9.2 Клеветническая новая биография Сатаны: перечитывание Библии сквозь призму концепции «Люцифер — враг Бога»
9.2 Клеветническая новая биография Сатаны: перечитывание Библии сквозь призму концепции «Люцифер — враг Бога»
Согласно переводу Руфина, Ориген даёт характеристику Дьяволу в Предисловии к своему труду «О началах»:
«О Дьяволе и ангелах его и о Противных Силах церковное предание учит, что они во всяком случае существуют; но каковы они или как существуют, — этого предание не излагает в достаточной степени ясно. Однако весьма многие держатся того мнения, что этот Дьявол был прежде Ангелом и, сделавшись отступником, убедил уклониться вместе с собою многих других ангелов, которые и теперь ещё называются "его" ангелами».
(Ориген. О началах, Пред. 6)
Однако в том, что мы видели, нет ничего от мыслей Оригена по поводу того, что Сатана организовал восстание среди других ангелов. Таким образом, я подозреваю, что цитируемое заявление из Предисловия есть краткое изложение принятого в конце V столетия общего мнения, каким представлял его себе Руфин.
Сейчас сложно понять, как менялись взгляды мыслителей в промежутке между III столетием и временем Руфина, — а ведь тогда же творили и Августин, и Иероним. Но за век до Руфина мы видим интересное сочетание верований в работах Лактанция (подобно Тертуллиану и Киприану, жившего и работавшего в Африке). Лактанций закончил первую версию своего основного труда «Божественные установления» («Divine Institutions») между 305 и 311 годами, вскоре после того, как попал в милость к императору Константину и стал наставником его сына Криспа. Этот труд стал первым трактатом на латыни, систематически излагающим новые христианские верования. Местами эта книга несколько тенденциозна, особенно в аспектах, касающихся природы Сына (который здесь трактуется как стоящий ниже Отца).
Наше исследование того, как Лактанций трактует Сатану, пойдёт в двух направлениях. 1) Следовал ли он традиционному сценарию двойной зависти: первый грех Сатаны состоял в том, что он преисполнился враждебной зависти к Адаму и решил причинить ему зло и отомстить, склонив его к греху; 2) или Лактанций разделял новую теологию Оригена, по которой падение Сатаны не имело никакого отношения к Адаму, и Сатана позавидовал Адаму лишь после своего падения?
Ответ содержится в ключевой части рассказа Лактанция о Творении. Он говорит, что сначала Бог сотворил Дух, подобный Ему, в котором сохранилось всё совершенство Отца (то есть Сына Божия). Затем Он сотворил другое существо, в котором не были сохранены свойства Божественного Начала. В результате это второе творение оказалось заражено собственной завистью, как ядом, и приобрело «противоположное имя» — Diabolos, то есть «Обвинитель». Далее, это существо позавидовало своему предшественнику, то есть Сыну Божию, и таким образом пало от добра ко злу (Лактанций. Установления, 2.9 ANF).
Тогда возникает вопрос: каково же было первое, изначальное имя Обвинителя, до того как он принял имя «Дьявол»? Случайно не «Люцифер» ли оно было? Читатели Лактанция должны заключить, что так оно и есть, но нам не следует быть столь доверчивыми, тем более что мы знаем, как недавно была выдвинута эта идея. Таким образом, если Лактанций считал Сатану Люцифером, он должен был прийти к этому под влиянием оригеновской интерпретации падения Сатаны. Скорее всего, так оно и было — учитывая, насколько раньше Лактанция творил Ориген.
Лактанций продолжает утверждать, что впоследствии Обвинитель, преисполнившись зависти к творениям Божиим, решил обмануть человека, чтобы лишить его бессмертия (Лактанций. Установления, 2.13). Ниже мы обнаружим, как бы возвращаясь обратно во времени, что изначально Бог дал Дьяволу власть над землёй, а затем Он пытался не допустить, чтобы коварство Дьявола причинило вред людям (после того, как тот одержал свою первую победу, обманув Адама и Еву), послав ангелов для улучшения человечества. Но Дьявол победил противника его же оружием, соблазнив этих ангелов. По наущению Дьявола они впали в порок и стали брать в жёны дочерей человеческих. После этого им было отказано в возвращении на небеса, и они стали демонами, а их отпрыски полукровки — другой разновидностью Демона (2.15).
