Житие Аврамия Затворника и блаженной Марии

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Житие Аврамия Затворника и блаженной Марии

Блаженный Аврамий был сыном благочестивых родителей; уже с ранней юности он любил посещать святые храмы, слушать там с умилением слово Божие и поучаться в нем.

Горячо любя своего сына, родители понуждали его вступить в брак. Он сначала отказывался, но потом, после многих и усиленных просьб, вопреки своему желанию, повиновался родителям.

На седьмой день после брака, когда Аврамий сидел однажды в опочивальне с своею женою, в его сердце внезапно воссияла, подобно свету, благодать Божия и, никому ничего не сказав, он тайно удалился из дому. По Божественному внушению, он вышел из города [1] и, на расстоянии двух тысяч шагов от него, нашел необитаемую хижину; в ней он и поселился с радостным сердцем, прославляя Бога. Родители с родственниками, скорбя о его исчезновении, повсюду стали искать блаженного. По прошествии семидесяти дней, они нашли его в келлии молящимся Богу, и весьма удивились. Блаженный же сказал им:

— Не удивляйтесь, но прославьте Человеколюбца Бога, избавившего меня от суетного мира и молите за меня Господа, дабы Он даровал мне до конца донести благое иго, коего Он сподобил меня, и оставьте меня жить здесь ради любви к Богу в безмолвии, дабы мне исполнить святую волю Его.

Родители блаженного, увидев его непреклонное решение, произнесли: «аминь».

Святой Аврамий стал умолять их, чтобы они не беспокоили его своими посещениями, и, затворив двери, оставил только небольшое оконце, чрез которое и принимал пищу. После этого, мысль блаженного еще более просветилась благодатью, и он преуспевал в добродетельной жизни, в великом воздержании, в смирении, любви и целомудрии. Слава о нем прошла повсюду, и все слышавшие приходили повидать и послушать его, потому что ему даровано было слово премудрости, разума и утешения. — По истечении десяти лет, после удаления блаженного из родительского дома, родители его умерли и оставили ему большое богатство. Аврамий, не желая оставить своей молитвы и безмолвия, упросил одного близкого друга, чтобы тот роздал нищим все доставшееся ему имущество; поступив так, он оставался беспечальным; ибо главное попечение блаженного заключалось в том, чтобы ум его не прилеплялся к земным предметам, и поэтому он ничего не имел на земле, кроме одной верхней одежды, власяницы, кувшина, из которого он ел и пил, и рогожи, на которой спал. Во все годы своего иночества он не изменил своего правила, а в иночестве, с великою любовью и усердием к Богу, он пробыл пятьдесят лет.

Среди окружавших город селений находилась одна весьма большая деревня [2], в которой все, от малого до великого, были язычники, и никого не находилось, кто бы мог обратить их к Богу. Многие пресвитеры и диаконы, будучи посылаемы туда епископом той страны, не отвратили их от идольского обольщения, потому что они не могли переносить всех, постигавших их, трудностей и оскорблений. Многие и монахи неоднократно пытались обратить язычников, но, ничего не успевая, оставляли их. Один раз епископ, беседуя с клириками своими, вспомнил блаженного Аврамия и сказал:

— Я в своей жизни не видал такого человека, как Аврамий, — сего мужа, достигшего совершенства во всяком благом и Богоугодном деле.

Клирики отвечали ему:

— Да, Владыко, он Божий раб и инок совершеннейший.

Епископ на сие сказал им:

— Я желаю сделать его священником для сей деревни: он своим терпением и любовью в состоянии будет расположить к себе сердца их и обратить к Богу.

И немедленно вместе с клиром он отправился к блаженному. Когда они пришли и поздоровались, епископ стал говорить Аврамию о той деревне и стал упрашивать его, чтобы он отправился туда. Услышав сие, Аврамий сильно опечалился и сказал епископу:

— Отче святой! Прости меня: предоставь мне лишь плакать о грехах моих; я слаб и непригоден для сего дела.

— Силою благодати Божией, — сказал на это епископ, — ты возможешь совершить сие: не ленись же на доброе послушание.

