Ничему не научились?

Ничему не научились?

Коммунизм тоже пал совершенно бесславно и отнюдь не в результате духовного подъема — он пал исключительно из-за неспособности режима хотя бы накормить страну. Ключевым словом, вдохновлявшим движущие силы «революции» рубежа 80-90-х годов ХХ века, было не «демократия» и не «православие», а очень земное слово «колбаса». Напомним, что нехватка хлеба и хлебные очереди сыграли решающую роль в событиях 1917 г.

Тем не менее крах коммунизма норовят выдать за проявление величия народного духа и опять-таки за торжество православной идеи, по которой якобы истосковался народ. Так, во всяком случае, РПЦ объясняет происшедшее в 1991 г. О французский аристократах, вернувшихся во Францию после падения Наполеона, говорили, что они ничего не забыли и ничему не научились. Русская православная церковь, полагают многие, похоже, ничего не помнит и не в состоянии ничему научиться. Не помнит она, что Русь-тройка, разлетевшись, самым неприличным образом вывалила ее в придорожную канаву.

Сама РПЦ и не думает оценивать Катастрофу, считая ее, похоже, "яко не бывшей". Слышны только победные трубные гласы: устояли, выдержали, прошли с честью через испытания. Символом возрождения стало клонирование храма Христа Спасителя (народное именование — храм Лужка-спасителя). Он и до революции-то не считался архитектурным достижением (псевдовизантийский стиль, "чернильница"), а нынешний бетонный новодел и вовсе не шедевр, хотя пытались вроде включить его в список памятников ЮНЕСКО.

Было много вранья относительно того, на чьи деньги он возводился: государственные, городские, на "пожертвования верующих", как добровольные, так и принудительные, — тот же самый «Лужок-спаситель», по слухам, обложил город тяжкой данью в пользу храма. Врали и о стоимости: предельная встречавшаяся цифра — 850 млн. долларов. Ясно, однако, что ни одна христианская церковь мира — ни католическая, ни все протестантские вместе взятые, ни тем более все восточные — не могли бы позволить такую трату. Но РПЦ вправе сама решать, на что тратить деньги.

Хотя многие православные считают, что деньги лучше бы пустить на восстановление порушенных за время коммунистического безвременья храмов, на приходы. Вот парадокс: после первого официального богослужения в Храме Христа Спасителя никто из мирян к чаше не подошел — некому было причащаться. Это значит — в храме не было православных, кроме священнослужителей. Так что для трубных гласов нет никаких оснований. Храм Христа Спасителя есть православный аналог царь-пушки и царь-колокола, из коих, как поведал еще П.Я. Чаадаев, первая никогда не стреляла, а второй никогда не звонил.

Встает большой вопрос — с честью ли вышла РПЦ из испытаний, не все верят даже, что она устояла. Высказывалось мнение, что не выдержала наша церковь испытания тысячелетней историей, не простится ей это.

Есть честные тексты, есть православные люди, которые описывают происшедшее не в терминах триумфализма, а глубокого покаяния. Но мало их, да и лучшие авторы таких текстов не случайно выбирают для своего богословствования и философствования стиль интеллектуального юродства. Это свидетельствует об их маргинальности в современном русском православии, не они определяют его облик. Они нужны ему скорее для того, чтобы сказать: "Видите? У нас и такие есть!" Они действительно есть, читать их — огромное удовольствие, но едва ли они оправдают русское православие.

Вот что пишет один из самых светлых умов нынешнего российского православия, С.С. Аверинцев: "Отступничество активное принимало у нас, особенно в 20-е — 30-е годы, формы чудовищной одержимости…. Воздержусь от кровавых примеров, расскажу только, что сам слышал ребенком от старушки, приехавшей в Москву из деревни. У них в ту пору, пока еще не была закрыта церковь, местные комсомольцы забирались на колокольню и — прости, читатель! — мочились оттуда на крестный ход: на собственных отцов да матерей, дедушек да бабушек. Не «инородцы» с окраин, даже не партийцы из города: местные деревенские, свои парни, плоть от плоти и кость от кости крестьянской Руси".[50] В общем, все по Илье Муромцу. В конце своей статьи С.С. Аверинцев говорит, что хотя есть пословица "каков поп, таков и приход", то в каком-то степени верно и обратное, но тут с ним трудно согласиться. Ибо пастыри должны вести паству, не наоборот, с них и спрос. Тем более, что времени показать себя было предостаточно Так нет, они эту тысячу лет в основном млели, дремали и пьянствовали.

Архипастыри сейчас не столько прислушиваются к голосу свыше, сколько к голосу снизу, от самых темных сил, которых так много в народной толще. Короткое время после 1988 г. архиереи показывали религиозное здравомыслие, и могли бы повести паству к очищению, к осознанию происшедшего — и к многообещающему будущему. Но как-то очень уж быстро вновь заявили о себе все пороки нашего дореволюционного официального православия. Митрополиты и епископы стали на сторону самых косных людей, позволили им увлечь себя, предпочли роль ведомых роли ведущих — так спокойнее и надежнее. В очередной раз они предпочли пренебречь ответственностью перед Богом (а значит, и перед народом) ради сиюминутных земных выгод.

Не смыт великий грех нашей официальной церкви — антисемитизм, разнузданный внизу и сдержанный наверху (с исключениями и внизу, и наверху). Алексий II может высказать свое истинное отношение к этому важнейшему для русского православия и для христианства вообще вопросу не ближе, чем в Нью-Йорке. Но и долетевшие оттуда отголоски его выступления сильно подорвали его позиции. Как всегда, находятся в нашем православии единицы, которые говорят очень правильные слова, но это никак не меняет общего печального положения дел.