В «Эпитомах», сокращённом варианте «Установлений» («Epitomae Divinarum Institutionum»), Лактанций рассматривает падение человека иначе. По его словам, «Змей, который был одним из Слуг Божиих, позавидовал человеку за то, что тот был создан бессмертным, хитростью вынудил его нарушить приказ и закон Бога». Впоследствии «этот Змей, который за свои дела получил имя Дьявол, что означает Обвинитель или Осведомитель, не переставал преследовать род человеческий, который он обманул изначально». Он подстрекал Каина, завидовавшего своему брату, убить его, а затем соблазнил ангелов, посланных Богом помочь людям (Лактанций. Эпитомы, гл. 27). Итак, мы видим, что Лактанций вернулся к представлениям ранних Отцов Церкви о том, что сначала Сатана позавидовал Адаму и именно с этого началось его стремительное нисхождение ко злу.
Лактанций был одним из последних Отцов Церкви, серьёзно воспринявших старую историю о похотливых ангелах. А принятие идеи, что Сатана пал вследствие зависти к Адаму, делает его взгляды ещё более устаревшими — в свете новой, более современной теории Оригена, состоящей в том, что Сатана начинал как светлый Ангел, а пал вследствие собственной гордыни.
Идея о «светлом Ангеле» была частью вышеупомянутой теории, но она далеко не сразу получила всеобщее признание. В частности, скептически настроен к ней даже Августин, хотя он был полностью согласен с тем, что текст из Исаии, касающийся Люцифера, относится именно к Дьяволу. По его словам, «некоторые из нас» не верят, что демоны воздуха изначально были небесными ангелами. Сам он не отказывался принимать в расчёт возможность подобного превращения; до своего падения демоны могли быть ангелами, а их князь, то есть Дьявол, изначально мог быть архангелом. Если это так, полагает Августин, неудивительно, что, согрешив, они были извергнуты из чистых слоёв атмосферы над землёй в плотный туманный земной воздух (Августин. Комментарии к Книге Бытия, ЗЛО, 11.24; PL 34:285, 441).
Таким образом, Августин считает, что изначально демоны всё-таки были ангелами. Например, он говорит, что Дьявол был Ангелом, который счёл себя равным Богу, и оттого пал (снова цитируя слова Исаии), он наделил своей гордыней человека, который также пал по той же причине (Августин. Комментарий на Иоанна; tract. 16.17; PL 35:1535).
Итак, основные очертания новой биографии Дьявола стали видны, и нам следует вновь перечитать Библию с этой обновлённой точки зрения. Но теперь Библия, которую мы рассматриваем, уже не Ветхий Завет, написанный на древнееврейском языке, и даже не греческий Ветхий Завет (Септуагинта), и не греческий Новый Завет, а латинская Вульгата. Этот перевод в значительной степени принадлежит св. Иерониму, умершему в 420 году и являвшемуся, таким образом, современником Руфина (ум. 410) и Августина (ум. 430).
Давайте начнём с начала, с Книги Бытия, с искушения Адама и Евы, где ТЕПЕРЬ фигурирует Сатана, а НЕ говорящее животное, то есть Змей, убедивший Еву нарушить запрет Бога. Мы знаем из Книги Премудрости Соломона (2:24), что поступки Сатаны были продиктованы завистью (см. 3.3). Мы знаем также, что Бог произносит ужасное пророчество против Сатаны, укрывшегося под обликом Змея, — что женщина через своё семя будет поражать его в голову (LVB Быт. 3:15).
Мы знаем из Исаии (14) (аллегория о Люцифере), что Сатана восстал против Бога из-за своей гордыни и был за это низвергнут с небес (см. 9.1). Мы можем игнорировать тот момент у Исаии (14), где сказано, что Люцифер был низвергнут в ад, — данный пассаж может быть отнесён только к царю Вавилонскому, а никак не к Сатане. (Идея о том, что Сатана находится в аду и что ад находится в его ведении, появляется позже, и мы проследим это в 10.3).
