннесредневековые хроники, первый православный храм в Чехии был построен примерно в 878 году в Вышеграде, как раз в годы княжения Боривоя. Храм был посвящен святому Клименту, Папе Римскому, чьи мощи Кирилл и Мефодий чудесным образом обрели в Корсуни во время хазарской миссии, что, несомненно, говорит о влиянии духовного наставника на князя чехов.
В XV веке город Вышеград был основательно разрушен. Спустя столетия на месте первого чешского храма был воздвигнут католический костел Святого Климента. Символично, что он построен на фундаменте, который, по преданию, освящал святой равноапостольный Мефодий.
Многие из старейшин чехов были упорными язычниками. Они по-прежнему поклонялись Перуну, покровителю домашних животных Велесу, деревьям, камням и всевозможным идолам.
Примерно в 884 году в Вышеграде против Боривоя было поднято восстание, возглавляемое его родственником язычником Строймиром.
Князю Боривою с семьей пришлось бежать в Моравию. Но с помощью великоморавского князя Святополка ему удалось быстро подавить бунт и вернуться в свое княжество.
У Боривоя с княгиней Людмилой было два сына – Спытигнев и Вратислав, которых отец с ранних лет приучал к ратному делу.
В истории Чехии имя князя Боривоя связано с созиданием, и прежде всего со строительством Праги.
По легенде, место для нового города на другом берегу Влтавы приметила еще его прабабушка, мудрая Либуша, но полным ходом строительство города-крепости Пражский Град началось при князе Боривое. В новом городе был построен храм Пресвятой Девы Марии. Каменное основание этой древнейшей церкви теперь находится в центре столицы Чехии.
В Средние века возведение каменного собора было делом трудным, дорогостоящим и могло продолжаться несколько десятилетий. То, что во время правления князя Боривоя в его княжестве было построено два больших христианских храма, говорит о его вере не хуже письменных свидетельств.
В 885 году в великоморавском Велеграде скончался архиепископ Мефодий.
И «провожало же со свечами и оплакивало доброго учителя своего и пастыря бесчисленное множество народа от мала до велика: мужчины и женщины, богатые и бедные, свободные и рабы, вдовы и сироты, местные и чужеземцы, хворые и здоровые» («Повесть о Мефодии»).
Управлять Моравской епархией был назначен Горазд, но уже через год все ученики Кирилла и Мефодия были жестоко изгнаны из Великой Моравии.
Великоморавский князь Святополк, не желавший обедать за одним столом с язычниками, был все же сомнительным христианином. Сначала он сверг с престола и передал в руки врагов родного дядю Ростислава, теперь с такой же легкостью предал его дело, изгнав из страны славянских просветителей.
В угоду соседям-немцам, с которыми Святополк заключил перемирие, в страну прибыли многочисленные немецкие священники. Моравская Церковь оказалась под влиянием Зальцбургской архиепископии, в церквях возобновились богослужения на латыни.
В «Пространном житии Кирилла» есть замечательные слова о том, почему славяне тоже имеют право понимать язык богослужений и проводить их на своем языке:
«Не посылает ли Бог дождь равно для всех? Или солнце не светит всем повсюду? Или не дышим мы воздухом одинаково все? Так как же не стыдно вам признавать лишь три языка, а всех иных племен народов за слепых и глухих почитать? Скажите, отчего выставляете вы Бога немощным либо завистливым, не могущим или не желающим свершить сие? Ведь знаем же мы много народов, понимающих книги и воздающих славу Богу на своих языках. Это – армяне, персы, абхазы, грузины, согдийцы, готы, авары, турки, хазары, арабы, египтяне и другие. Коли не желаете слышать сие, то признайте хотя бы свидетельство Писания. Ибо Давид вопиет, говоря: „Пойте Господу, вся земля, воспойте Господу песнь новую“».
Правда, ко времени запрета на богослужения на славянском языке Кириллом и Мефодием, а также их учениками уже были переведены с латинского и греческого языков (кто-то считает, что и с арамейского) на глаголицу Библия и «шестьдесят уставных книг», которые широко разошлись среди моравов и чехов.
