Глава 1 Первый опыт: Встреча с Лилит во сне

Глава 1

Первый опыт: Встреча с Лилит во сне

После проведённых исторических и мифологических исследований, возникли очевидные вопросы: Насколько миф о Лилит актуален сегодня? Есть ли для него место в нашей жизни,как часто любят говорить современные богословы? Или, другими словами, жив ли этот миф, и о чём он может поведать современному человечеству?

Об этом наглядно свидетельствует огромное количество амулетов, о которых мы упомянули. Однако это также относится и к индивидуальной сфере, в которой, как на блюдце, представлены мечты современного человека, а именно: чрезвычайно депрессивный еврейский психоанализ, которому насчитывается уже 40 лет, и который имел преимущественно интеллектуальную и интуитивную природу. Спустя приблизительно два года после начала исследования, которое было нацелено преимущественно на исследование проблематики тени, один из пациентов увидел следующее сновидение:

«Ночь. Я лежу в своей кровати с закрытыми глазами, но не сплю. Внезапно красивая женская фигура вплывает в комнату через закрытое окно и зависает слева от моей кровати. Она смотрит на меня своим мертвецким выражением лица и не говорит ни слова. Верхняя поло вина её тела полностью обнажена, особенно заметна грудь. Её кожа была глубокого чёрного цвета. У неё были большие тёмные глаза и распущенные чёрные волосы, которые струились по спине. Из её спины росла пара крыльев. Я счёл эту женщину очень привлекательной и соблазнительной. Я был очарован ей, но в то же время боялся с ней заговорить.»

Ассоциации:

На пробуждении, пациент спонтанно связал две идеи. Первая ассоциация происходит следующим образом:

Первая:«Я чёрная, но привлекательная».Вторая:«Это блудница Лилит».

Достаточно интересно, что в этих ассоциациях явно не хватает каких-нибудь ссылок на Лилит как на первую жену Адама, которую пациент, по-видимому, должен был знать из сцены «Вальпургиевой Ночи» в трагедии Гёте «Фауст».

Комментарий

Первая цитата, характеризующая случай, который произошёл с пациентом, взята из Песни Песен Соломона, в то время, как вторая ассоциация, подчёркивающая распутный характер этой фигуры, обращается к природе Лилит, которая снова и снова раскрывается в мифологии и религиозной истории.

Невероятное совпадение, что цитата изПесни Песен(которая, возможно, была хорошо известна пациенту) реально произошла с ним.

Согласно представлениям современной критической библеистики, которая зародилась благодаря И.Г.Гердеру, книга Песня Песен представляет собой сборник древних восточных песен о любви и эротике, порой чувственного характера. Эти песни произносили на каждом праздновании по случаю бракосочетания, в течении которого новобрачные восхвалялись как царь и царица. Согласно В. Виттекинду эти любовные песни были первоначально основаны на ритуальных песнях культа Таммуза и Иштар.

В Песне Песен пастух и пастушка обмениваются песнями между собой. Пастух описан как Царь Соломон, который даёт повод предполагать, что именно он является автором текста. Возлюбленная говорит о себе:

1. (Песня Песен1:5)«Не смотрите на меня, что я смугла, ибо солнце опалило меня» -Синодальный перевод.

Цюрихская Библия переводит еврейское слово«shachor»ошибочно, как«коричневая»а не как чёрная.

2. W. Wittekind:«Das Hohe Lied mid seine Beziehungen zum hchiarkult. Hanover», 1925,p. 180ff

Суламифь – имя, значение которого до сих пор не было разъяснено убедительно. Ещё в древние времена это имя получило широкое распространение в иудейском и христианском библейском толковании, которое пыталось придать Песне Песен новое, аллегорическое значение. В еврейских аллегориях к ней приобщались ЯХВЕ и Израиль; в христианских вариантах – Христос и Екклесиаст, и начиная с Бернара Клервоского– Христос и душа.

Возможно, именно это послужило причиной, что книгу включили в канон Святого Писания на Иерусалимском соборе (?) (49 год н.э.), несмотря на многочисленные возражения. Однако, в подтверждение того, что оригинал неоднократно переписывался более поздними библейскими комментаторами,Самуил бен-Меир приводит в качестве примера параллельные места из старых песен французских трубадуров. Также Авраам ибн-Езра сравнивает текст«Песен»с цитатами из арабских песен о любви.

В «Песне Песен» Суламифь говорит:

"Черна я, но красива, как шатры Кидарские, как завесы Соломоновы. Не смотрите на меня, что я смугла, ибо солнце опалило меня" -Песня Песней(1:4-5)

Отсюда ясно, что кидариты были кочевниками, которые, как и современные аравийские кочевники, жили в чёрных палатках.