Но, если Сатана был сброшен с небес, что же он делает в начале Книги Иова, где мы читаем: «И был день, когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришёл и Сатана» (LVB Иов. 1:6) (см. 1.2)? Допустим, эта встреча совершенно необязательно состоялась на небесах. Или мы можем предположить, что Бог просто позволил Сатане временно вернуться к Его Престолу, чтобы навлечь испытания на людей. Бог очевидно одобряет предложение Сатаны подвергнуть Иова испытаниям, а позже, по результатам, подтверждает Свою изначальную оценку Иова как доброго и преданного слуги Своего.
Аналогично в Книге пророка Захарии Бог показывает пророку Иисуса, великого иерея, стоящего перед Ангелом Господним, и Сатану, стоящего по правую руку его, чтобы противодействовать ему (LVB Зах. 3:1). Как и в Книге Иова, совершенно непонятно, где территориально разворачивается это видение — на небесах, на земле или в каком-либо ином месте. Затем Господь взывает к Самому Себе, осуждая Сатану и восхваляя Иисуса (см. 1.3). Наконец, в Первой книге Паралипоменон мы читаем: «И восстал Сатана на Израиля, и возбудил Давида сделать счисление Израильтян» (LVB 1 Пар. 21:1). Другими словами, Сатана злобно подстрекает Давида к греху, Давид совершает грех, а затем следует массовое наказание израильтян (см. 1.4).
Таково присутствие Сатаны в Ветхом Завете. Он не появляется в Книге Чисел. Там, где в древнееврейской версии Библии Ангел Господень стоит против Валаама «как сатана» (см. 1.1), в греческом и латинском переводах Ангел просто «стоит на дороге» перед Валаамом и «препятствует» ему (LVB Чис. 22:22, 32).
В первой книге Нового Завета, в Евангелии от Матфея, когда Бог Отец признаёт Иисуса Своим возлюбленным Сыном, Сатана начинает испытывать и искушать Иисуса (Мф. 4) (см. 4.2). В соответствующем месте у Луки Дьявол высокомерно провозглашает, что имеет власть над всеми царствами мира (Лк. 4:6). Это же подтверждается и в Евангелии от Иоанна, где Иисус называет Сатану князем мира сего (Ин. 12:31). Однако позже, у Луки, Иисус вспоминает, что Сатана пал с неба, как молния (Лк. 10:18), а затем, у Иоанна, Он уверяет, что власти, которую Сатана получил над миром, скоро наступит конец (см. 4.3 и 4.4).
Есть и другие указания, что высокомерие Сатаны имеет под собой основание; и это приводит нас к выводу, что власть над всем человечеством досталась ему после «успешного искушения» Адама и Евы (см. 9.3).
Сатана, подобно ненасытному льву, рыщет по миру в поисках жертв (1 Пет. 5:8) (см. 5.5). Однако, когда дело касается некоторых людей (например, апостолов), ему всё ещё приходится просить у Бога позволения попытаться искусить их. И такое разрешение может исходить только от Бога Отца; даже Иисус в состоянии противодействовать Сатане только косвенно, моля Отца даровать Ему силу (Лк. 22:31) (см. 4.3).
Для того чтобы проникнуть в суть такого господства Сатаны по времена Христа, рассмотрим слова Иисуса в Евангелии от Марка (см. 4.1), произнесённые Им в ответ на обвинение, что Он изгоняет бесов силою Вельзевула, князя демонов. Ранее мы анализировали этот ответ как серию притч:
«[1] Как может сатана изгонять сатану?
[2] Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то.
[3] И если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот.
[4] И если Сатана восстал на самого себя и разделился, не может устоять, но пришёл конец его.
[5] Никто, войдя в дом сильного, не может расхитить вещей его, если прежде не свяжет сильного, и тогда расхитит дом его».
(Мк. 3:23-27)
Итак, ТЕПЕРЬ всё становится ясным! Иисус говорит о царстве Сатаны, управляемом Сатаной и ангелами, павшими вместе с ним. И эти ангелы не кто иные, как те самые демоны [бесы], которых изгонял Иисус. То есть Вельзевул — другое имя Сатаны. В самом деле, какое открытие!