Тогда блаженный сказал:

— Умоляю твою святыню, оставь мое ничтожество, чтобы оплакивать мне мои беззакония.

Епископ на это ответил ему:

— Вот ты оставил мир и все, что в мире, возненавидел, сораспялся Христу и исполнил все Его повеления, но послушания не имеешь.

Услышав сие, Аврамий прослезился горько и сказал:

— Кто такой я? Пес смрадный, и что моя жизнь, если ты так помыслил обо мне?

— Находясь здесь, — отвечал епископ, — ты спасешь одного лишь себя, а там, при помощи Божией благодати, спасешь и обратишь ко Господу многих.

Тогда блаженный, плача, сказал:

— Да будет воля Божия! Пойду ради послушания. Епископ, выведя его из келлии, ввел в город и, рукоположив его, с великою радостью отправил вместе с клиром в то селение.

На пути блаженный так молился Богу:

— Благий Человеколюбче! Ты видишь мою немощь. Пошли на помощь мне благодать Твою, дабы прославилось Пресвятое имя Твое.

Придя в селение и увидев людей, одержимых бесовскими обольщениями, служащих идолам, Аврамий горько заплакал. Устремив очи свои к небу, он сказал:

— Боже, Едине Безгрешне! не презри дел рук Твоих. После сего он послал в город к тому близкому своему другу, которому поручил раздать нищим оставшееся после родителей имущество, чтобы он прислал ему часть его денег для устроения церкви. Друг не замедлил прислать ему, сколько нужно было для его потребы. Тогда блаженный начал созидать храм Божий и в короткое время выстроил благолепную церковь и изукрасил ее, как прекраснейшую невесту. В то время, как устроялась церковь, блаженный приходил и молился Богу посреди идолов, ни с кем не говоря ни слова. По устроении церкви, он принес там с горячими слезами такую молитву Господу:

— Господи! собери рассеянных людей сих и введи их в сию церковь, просвети их умственные очи, дабы они познали Тебя, Единого Благого и Человеколюбивого Бога.

Окончив молитву, он вышел из церкви, и, сокрушив языческий жертвенник, ниспроверг всех идолов. Увидев случившееся, язычники устремились на святого, подобно диким зверям, и с побоями выгнали его вон из селения. Ночью он возвратился, проник опять в селение, и, войдя в церковь, стал с воплем и плачем молиться Богу, дабы Он спас погибающих людей. С наступлением утра, язычники застали его молящимся в церкви и пришли в страх. (Они приходили всякий день в церковь — не для молитвы, а для того, чтобы видеть благолепие и красоту здания). Блаженный же стал умолять их, чтобы они познали Бога, но они били его, как бы неодушевленный камень, кольями, и, поваливши на землю, накинули на шею петлю и поволокли из селения. Думая, что он уже умер, они положили на него камень и, оставив его, ушли. Он же, будучи едва живым, в полночь пришел в сознание и, вставши, стал горько плакать и так молиться Господу:

— Владыко! зачем Ты презрел слезы мои и смирение мое? зачем отвратил лице Твое от меня и презрел дело рук моих? Призри теперь, Владыко, на раба Твоего, услыши мою молитву, укрепи меня и освободи рабов Твоих от уз диавольских и даруй им познать Тебя, Единого Истинного Бога, ибо нет другого Господа, кроме Тебя.

Затем Аврамий пришел в селение и, войдя в церковь, стоял, воспевая и творя молитву. Вторично, с наступлением утра, пришли язычники и, увидев его живым, сначала изумились, но потом снова стали мучить блаженного: повалив его на землю, они накинули ему веревку на шею и волочили его по селению. Так страдал блаженный до трех лет, претерпевая все муки, как твердый камень веры, будучи и побиваем, и гоним. За все эти мучения он не гневался на них, не роптал, не был малодушен и, терпя, не унывал, но еще сильнее возгорался любовью к Богу и сожалением к заблуждающимся; он умолял и поучал — старцев, как отцов, юных — как братий, детей же, как собственных чад, подвергаясь сам обидам и поруганиям.

