Полное самоотвержение

Полное самоотвержение

Наконец, как вывод или заключение этой главы, представляем читателю живые примеры тому, как Божьи святые, эти орлы доброй природы, прямо взирали на светлость умственного солнца воли Божьей, воли чадолюбивого Отца предвечного и всемогущего Творца, хранителя и распорядителя вселенной. В какой полноте и совершенстве подчиняли они свою волю Его воле с любовью и благоговением, и, не взирая ни на какие препятствия, последовали ей.

Кто был мужественнее в этом отношении святого Апостола Павла? Его не могли удержать на пути исполнения воли Божьей ни острие меча, ни блеск копий, ни бросание в него камнями, ни морские волнения, ни народные смуты, ни лютые бури, ни опасные и непроходимые дороги. В исполнении воли Божьей никакие препятствия не могли помешать ему: ни ужасные тюрьмы, ни троекратное биение его батогами, ни страх морского потопления, ни множество других бедствий, ни ежедневное ожидание смерти — по собственным его словам: "мы живые непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей" (2 Коринф. 4:11). Святой Павел, говоря Духом Святым, не откажется идти в огонь, если бы того требовала воля Божья: "Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев своих, родных мне по плоти, то есть Израильтян" (Рим. 9:3–4).

Что ты говоришь, о Павел, возглашает святой Иоанн Златоуст. Не ты ли сказал: "кто нас разлучит от любви Христовой"? Не сомневайся, Златоусте, в словах Павловых: "я желал бы и проч." — они означают в высочайшей степени любовь Павлову ко Христу, ими выражал он свое сильное желание, чтобы наибольшее число израильтян возлюбили Христа. За это он готов был бы уделить им избыток заслуженного им блаженства и славы со Христом, но не то, чтобы он отказывался от любви Христовой. Смотри как орел тот прямо и неуклонно вперил глаза свои к праведному солнцу воли Божественной. Такое крепкое соглашение с Божественной волей собственной нашей воли ничто не преодолеет, хотя бы против него вооружилось множество миров со всеми орудиями лести, насмешек и мучений.

Многие святые Мученики охотно шли на мучение и поругание за Христа, вменяя за ничто пролить за Него кровь свою: ибо они среди жесточайших мучений изобильно поддерживаемы были Божественными утешениями, а потому охотно презирали мучения и самую смерть.

Так святой Лаврентий (пам. его 10(23) августа), лежа на раскаленной железной решетке, почивал подобно путнику, лежащему на мягкой постели. Поносимый во времена язычества крест целовал Андрей Первозванный, как бы чертог царский. Дождь камней, как бы капли приятной росы, принимал на себя Первомученик Стефан.

Всякий пребывающий в столь многих бедах и приближающийся уже к смерти, — если все это встречалось ему согласно воле и повелению Божьему и он готов был добровольно потерпеть все ради Бога, — тот по истине совершил величайший подвиг, как и быть должно. Ибо мы получили от Бога все как телесные так и душевные дары, и какое же из них может быть исключение, чего бы мы были в праве не отдавать Богу? Следовательно школьное изречение: "нет ни одного правила без исключений" — здесь неприменимо. Правило господства воли Божественной без всяких исключений: всякий желающий жить по воле Божьей, обязан самого себя и все свои поступки, пожелания и мысли сообразовать с волей Божьей.

Один наставник внушал своим ученикам следующее: "помните крепко учение человека, которого Бог избрал по сердцу Своему, Давида царя, он говорил Богу о самом себе: "готово сердце мое, Боже, готово сердце мое" (Пс. 107:2), оно готово благодарить Тебя во время для меня благоприятное, готово и во время злополучное. Хочешь Ты поставить меня пастырем словесных овец? Хочешь вручить мне царскую власть? — готово сердце мое, Боже, готово сердце мое. Если же Ты, Господи, скажешь мне: "не хочу тебя, нет моего благоволения к тебе" — то вот я, сотвори со мной, как благоугодно Тебе (2 Цар. 15:26). Вот достойное благочестивого царя глубочайшее смирение сердца и полное отречение своей воли. Ибо что значат слова: "не хочу тебя"? — Это значит не хочу, чтобы ты был царем, не хочу чтобы продолжал свою жизнь.

"Я готов повиноваться Тебе, Господи," говорит Давид. Все тяжкие испытания Давида, постигавшие его по Божьему попущению, и которые переносил он с глубочайшим смирением, такие как: гонение от Саула, возмущение против него злонравного зятя, и еще злейшего сына (Авессалома), покушавшегося на лишение отца венца царского и на само его здоровье, укрывательство его от преследования врагов в пещерах и звериных логовищах, кроткое перенесение ругательств, хулы и бросание в него камнями — во всем этом покорялся смиренно Давид воле Божьей, говоря: "да сотворит Господь со мной по благому своему усмотрению." Вот чудная добродетель, достойная достойнейшего царя! Ее ради одной он мог быть возлюбленным Богу, тем более, когда он возносил свои благодарения Богу со слезами за все приятное и неприятное, облекшись в одеяния плача и скорби. Так высоким считал он, муж по сердцу Божьему, что милость Божью готов был искупить всевозможными лишениями — пожертвованием своей свободы, детей, всех богатств и почестей и самого даже здоровья, чтобы только не противиться воле Божьей. Он предоставлял ей самого себя и все окружающее его, говоря при всяком событии: "готово сердце мое, Боже, готово сердце мое."