Как мы видели ранее, слова «Сатана» и «Дьявол» в Новом Завете являются равноценными, взаимозаменяемыми именами собственными Сатаны. В древнееврейской же Библии «сатана», а в Септуагинте «сатана» и «дьявол» являются именами нарицательными. Теперь, когда Сатана идентифицирован как князь демонов, а демоны, соответственно, идентифицированы как ангелы того же уровня, что и Сатана, в качестве следующего логического шага следовало бы говорить о «сатанах» или «дьяволах» во множественном числе.
Хорошо, однако редко можно встретить где-либо слово «сатаны», хотя форма «дьяволы» периодически встречается, в том числе у св. Иеронима (см. его комментарий к Осии, 1.13; PL 25:835С). Большинство из нас знакомы с текстом Библии Короля Якова и другими стандартными английскими переводами, где сказано, что Иисус изгоняет именно «дьяволов» («Devils», а не «демонов», «Demons»). Этот вариант является стандартным и для некоторых других языков; в частности, мы встречаем его в немецкой Библии Лютера.
Из вышеизложенного вытекает следующий логический шаг — назвать Сатану одним из демонов (a Demon) или даже «тем самым демоном» («the Demon»). Во многих языках это и произошло, то есть Сатану гораздо чаще называют the Demon, чем the Devil, — например, в испанском (el Demonio), французском (le Demon), итальянском (il Demone, il Demonio). Подобный вариант встречается даже в немецком языке, но не в английском.
Никто не знает о Библии больше, чем св. Иероним. Рассмотрим, как он трактует пассаж о Люцифере в своём комментарии на Книгу пророка Исаии. Сначала он даёт латинский перевод древнееврейского текста (14:12):
древнееврейский: «Как упал ты с неба, о Люцифер, восставший на рассвете! Ты ударился о землю и разбился, ты, попиравший народы!»
Затем он цитирует Септуагинту:
греческий: «Как Люцифер упал с неба, восставший на рассвете!
Он разбился о землю, тот, кто ранее попирал все народы!»
Далее следует комментарий Иеронима:
«Аквила Понтик [христианский переводчик Ветхого Завета во II веке] переводил древнееврейское Элил [латинское Люцифер] как ?стенающий Сын Утренней Зари". Ибо действительно имел он причины стенать и рыдать, поскольку из-за своей гордыни был сброшен с небес на землю и повергнут. Поэтому наш Спаситель в беседе со Своими учениками говорит: "Я видел Сатану, спадшего с неба, как молнию" (Лк. 10:18). Не просто "я вижу", но "я видел его до того, как он пал. И если он пал из-за гордыни, вызванной таким величием, вы также не должны радоваться тому, что демоны вам повинуются, но тому, что имена ваши написаны на небесах. Он пал через свою гордость, вы же возвыситесь через смирение".
Он — Князь Мира, восставший на рассвете вместе с другими Звёздами, из-за своего зла превратившийся из Утренней Звезды (Lucifer) в Вечернюю (Vesper), не Восходящую, но Заходящую. Он попирал народы, посылая к ним своих приспешников, чтобы обмануть их и подвергнуть искушению при помощи своих лживых уловок. Они — апостолы лжи, обманщики... сеющие сорную траву среди доброго семени... Но Израиль... обращает эти слова к Дьяволу или, в тексте Септуагинты, — описывает Дьявола, — то есть используя третье лицо, а не второе».
(PL 24:219-20)
Вот что говорит Иероним о падении Люцифера в 6-й книге своих комментариев к Книге пророка Исаии, где он осуществляет «анагогическое», или духовное, толкование. В 5-й книге он рассматривает буквальный смысл текста как адресованный царю Вавилонскому.
Вспомним великое сражение между Сатаной в облике Большого Красного Дракона и Михаилом в Откровении Иоанна Богослова (12). Не совпадает ли его описание с описанием битвы между Люцифером и Fulgur (Молнией)? Возможно, не совсем. Но в конечном счёте Иероним не мог игнорировать тот факт, что эта битва состоится в будущем или, возможно, уже состоялась в недавнем прошлом или настоящем.
Несомненно, что ранние Отцы Церкви не очень интересовались Откровением Иоанна Богослова. Комментарий на Откровение был написан Викторином, епископом Петавии (города, который сейчас находится на территории Словении и называется Птуй). Викторин (ум. 304) был первым из комментаторов Библии, писавших на латыни, и считал изгнание Дракона началом пришествия Антихриста (PL 5:337). Следовательно, в будущем. Позже Иероним редактировал комментарий Викторина на Откровение, но не написал собственных толкований на эту книгу. Не сделал этого и Августин, да и все остальные ранние Отцы Церкви, кроме Цезария Арльского и Кассиодора.