«Ты богат – есть у тебя полный Ветхий и Новый Завет, и иные книги, содержащие поучительные слова и различные речи, и все их ты знаешь…» – начинается «Слово о пользе книг», написанное в X веке болгарским церковным писателем Козьмой Пресвитером.
Муж Людмилы, князь чехов Боривой, умер в 894 году от ран, полученных в сражениях. В том же году ушел из жизни и его покровитель, великоморавский князь Святополк. По легенде, Свя-тополк утонул в реке, когда спасался бегством, проиграв сражение с венграми.
Княгиня Людмила взяла на себя управление княжеством до того времени, пока ее старший сын не достигнет совершеннолетия. Таким образом, династия Пржемысловичей правила в Чехии до 1306 года, то есть почти четыре с небольшим века.
Людмила Чешская – первая женщина, упоминаемая в чешских хрониках. Ее правление характеризуется как разумное и мудрое.
В IX веке славяне вместе с глаголицей постигали лишь первые азы христианского вероучения, но даже усвоение десяти заповедей переводило их жизнь в новое русло. Люди учились смирять гордыню, уважать общество и власть, отходили от произвола, родовой мести, бессмысленной жестокости.
Рано оставшись без мужа, княгиня Людмила заботилась о вдовах, стариках и сиротах, не жалела средств на выкуп пленных соотечественников – в то время это был один из распространенных способов благотворительности.
В житии Кирилла рассказывается, что, когда великоморавский князь Ростислав, а затем один из местных князей Коцел, который «сильно возлюбил книги славянские, научился им», хотели отблагодарить Константина Философа, тот не принял золота, а попросил отдать ему пленных соотечественников. В общей сложности почти девятьсот пленных греков тогда обрели свободу.
Когда князем чехов стал старший сын Людмилы Спытигнев, княжеская резиденция была перенесена в Пражский Град, на левый берег Влтавы. К тому времени новый город был достроен и стал столичным.
Князь Спытигнев был храбрым и удачливым правителем, заставившим многих считаться с главенством рода Пржемысловичей. Старший сын Людмилы погиб в 915 году, когда Великая Моравия воевала с мадьярами (венграми).
После его гибели правление княжеством принял младший сын княгини Людмилы, Вратислав. В жены он взял дочь князя Драгомиру – привез ее из языческих земель. Должно быть, Драгомира согласилась перед свадьбой принять христианство, но по своему существу осталась язычницей.
Властная и жестокая, невестка с первых дней возненавидела Людмилу, ревнуя «старую княгиню» к уважению в народе.
У князя Вратислава с Драгомирой было два сына и четыре дочери.
Старший из сыновей, Вячеслав, был любимым внуком Людмилы и воспитывался в ее доме. Младший, Болеслав, вырос под опекой матери и во многом унаследовал ее характер.
Вячеслав (Вацлав, Венцеслов) был хорошо образован: знал латынь, греческий язык, читал книги на старославянском языке. Считается, что глаголице его обучила княгиня Людмила.
Современные лингвисты открыли, что в основе начертаний отдельных букв славянской азбуки лежат главные христианские символы: крест, треугольник – символ Святой Троицы и круг – знак бесконечного Божественного начала.
Существует даже версия, что славянская азбука является неким зашифрованным посланием просветителей Кирилла и Мефодия всему человечеству. И если расшифровать значение каждой буквы глаголицы, то обращение просветителей славян к потомкам (конечно, в весьма условном переводе) будет выглядеть так:
«Я знаю буквы, письмо – это достояние. Трудитесь усердно, земляне, как подобает разумным людям – постигайте мироздание! Несите слово убежденно: знание – дар Божий! Дерзайте, вникайте, чтобы Сущего свет постичь!»
А слово «любовь» («лю» – «люди», «бо» – «Бога», «въ» – «ведающие») на глаголице означает «люди, Бога ведающие», – именно такой любви учила старшего внука княгиня Людмила Чешская.
В 921 году в сражении с венграми погиб младший сын Людмилы, князь Вратислав. Он был с почестями похоронен в построенной им базилике Святого Георгия в Пражском Граде. Вратислав словно предчувствовал, что может не вернуться из той битвы с мадьярами. Перед тем как отправиться на войну, в присутствии вельмож он объявил своего старшего сына наследником. По преданию, после литургии князь подвел Вячеслава к епископу, сказав: «Передай, владыко, благословение сыну, наследнику моему».