Однажды все живущие в том селении, от малого до великого, собрались все вместе и, удивленные жизнью Аврамия, стали так говорить между собою:

— Видите ли великое терпение сего мужа? видите ли неизглаголанную его любовь к нам? он, будучи сильно озлобляем нами, не отошел отсюда и никому не сказал обидного слова и даже не отвернулся от нас, но претерпевает все сие с большою радостью. Поистине он послан к нам для жизни нашей от Бога, о Котором он всегда говорит; он говорит, что наступит небесное царство, рай, вечная жизнь, и слова его истинны; потому что если бы не было так, как он говорит, он не претерпевал бы столь много зла от нас. Им обнаружено бессилие и наших богов, так как они не могли его наказать, когда он сокрушал их. Поистине он — раб Бога Живого, и все им сказанное суть истина. И так приступите, чтобы уверовать в проповедуемого им Бога.

Таким образом, все, устремившись, единодушно пришли в церковь, взывая:

— Слава Богу Небесному, пославшему Своего раба, который спас нас от диавольского обольщения!

Увидев пришедших язычников, блаженный возрадовался великою радостью, и лицо его было подобно утреннему свету. Отверзши уста свои, он сказал им:

— Отцы мои, братия и чада! приидите и воздадим славу Богу, просветившему ваши сердечные очи, дабы познать Его и очиститься от нечистоты идольской. Итак, от всей души веруйте в Живого Бога, так как Он — Творец неба и земли и всего, что в них, — безначальный, несказанный, непостижимый, светоподатель, человеколюбец, грозный и правосудный Господь. Веруйте же и в Единородного Его Сына, Который есть Его премудрость, сила и воля, и в Пресвятого Его Духа, все оживляющего, — и, уверовавши, получите жизнь небесную.

Все на это ответили:

— Отец наш и наставник нашей жизни! мы веруем так, как ты говоришь и учишь нас, и готовы делать то, что ты нам повелишь.

После сего блаженный, собрав всех, крестил их от мала до велика, около тысячи душ, во имя Отца и Сына и Святого Духа, — и каждый день читал им Божественное Писание, поучая их и сообщая им то, что касается царствия небесного, рая, геенны огненной, правды, веры и любви. Они становились как бы плодородною землею, приемлющею хорошие семена и приносящею плод — иногда сто, иногда шестьдесят, иногда тридцать (Мф. 13:23). Таким образом они с великим усердием, прилежанием и с наслаждением слушали его учение и повиновались его словам. Имея пред своими глазами блаженного как бы ангела Божия и привязавшись к нему союзом любви, они внимали его святому учению.

Блаженный после того, как они уверовали, прожил среди них один год, день и ночь обучая их слову Божию. А потом, уверившись в их любви к Богу и твердой вере, он пожелал оставить их, так как видел, что они его горячо полюбили и весьма почитали, и боялся, как бы его помысел не привязался к каким-либо земным пристрастиям и как бы не поколебаться ему среди своих иноческих подвигов. Итак, встав однажды ночью, он так помолился Богу:

— Едине Безгрешный, Едине Святой, во святых почиваяй, Едине Человеколюбче и милосердый Владыко, просветивший очи сих людей и освободивший их от идольского обольщения, даровавший им разуметь Тебя, соблюди и сохрани их, Владыко, до конца и защити сие доброе Твое стадо, которое Ты приобрел по многому Твоему человеколюбию, огради их оплотом Твоей благодати, постоянно просвещай их сердца, дабы они, благоугодив Тебе, сподобились Небесного Твоего Царствия: Защити и меня, слабого и недостойного, и не поставь мне сего во грех, потому что Ты, Всеведущий, знаешь, что я Тебя люблю и к Тебе стремлюсь.