Фактически евреи по-прежнему рассматриваются как враги веры и государства, а вот коммунисты — совсем другое дело. Между тем именно они усугубили все пороки, от которых не избавило народ прежнее православие. Они сами многое взяли от него, кое-что добавили — и теперь передали такое вот «обогащенное» нравственное состояние народа нынешней РПЦ, которая и в своих винах не повинилась, и коммунистические добавки "приняла на баланс".

Дело не только в «краснопоповстве», в сотрудничестве церкви с НКВД-КГБ, дело в глубоком внутреннем родстве русского православия и русского коммунизма, о котором давно говорили наши провидцы, и прежде всего Н.А. Бердяев, не без основания даже в идее III Интернационала усмотревший вариацию идеи Третьего Рима. Вообще наши революционеры многое взяли от православия. Скажем, Н.Г. Чернышевского не понять, не зная русского идеала святости, ибо в его облике были черты православного святого. Бердяев отмечал, что все теоретические, идейные и философские споры в советской России шли по накатанным еще церковью колеям: как споры ортодоксии (т. е. православия) с ересью. Поиск ересей и борьба с ними была главной как для Русской православной церкви, так и для КПСС. И даже стиль борьбы, даже ее фразеология совершенно одинаковы, как одинакова и лютая ненависть ко всем «уклонившимся».

Одинаково пренебрежение человеком, личностью, за которой отрицается всякая самоценность и которая всегда на подозрении и в русском православии, и в русском коммунизме. А вот институция — будь то КПСС (КПРФ) или РПЦ — достойна всяческого восхищения. Даже сентенции о них одинаковы: "Партия всегда права" и "Церковь всегда права", хотя отдельные их члены могут ошибаться, пусть и на самом верху — это не умаляет величия институции. Так что есть резон в прелестной аббревиатуре РПЦ(б) и в юмористическом первомайском призыве: "Да здравствует Коммунистическая партия Российской Федерации имени преподобного Серафима Саровского!" Постановления Синода по тональности неотличимы от постановлений ЦК КПСС, даже число (истинно) верующих у наших коммунистов и РПЦ примерно совпадает.

Ну, а главное, что объединяет РПЦ и КПРФ, — это, конечно, ненависть к Западу, к Европе. Ее коммунисты — несмотря на свое вроде бы западное происхождение — быстро переняли от прежних, православных времен, приумножили и укрепили и вновь передали законному владельцу — РПЦ, с которой живут душа в душу. Относительно 1917 г. можно сказать, что "своя своих не познаша", зато сейчас РПЦ и КПРФ друг друга вполне «познаша» и даже «возлюбиша». Во всяком случае фотография явно довольного собой Алексия II между двумя главными коммунистами России (на IV Всемирном русском соборе) никого не шокирует. Так что есть у нас православный коммунизм и коммунистическое православие.

Неудивительно, что тот же отец Дмитрий Дудко пишет о коммунизме и коммунистах: "Коммунизм, придерживающийся материалистической доктрины, в России приобретает другое значение, и нам не нужно сбрасывать его со счетов, не случайно теперь коммунист может быть верующим человеком, и в первую очередь должен быть патриотом своей страны… Коммунизм как история в России останется, это наша русская история. В созидании богоносной страны, Святой Руси он будет играть не последнюю роль. Сталин сыграл в этом первую роль… Современных коммунистов мы тоже должны понять, как близких нам, верующим. Мне больно слышать, как некоторые священники (притом не испытавшие гонения) пылают к ним ненавистью. Считаю ревность их не по разуму и не христианской".[51]

Охотно и много об извечной близости и родстве между христианством и коммунизмом, между православными и коммунистами говорят эти последние. Лидер КПРФ: "Вера — это состояние души. В сердце каждого должен быть свой Бог. Я верю в разум, в человека труда, в звезду России. Если человек верит в правду, добро, красоту — он верующий. Я нашел для себя такое решение Бога. Я крещеный… В церкви бываю довольно часто… В церкви очень приятная атмосфера, хорошая аура".[52] А на VII съезде КПРФ в декабре 2000 г. Зюганов заявил: "Символ веры", который исповедовал русский народ… совпадает с идеалами коммунизма… Наше мировосприятие издревле содержало в себе мечту о царстве справедливости, добра, о Святой Руси, о братской обители — народной коммуне". Среди предтеч большевиков оказались и Нестор Летописец, и митрополит Иларион, автор "Слова о законе и благодати".

К чести РПЦ, не все ее адепты готовы к сотрудничеству с заклятыми врагами веры. "Более полувека, — пишет священник Георгий Эдельштейн, — Московская Патриархия активно сотрудничала с коммунистами и их потатчиками во всем мире, проповедовала с церковных амвонов, на ассамблеях, конференциях, по радио и в печати именно то, что соловецкие исповедники признавали позорнейшей ложью и губительным соблазном… Коммунисты и кагебешники и сюда проникли, раньше боялись, а теперь в церкви сами бесы со свечками стоят…".[53] И все-таки остается впечатление, что позиция отца Дмитрия Дудко куда ближе к позиции священноначалия РПЦ, чем позиция тех, кто требует покаяния за сотрудничество с бесовской властью и трезвой оценки собственной роли.