В рассматриваемом нами сне фигура Лилит представляет собой бессознательную женскую сторону пациента, то есть, персонализацию того, что в юнгианской психологии обычно называют анимой. Исходя из этого, становится ясным, что в данном случае, эта фигура не могла появиться из сознательного мира пациента. Если мы попытаемся свести возможность появления такого образа до собственной матери пациента или до фигуры девушки из внешней реальности, то, на сей счёт Юнг подчеркивает что:

"...действительное значение фигуры неизбежно становится причиной сокращения числа возможных интерпретаций в сфере психологии бессознательного или мифологии. Несчётные попытки, которые были сделаны в сфере мифологии для того, чтобы интерпретировать богов и героев в их солнечном, лунном, звездном или метеорологическом смысле, не только ни вносят ничего существенного в их понимание; а напротив, только мешают нам и ведут по ложному следу."(C.G. Jung: "The Psychological Aspects of the Kore" in The Archetype and the Collective Unconscious.Princeton & London, 1959, CW.Vol. IX, p. 199)

Принимая во внимание многочисленные параллели, которые неоднократно обсуждались, становится ясным, что здесь вовлечена архетипическая надличностная фигура. Эти две ассоциации также указывают на двойственный аспект этой фигуры: с одной стороны, образ анимы персонифицируется как величественная возлюбленная царя, с другой стороны как соблазнительная блудница.

Контрасты являются специфическими для всех архетипических фигур, особенно если они находятся на пороге сознательного. В ходе прогрессивного процесса на заре сознания, врожденные противоположности стремятся разойтись в разные стороны, так что в итоге их можно дифференцировать сознанием, которое всегда думает и чувствует в противоположностях.

В этом сне, Лилит появляется исключительно в роли своей анимы, и все другие аспекты, которыми она наделена в этом мире, будь то легенда, миф или фольклор меркнут на фоне - который может вполне явиться результатом того факта, что пациент является человеком. Для того, чтобы Лилит появилась во сне женщины, надо предполагать, должны быть выдвинуты на передний план различные стороны характера пациентки.

Суламифь воплощает собой светлый образ анимы, а Лилит, напротив, воплощает образ тёмной блудницы. Первая описана весьма расплывчато, в то время как характерные черты "Блудницы Лилит" прописаны очень подробно. Тот факт, что во сне тёмный аспект преобладает, скорее всего, может быть признаком того, что в сознании пациента присутствует сверхчистый образ анимы. Появление такой тёмной и пугающей фигуры во сне, в этом случае, свидетельствует об исправлении сознательного отношения пациента; и как свидетельствует опыт, бессознательное имеет тенденцию компенсировать одностороннее сознательное поведение. Таким образом - возьмём всего лишь один пример - он известен нам из психологии неврозов, а именно, что если в сознательном часто присутствует чрезвычайно светлый образ матери, то в это же время в бессознательном преобладает образ ужасной, пожирающей матери. С другой стороны, если в сознательном доминирует тёмный образ матери, то, надо предполагать, что в бессознательном появится ясная, добрая, заботливая и милосердная фигура матери.

Атмосфера сновидения ни мрачна, ни весела, но очевидно, что она очень серьёзна. Однако, здесь описано кое-что примечательное и неправдоподобное: у пациента были закрыты глаза, и тем не менее, он мог видеть фигуру в своей грёзе. Окно было закрыто, и всё же фигура сумела проплыть в комнату.

Появление Лилит однозначно было сверхъестественным опытом для пациента. Во-первых, он не спрашивал себя, что это значило. Но его эмоции были сильно взбудоражены этим, и он повторно попытался эмоционально раскрасить этот образ. Раскрашенный образ в большей степени соответствовал картине сновидения. Лишь спустя несколько месяцев он стал замечать свои двойственные эмоциональные реакции. И для него стало очевидным, что это должно было быть опытом его собственных внутренних глубин.

Двойственность чувств пациента было очевидным следствием чередования между интенсивным обаянием и столь же сильным опасением с конечным преобладанием страха. Также вполне возможно, что по этой причине он не смог решиться заговорить с фигурой в своём сне. Возможно, опыт был настолько сильным, что он не мог говорить, а лишь наблюдал и осматривал привидевшийся ему образ.

Между прочим, он оставался полностью пассивным. Такое пассивное отношение со стороны наблюдателя весьма неудовлетворительным с психологической точки зрения, поскольку он был не в состоянии действовать или реагировать во время этой ситуации, он не был достаточно вовлечён в неё, если смотреть изнутри с его позиции. Кто-то, быть может, спросит себя: в чём бы заключалось отношение наблюдателя, если бы эта фигура приблизилась к нему в действительности? По всей вероятности, он просто не заметил бы её и прошёл бы мимо; хотя скорее всего, он попытался бы завести с ней беседу.