По окончании молитвы, святой осенил себя крестным знамением и тайно ушел оттуда в иное место и скрылся от них. С наступлением утра, новопросвещенные, по обыкновению, пришли в церковь и, ища святого, не нашли его, и, удивляясь, ходили, как потерянные овцы, и, со слезами призывая своего пастыря по имени, искали его. После того, как они, повсюду разыскивая, не нашли его, они сильно опечалились и немедленно пошли к епископу и рассказали ему о случившемся. Последний, услышав это, опечалился и с поспешностью разослал многих слуг на поиски блаженного, особенно в виду слез и просьб его стада, — и его искали посланные, как драгоценный камень, но не находили. Епископ, придя с клиром в селение и увидав всех утвержденных в вере и любви Христовой, избрал из среды их достойных, поставил их пресвитерами и диаконами и, благословив их, удалился.

Услышав все сие, блаженный возрадовался от всего своего сердца, прославил Бога и сказал:

— Что я Тебе воздам, о благий мой Владыко, за все, что Ты воздал мне? Покланяюсь и прославляю Твое промышление!

Помолившись так, он удалился в свою келлию, в которой находился и раньше. Он устроил себе другую небольшую келлию отдельно от первой и, радуяся по Бозе Спасе своем, затворился внутри ее. Диавол же, взирая на все сии подвиги Аврамия, еще более возгорелся ненавистью и всячески старался низложить доброго воина Христова. Пытаясь внушить ему помысел гордости, он пришел к нему однажды с хвалебными словами. Раз, когда блаженный стоял в полночь на молитве, внезапно в келлии его воссиял свет и послышались как бы от Бога сии слова:

— Аврамий! блажен ты, блажен, так как никто среди людей не исполнил Моей воли так, как ты.

Но блаженный тотчас же уразумел неприязненное обольщение и, возвысив свой голос, сказал:

— Исполненный лести и погибели! Да будет твоя злоба вместе с тобою в погибель! Я — человек грешный, но имею упование на благодать и помощь Бога моего и не боюсь тебя, равно как не устрашают меня и твои появления. Для меня непобедимая стена — имя Спасителя моего Иисуса Христа, Которого я возлюбил, и именем Которого запрещаю тебе, пес нечистый, это делать.

И внезапно диавол исчез, как дым.

В другой раз, по прошествии немногих дней, когда блаженный молился ночью, сатана пришел, держа в руках топор, и, рассекая им все, стал разорять и его келлию. И когда уже готовилось разрушение келлии, бес закричал другим бесам громким голосом:

— Друзья мои, поспешите, поспешите поскорее, чтобы нам войти и удавить его.

Блаженный же сказал:

«Все народы окружили меня, но именем Господним я низложил их» (Пс. 117:10).

И сатана немедленно исчез, и келлия осталась невредима. И еще после нескольких дней, молясь в полночь, он увидал, что подстилка, на которой он стоит, горит жарким пламенем. Наступив на пламень, он сказал:

«На аспида и василиска наступлю и поперу льва и змия» (Пс. 90:13) и всю силу вражию, ради имени Господа моего, Иисуса Христа, помогающего мне.

Сатана убежал и закричал громким голосом:

— Я одолею тебя, злообразный, потому что я изобрел против тебя новую хитрость.

Однажды, когда блаженный вкушал пищу, диавол опять вошел в его келлию в образе юноши и, приблизившись, хотел опрокинуть на землю сосуд, из которого он ел. Заметив сие, блаженный продолжал держать сосуд и вкушать, нисколько не боясь, а диавол стоял пред ним. Затем диавол поставил светильник и на нем свечу и громким голосом стал петь:

«Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем» (Пс. 118:1), — и он до конца пропел тот псалом.

Святой не отвечал ему, пока не окончил своей трапезы. После сего он перекрестился и сказал, обращаясь к диаволу:

— Пес нечистый, треокаянный, бессильный и трусливый! Если ты знаешь, что непорочные есть блаженны, то зачем ты беспокоишь их? Ибо все надеющиеся на Бога и любящие Его от всего сердца суть блаженны и треблаженны.

Диавол отвечал:

— Я досаждаю им, чтобы победить их: я буду соблазнять их и отвращать их от всякого доброго дела.

