VII

Однако Андрей Иванович не привел в исполнение своих свирепых намерений, и через полчаса мы опять молча шагали по дороге… Солнце еще не всходило, но белые молочные тоны все больше просачивались сверху, сквозь облака, а внизу под нашими ногами на далекое расстояние волновался беловатый туман, покрывший обширную равнину. Из этого тумана вынырнула лошадиная морда, потом обозначилась телега с мешками, на которых спал мужик, и за ней другая, порожняя.

– Дядя, а дядя… – сказал Андрей Иванович заднему мужику, – не подвезешь ли нас?

Мужик протер заспанные глаза и с удивлением оглядывал обступившую его компанию.

– Откеда Бог несет?

– С богомолья.

– Ну, ну. Садитесь, – да ведь недалече подвезу я, мы ближние.

– Не с мельницы ли?

– Они вот были на мельнице, а я, вишь, порожнем. Садитесь, что ли.

Мы уселись по сторонам телеги, свесив ноги.

– А дозвольте спросить, – сказал наш возница, нахлестав лошаденку, – вы всю ночь, что ли, идете?

– Всю ночь.

– Ничего не слыхали ночью?

– Собаки что-то лаяли, да только далеко. А что?

– Так! На мельнице, слышь, затворы ночью подняло. Колеса чуть не поломало вовсе.

– Кто поднял?

– Понимай! Кто ночью-то у омутов озорует?.. У нас в деревнюшке по-суседству, сказывают, на ночлег просился. Мужик выглянул, а он и говорит: шишига я, пусти.

– Бывает, – сказал Автономов, давно сбросивший свои украшения…

– Никогда этого не бывает… Не поверю ни в жизнь… И тебе не приказываю верить, – горячо и решительно сказал мужику Андрей Иванович… – Обманывают вас, деревенских, прохвосты разные… Простота ваша…

– Бывают которые и в Бога, и во святых не верют, – сказал Автономов в высшей степени поучительно и хладнокровно.

Андрей Иванович скрипнул зубами и незаметно для мужика показал Автономову кулак.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.