Вячеславу было всего тринадцать лет, когда погиб его отец, и до совершеннолетия его регентом стала Драгомира. Больше всего она опасалась, что народ захочет вернуть на княжество Людмилу, и не верила, что той не нужны ни власть, ни богатство.
После смерти сына Людмила уехала подальше от Праги и поселилась в маленьком тихом городке Течине (Тетине), но ненависть Драгомиры достала ее и там.
Невестка послала из Праги в Течин двух бояр, которые подкупом нашли помощников и организовали убийство княгини.
В ночь с 15 на 16 сентября 921 года убийцы окружили дом, разломали двери и ворвались в покои княгини Людмилы. «Так ли помните благодеяния мои?» – воскликнула она, по-видимому, узнав в боярах кого-то из пражских знакомых. Предположительно, в качестве орудия убийства бояре использовали вуаль княгини, которая на средневековых изображениях стала ее символом. Людмиле Чешской на тот момент было около шестидесяти лет.
Ее похоронили даже не в храме, а возле городской стены, и с первых же дней могила княгини стала местом поклонения христиан. Каждую ночь здесь горели свечи, совершались чудеса, рассказы о которых сохранились в народных преданиях.
Князь Вячеслав стал править страной в 922 (по некоторым данным, в 924) году, но в любом случае, ему было не больше шестнадцати лет. Поспешное возведение Вячеслава на княжеский престол и отстранение от власти Драгомиры, возможно, как раз связано с гибелью княгини Людмилы.
Князь чехов по справедливости разделил наследство, уступив младшему брату Болеславу обширную область княжества, которая впоследствии стала называться Болеславией.
Имя чешского князя Вячеслава упоминается в хронике «Деяния саксов», составленной в X веке монахом Корвейского монастыря Видукиндом.
В 929 году король Восточно-Франкского королевства Генрих I, успешно воевавший с венграми, поляками и прибалтийскими славянами, выступил также и против чехов. Князь Вячеслав признал его своим сюзереном и обязался ежегодно выплачивать дань: пятьсот гривен серебра и сто двадцать волов. С германским императором у него установились мирные и даже, можно сказать, дружеские отношения.
Как-то на сейме князей в Вормсе Генрих I оказал чешскому правителю особый почет, пообещав выполнить любое его пожелание. Князь Вячеслав попросил отдать ему мощи святого Вита. Вскоре мощи были торжественно перенесены в Прагу, где для них построили храм Святого Вита.
Приблизительно в 925 году Вячеслав распорядился перенести останки княгини Людмилы из Тетина в Прагу, в базилику Святого Георгия Победоносца, где они покоятся и по сей день.
Князь Вячеслав, предположительно, был женат и имел сына Збраслава, но документальные свидетельства о его супруге и сыне не сохранились. Зато в народной памяти осталось множество преданий об этом справедливом и миролюбивом правителе чехов.
Как-то Вячеславу пришлось сражаться с соседним князем Радиславом. Он вывел в поле сильное войско, после чего предложил противнику: «Спор идет между нами двумя; тебе хочется владеть Богемией, а я не согласен уступить. Пусть бой между нами двумя и решит дело». Радислав согласился на поединок, был побежден и потом на коленях выпросил у князя Вячеслава прощение.
Базилика Святого Георгия в Пражском граде.
Прага, Чехия. X в.
Сохранилось трогательное описание, как Вячеслав ходил зимой к заутрене вместе со своим верным слугой Подивоем. Он шел по сугробам впереди, протаптывая дорожку, и говорил старику: «Нынче зима, старче, ступай по следам моим, какие проложил я в снегу».
Однажды на праздник Космы и Дамиана Вячеслав поехал в Болеславль, город младшего брата, и собирался после литургии, как обычно, ехать домой.
Но Болеслав вдруг стал упрашивать брата остаться на пир, говоря: «Куда хочешь ты ехать, брат мой, когда готово у меня пиво?»