Цезарий, епископ Арльский, жил в Южной Галлии (ныне Франция) в VI веке (ум. 542) и не относился к широко известным светилам Церкви. Только недавно было установлено, что его перу действительно принадлежат комментарии к Откровению — ранее этот текст относили к работам, объединённым под именем Псевдо-Августина. Цезарий полагает, что события, описанные в 12-й главе, следует понимать символически, и даёт их толкование. Под Михаилом и «его ангелами», считает он, следует понимать Христа и святых, а под «Драконом и его ангелами» — Дьявола и его последователей. В словах «и война произошла на небесах» под «небесами» подразумевается Церковь. Боже упаси нас от предположения, предостерегает Цезарий, будто Дьявол и его ангелы посмеют сражаться на небесах, принимая во внимание, что Дьявол не смел искушать даже одного человека на земле, Иова, не получив на это позволения у Бога (PL 35:2434).
Кассиодор, младший современник Цезария, был известным политическим деятелем, позже посвятившим себя работе в монастырском уединении. Он умер после 580 года, а в возрасте 92 лет написал для своих монахов инструкцию под названием «Orthography». По поводу Откровения он оставил лишь несколько заметок — впрочем, крайне интересных, особенно по части 12-й главы. Несомненно, утверждает он, что война Ангела Михаила с Драконом происходила в начале мира. Но затем Кассиодор продолжает свою речь в том духе, как если бы эта битва происходила много позже. В частности, он говорит, что падение Дьявола сопровождалось ликованием среди всех приверженных добру, поскольку Дьявол и сейчас, и всегда остаётся врагом всего благого и всех истинно верующих. Великая скорбь была на земле и на море, вызванная столь великой злобой. Кассиодор заключает, что этот текст из Откровения напоминает также о Богоматери, которая была способна противостоять нападкам Дьявола (PL 70:1411С).
Более обширное толкование Откровения было составлено около 600 года Андреем, архиепископом Кесарии, который свёл воедино то, что составило общепризнанную доктрину. Рассмотрим его интерпретацию битвы между Сатаной и Михаилом.
«Эти слова можно отнести как к первому падению Дьявола, когда из-за своей гордыни и зависти он был исключён из Ангельского Чина, так и ко второму, когда он был разбит и низвергнут Силой Божией. То есть когда, как говорит Господь наш Христос, "князь мира сего" был осуждён и лишён возможности тиранически править, и был подвергнут наказанию.
Поэтому возможно, что Божии Ангелы, во главе с Михаилом, не могли перенести гордыню и высокомерие Дьявола и немедленно извергли его из среды знавших его. Подтверждение этому мы можем видеть у Иезекииля, где сказано, что Дьявол был изгнан из херувимов, из "среды огнистых камней", что означает — из Ангельских Чинов, поскольку беззакония были найдены на нём»
(Иез. 28; см. 9.1).
Андрей излагает далее мнение некоторых Отцов Церкви, согласно которому после создания видимого мира, когда Дьявол был сброшен с небес из-за своей гордыни и зависти, он частично удерживал власть над воздушным регионом, которым управлял ранее. При этом Андрей цитирует Послание Павла к Ефесянам, где сказано, что наша брань — против «духов злобы поднебесной» (см. 5.2).
Но Андрей также говорит, что падение Дьявола после Страстей Христовых не было «локальным», то есть не было «падением с какого-либо места вниз», подобно его первому падению с небес, но представляло собой скорее ограничение в правах. Это может означать, что в действительности битва с Михаилом состоялась до начала времён, а битву, описанную в Откровении как случившуюся после Страстей Христовых, следует понимать только метафорически!
Архиепископ Андрей цитирует также Юстина, говоря, что Дьявол только после Пришествия Христа осознал, что он осуждён быть преданным геенне огненной. Как сказано выше, в Новом Завете и у Отцов Церкви Сатана не предстаёт тюремщиком проклятых душ в аду (см. 10.3).
Данный текст является ознакомительным фрагментом.