Юнг очень подробно описал подобный опыт сновидения, в котором пациент абсолютно безразлично наблюдает за тем, как его невеста выбегает на льдину и медленно утопает в образовавшейся трещине, при отсутствии каких-либо попыток помочь ей. В нашем сновидении нет ни малейшей опасности для анимы пациента. Но его пассивность всё ещё тревожна, потому что она является выражением его искажённых взаимоотношений с бессознательным. Справедливо заметить, что столкновение с архетипическими образами обозначает интенсивное очарование ими, так как это часто происходит из-за воздействия внутренних образов. Но, в то же самое время, одинаковые по интенсивности страхи возникли из-за попадания под обаяние этого образа. Эти страхи возрастали время от времени до такой степени, что пациент боялся, что может быть подвергнут гипнозу. Тем не менее, в ходе исследования он постепенно приобретал внутреннюю силу и параллельно с этим происходило изменение в его пассивном отношении к бессознательному. Стало очевидным, что начался внутренний диалог с образом из сновидения, хотя и достаточно медленно. Окончание этой развивающейся фразы было зафиксировано в активном воображении пять лет назад, когда Лилит появилась ещё раз в совершенно другой роли.

Однако, в первую очередь, мы должны рассмотреть картину сновидения в основных деталях. Положение Лилит слева от наблюдателя имеет двоякое значение. Во-первых, это указывает на то, что фигура остаётся в большей степени в бессознательном пациента.Левая сторона вообще представляет собой бессознательное как в мифологии, так и в интерпретации снов в аналитической психологии, в то время как правая сторона символизирует сознательное. Левая сторона с критической, сознательной точки зрения - главным образом имеет тёмную, пугающую, даже зловещую природу. Она проявляется в двойственном значении латинского слова «sinister», что означает "левый" или "зловещий". Как результат, её положение слева от наблюдателя подчёркивает опасный, пугающий аспект Лилит.Чёрный цветеё фигуры соотносит её с другими чёрными богинями, например с Исидой, Парвати, Артемидой и с различными чёрными статуями Девы в Айнзидельне, Честохове, на острове Гваделупа и в других местах. Чёрный цвет, в свою очередь, тоже имеет двойное значение. Во-первых, он указывает на бессознательное состояние пациента относительно содержания его сновидения, в остальном же это ещё раз подчёркивает его тёмный характер. Чёрная prima materia алхимиков - это тоже выражение бессознательного состояния. Кроме того, это - опасная субстанция, которая должна быть, прежде всего, "вымыта" в ходе длинного процесса преобразования, с испусканием различных цветов, таких как albedo, citrinitas и rubedo, которые указывают на возбуждение бессознательного. В то же самое время, опасное nigredo полностью устраняется.

Чёрные распущенные волосы, струящиеся по спине Лилит, и её большие чёрные глаза являются выражением несдержанных естественных и физических желаний. Вероятно, нагота верхней части тела представляет собой сакральные формы символизма. В Микенском культе демонстрация обнажённой груди является частью ритуальных обрядов жриц Крита. Точно такая же демонстрация груди происходила в культурной среде Ближнего Востока, например в случае богинь, таких как Рас-Шамра и многочисленных Астарт, которые также изображались с оголённой верхней частью тела. Все они указывают на связь этих фигур с архетипической фигурой Великой Матери.

Пациент был особенно впечатлён двумя крыльями Лилит. Когда он увидел их, они напомнили ему о сне-инициации, который он испытал, когда ему было приблизительно четыре года, и который сопровождал его в течение всей жизни:

"У меня есть два огромных крыла, они нужны мне, чтобы летать по комнате. Я могу пролетать даже через закрытые двери. Крылья нужны мне, чтобы спуститься со второго этажа вниз через лестничную клетку в подвал, где хочу найти кое-что. Эта цель для меня очень заманчива, но я боюсь тёмного подвала".

Два крыла Лилит в описании сновидения - это признак того, что этот образ проник явно не из сознательного мира пациента. Лилит - неотмирная фигура, она из мира мифов, мечтаний, мира бессознательного.

Крылья, также, признак сошествия от Великой Матери, поэтому они присутствовали на многочисленных изображениях крылатой богини-матери. Например, в Египте крылатая Исида считалась богиней-заступницей. Но как стервятник, который поедает падаль, она являлась также госпожой смерти.

Чтобы подвести итог, мы вправе сказать, что появление анимы в своём двойственном аспекте предопределяется в этом описании сновидения, в котором преобладает тёмная сторона увиденной фигуры.