На вечерний пир в княжеский дворец явилось множество друзей Болеслава, и во время рыцарской потехи кто-то шепнул Вячеславу, что младший брат замыслил его убийство. Но он не хотел в это верить и остался гостить у брата до утра. На рассвете, когда Вячеслав уже выезжал из ворот княжеского дома, его неожиданно нагнал Болеслав.
– Добрый вечер был у тебя, брат мой! – поприветствовал его Вячеслав.
Выхватив меч, Болеслав ответил:
– Нынешний хочу сделать тебе лучше вчерашнего – и ударил старшего брата мечом по голове.
Они схватились. В какой-то момент Вячеслав выхватил из рук Болеслава меч, но не захотел проливать крови брата. А во двор уже стали сбегаться
Болеславовы друзья и слуги. Гостя окружили, кто-то ранил Вячеслава в руку. Тогда князь вырвался и побежал к церкви. По преданию, убийцы нагнали князя Вячеслава и зарубили мечом прямо на пороге храма.
Преступление братоубийства произошло 11 октября (28 сентября по старому стилю) 935 года.
По другой версии, Болеслав со своими дружинниками напал на старшего брата по дороге, когда тот ехал на освящение новой церкви. Всех людей из свиты Вячеслава разогнали или тоже убили, так что некому было даже отвезти тело убитого князя в Прагу.
Его подобрал священник Красей из той церкви, где был убит Вячеслав, обмыл и, накрыв тонким платом, положил в храме. За свое христианское милосердие Красей, должно быть, и сам мог лишиться головы.
Тем временем Болеслав со своей дружиной захватил Пражский Град и объявил себя верховным князем.
Позже, раскаявшись в своем преступлении, он велел перенести мощи князя Вячеслава в Прагу, где они были положены справа от алтаря в соборе Святого Вита. Но в народной памяти он навсегда остался Болеславом Жестоким, коварным и безжалостным братоубийцей.
Три дня лежало тело князя Вячеслава в церкви, и все это время из его ран не переставала истекать кровь, как у живого.
По преданию, когда княгиня Людмила увидела, какая ожидает ее смерть, она стала умолять убийц: «Лучше поразите меня мечом, чтобы по примеру мучеников пролилась кровь моя», но они ее не послушали.
«…От кровей твоих преиспещрена, яко красная голубица к Небеси возлетела еси, Людмило…» – поется в тропаре святой Людмиле Чешской, и это церковное песнопение объединяет ее в мученичестве с любимым внуком Вячеславом.
В истории древних славян есть множество всевозможных перекличек и отражений. Князь Вячеслав, не захотевший поднять руку на брата, и святые русские страстотерпцы Борис и Глеб, убитые жестоким братом Святополком Окаянным. Как напишет об убийстве юного князя Глеба Нестор-летописец: «Се несть убийство, но сырорезание».
А судьба княгини Людмилы Чешской во многом перекликается с жизнью русской княгини Ольги, воспитавшей внука Владимира – крестителя Руси.
Несмотря на разность судеб и характеров, в них есть что-то общее, надбытовое. На жизни первых славянских княгинь словно лежит отблеск сидящей на троне Софии Премудрости – той самой, в женском образе, из детского сна Константина Философа.
«…Я же, разглядев всех, приметил самую красивую с сияющим ликом, украшенную золотыми ожерельями, жемчугом и всей красотой. Имя же ее было София, сиречь Мудрость. И ее я избрал». Услышав его слова, родители сказали: «Сын наш, храни заповедь отца своего и не отвергай наставление матери своей, ибо заповедь есть светильник, а наставление – свет! Скажи Мудрости: ты сестра мне; и разум назови родным своим. Ибо Мудрость сияет ярче солнца. И если возьмешь ты ее супругой себе, избавишься от многого зла» («Пространное житие Кирилла»).
Солунские братья Кирилл и Мефодий, согласно историческим данным, не успели сами побывать в Болгарии.
Но когда учеников Кирилла и Мефодия, почти двести человек, изгнали из Моравии, одних продав в рабство, а других заключив в тюрьмы, некоторым из них удалось перебраться через Дунай на болгарские земли.
С их появлением в Болгарии начался расцвет славянской культуры и письменности.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.