Мне рано умирать

Мне рано умирать

На Светлой неделе я заболела дифтеритом и была отправлена в городскую больницу. На следующий день, когда я лежала в постели и стала засыпать, ко мне неожиданно явился покойный отец. Он подошел, взял меня за руку, и повел за собой. Очень скоро мы оказались на кладбище. Отец сказал мне:

— Ты скоро умрешь, дочка!

— Я не хочу умирать! — ответила я.

— Почему?

— Я еще молодая, хочу жить.

— Хорошо, я возьму дедушку, если на это будет воля Господня.

— А скоро дедушку возьмешь? — спросила я.

— Я тебе потом скажу.

— Но скоро ли? — опять спросила я.

— Нет, не скоро.

После этого отец с любовью посмотрел на меня и сказал:

— Хорошо ты делаешь, Анюта, что зажигаешь лампаду перед святыми иконами. А вот о моей могиле никто из вас не позаботился, хотя бы ячмень на ней посеяли…

— Я скажу маме, и мы обязательно посеем!

После этого отец взял меня за руку, и мы с ним пошли вперед. Сначала дорога была каменистая, потом началась тропинка, покрытая красным блестящим песком. Скоро мы оказались перед большими, высокими воротами, на них было много икон, а сбоку стояли два монаха. Я вошла вместе с отцом в эти ворота. Тут нас встретило очень много детей, среди них я увидела своих братьев и сестер, умерших в разное время. Все они поцеловались со мной. Мы пришли к большой белой церкви. Иконостас блестел, в нем было много икон, царские врата были раскрыты. На клиросах стояло много Ангелов. Все пели «Христос Воскресе из мертвых». Кроме Ангелов и монахов, в храме никого не было. Я стала молиться перед иконой Божией Матери. Потом отец взял меня за руку, и мы вышли из церкви. Тут я увидела яркий свет, не похожий на солнечный. В это время отец велел мне поклониться. Я поклонилась.

— Почему мне велели поклониться?

— Тебя Господь благословил, — ответил отец.

Тут нас опять встретили дети, и мы пошли дальше. Деревьев вокруг было очень много. Дети срывали с них плоды и давали мне. Я спросила их:

— Что вы здесь делаете?

— Богу молимся, в церковь ходим, поем, звоним на колокольне.

— А за кого вы молитесь? — спросила я.

— За тех, кто за нас молится.

— Чем вы здесь питаетесь?

— Молитвами, когда нас поминают.

— Какими молитвами?

— Какие бывают на проскомидии.

— А когда вас не поминают, тогда чем питаетесь?

— Когда ты придешь к нам, тогда все узнаешь.

Тут все дети стали просить меня, чтобы я осталась у них, но я не хотела оставаться. Отец позвал меня:

— Пойдем!

Я стала прощаться с детьми, брала их за руки, а они меня целовали. Когда мы пошли дальше, я стала расспрашивать папу:

— А вы спите здесь?

— Зачем нам сон? Спит наше тело, а душа-то не спит!

— Разве ночей здесь не бывает?

— У нас всегда светло.

— А холодно бывает?

— Здесь нет ни холода, ни жары.

Через какое-то время мы вышли на мрачную каменистую дорогу. Чем дальше мы шли, тем темнее становилось, вокруг было сыро и холодно, нас окружал смрад. Тут я увидела много людей. Некоторые из них сидели за какими-то перегородками, и все они плакали. У многих женщин, склонивших головы, одежда была мокрая от слез. Я узнала некоторых знакомых и свою крестную мать, умершую два года тому назад. Увидев меня, она хотела подойти ко мне, но кто-то невидимо удержал ее и не пускал. Она опять села и заплакала. Я спросила:

— О чем ты плачешь?

— О том, что обо мне никто не молится!

— Хорошо ли тебе здесь?

— Нет, — ответила она.

Я хотела еще с ней поговорить, но папа повел меня дальше. Мы шли как будто под гору, все время вниз. Там было темно, и вдруг я увидела впереди огонь, выходивший откуда-то снизу, и сильно испугалась. Отец сказал мне:

— Ничего не бойся!

Я спросила его:

— Что это за люди внизу?

— Грешники, — ответил он.

Вдруг я очнулась… Я лежала в постели, около меня никого не было».