Блаженный же сказал ему:

— Проклятый! пусть не будет для тебя никакого успеха, чтобы ты не мог никого из боящихся Бога одолеть или соблазнить. Ты одерживаешь победу над подобными тебе, отступившими от Бога по своей воле, тех ты прельщаешь и побеждаешь, так как в них нет Бога, а от любящих Бога ты исчезаешь, подобно тому, как дым от ветра: одна молитва их тебя прогоняет, как ветер прогоняет прах. Жив Господь мой, благословенный во веки, слава и похвала моя, и я не боюсь тебя, если даже будешь стоять здесь целый год или даже больше, и ничего не сделаю, нечестивый пес, по твоей воле. Я пренебрегаю тобою, как пренебрегают какою-нибудь околелой собакой.

Когда блаженный произнес сие, диавол немедленно исчез. По прошествии пяти дней, когда блаженный оканчивал пение на полунощнице, враг вновь пришел к нему, в сопровождении кажущейся большой толпы; накинув канат на его келлию и повлекши ее, они закричали друг ко другу:

— Сбросим ее в ров. Блаженный, увидев их, сказал:

«Окружили меня, как пчелы [сот], и угасли, как огонь в терне: именем Господним я низложил их» (Пс. 117:12).

Сатана же на это возопил:

— Я не знаю, наконец, что мне сделать. Вот ты уже всячески победил меня и, пренебрегая мною, низложил мою силу, но я не оставлю тебя до тех пор, пока не одолею и не смирю тебя.

Блаженный ответил ему:

— Будь проклят ты, нечестивый, и все дела твои! Владыке же нашему, Единому Святому Богу, соделывающему то, что ты попираем и поруган нами, любящими Его, — слава и поклонение. Окаянный и бесстыдный! Узнай ныне, что мы не боимся ни тебя, ни твоих козней.

Довольно продолжительное время, таким образом, диавол вел борьбу со святым, желая устрашить его различными призраками, но не мог победить сего твердого угодника, и еще более был побеждаем святым. Блаженный же преуспевал в подвигах и любви к Богу, так как от всей души полюбил Бога и проводил такой образ жизни, что сподобился Божией благодати, и потому диавол не мог победить его. Во все годы его иночества, без слез не прошло ни одного дня, и он не отверзал уст своих для смеха, елей не касался его рта и он ни разу не умыл лица своего, но жил так, как будто умирал каждый день.

Сей блаженный имел родного брата, у коего была единственная дочь. Когда умер ее отец, отроковица осталась осиротевшей. Знакомые ее, взявши сию сироту, привели ее к дяде, когда ей было семь лет. Блаженный приказал ей находиться во внешней келлии, а сам проживал затворенным во внутренней. Между обеими келлиями были небольшие дверцы, чрез которые он обучал племянницу псалтири и прочим книгам. Отроковица, подобно ему, подвизалась в посте и молитвах и во всех иноческих добродетелях. Блаженный много раз со слезами молил Бога о ней, дабы она возлюбила Господа и не привязывала сердца своего к суете мирской. Отец ее оставил ей достаточное состояние, которое в тот же самый час, когда она приведена была к нему, святой приказал раздать нищим. — Девица же так умоляла дядю своего:

— Отче, молись за меня Богу, чтобы я избавилась от всех многоразличных дьявольских сетей.

В иноческой жизни она во всем уподоблялась своему дяде, и старец, видя ее добрые подвиги, слезы и смиренномудрие, безмолвие, кротость и любовь к Богу — радовался сему. В течение двадцати лет она иночествовала с ним, как чистая агница, как нескверная голубица. Но в конце двадцатого года, диавол, дабы уловить ее и таким путем оскорбить блаженного Аврамия и отвратить от Бога ум его, расставил сети на пути ее спасения. В то время проживал один инок, который имя только имел иноческое, а не подвиги. Он приходил к святому, под предлогом получать от него наставления. Видя блаженную Марию чрез двери, он воспламенился к ней нечистою страстью, и сердце его распалилось, как пламень, от безумной страсти к ней. Так он был разжигаем любострастием около целого года, пока, наконец, при помощи сатаны, однажды не отворил дверей ее келлии и, войдя к ней, прельстил и осквернил ее. По совершении греха, девица ужаснулась, и, разорвав свои одежды, стала бить себя по лицу и от печали намеревалась даже лишить себя жизни. Она рассуждала сама с собою так:

— Согрешила я и умерла душою и погубила жизнь свою; иноческий подвиг, и воздержание мое, и слезы мои не послужили ни к чему, так как я прогневала Бога, сама себя погубила и ввергла в горькую печаль преподобного дядю моего. Я поругана диаволом, зачем же дольше мне и жить, окаянной? Горе мне! что я сделала? Горе мне! До чего я дошла? Я и не заметила, как омрачился мой рассудок, и как я погибла! Какой-то темный мрак покрыл мое сердце, и я не знаю, что я буду делать и куда скроюсь? Куда пойду, в какой ров кинусь! Где учение преподобного дяди моего и где наставление друга его Ефрема [3]? Они говорили мне:

— Внимай себе и соблюдай неоскверненной свою душу для бессмертного Жениха, ибо Он — свят и поборает по правде. Отныне я уже не дерзну воззреть на небо, ибо для Бога и людей я умерла. Оставаться здесь я тоже не могу, ибо каким образом я, исполненная нечистоты грешница, опять начну разговаривать с тем святым отцом? Если же осмелюсь, то исшедший из тех дверей огонь, сожжет меня. Лучше удалюсь в другую страну, где не будет никого, кто бы знал меня, потому что раз я умерла, то после сего для меня уже не осталось надежды на спасение.

Немедленно собравшись, она удалилась в другой город и, изменив свой внешний вид, остановилась в гостинице. — Когда с ней происходило это, блаженному Аврамию было видение. Он видел страшного и ужасно огромного змея, омерзительного по виду, дышащего яростью, который подполз к его келье, и нашедши голубку, проглотил ее и опять возвратился на свое место. Пробудившись от сна, блаженный сильно опечалился и горько плакал, так сам себе говоря:

— Неужели сатана воздвигнет гонение на святую Церковь и многих отклонит от веры и неужели настанет в Церкви раздор?

Помолившись Господу, он сказал:

— Человеколюбче и Всеведче Господи, Ты один разумеешь сие видение.

По прошествии двух дней, ему во второй раз представился в видении тот же змей; преподобный видел, как он вышел из своего логовища, прополз в его келлию и, подложив свою голову под ноги его, лопнул; когда голубица та была найдена во чреве змея, блаженный протянул свою руку и взял ее живой и неповрежденной. Вновь проснувшись, блаженный несколько раз позвал из своей кельи чрез дверцы, соиночествующую с ним девицу говоря:

— Почему ты второй уже день ленишься и не воздаешь славословие Господу?

Но ответа не последовало. Отворив дверцы кельи, он не нашел своей племянницы и, уразумев, что видение, которое ему было, касается ее, заплакал и сказал:

— Горе мне: так как волк похитил мою агницу и дитя мое пленено. И со слезами на глазах воскликнул:

— Спаситель всего мира! возврати в ограду Твоего стада Свою агницу Марию, дабы старость моя не снизошла с печалью во ад. Господи! не презри моления моего, но пошли благодать Твою, дабы она исхитила ее из уст змея.

Прошло два дня после ухода блаженной, в продолжение которых Аврамий видел означенное видение. Мария же прожила без своего дяди в течение двух лет, а он день и ночь молился о ней Богу. По прошествии двух лет [4], кто-то рассказал ему, где она находится и как она живет. Святой упросил одного своего знакомого отправиться в то место, чтобы узнать о ней подробнее. Посланный отправился и, узнав о Марии, возвратился и рассказал все блаженному. Услышав рассказанное, блаженный переоделся воином, надел на свою голову большую и очень высокую шапку, дабы она прикрывала лицо его, взял с собою одну золотую монету и, севши на коня, — поехал. Он пришел в ту гостиницу, где проживала Мария, и усмехнувшись, сказал гостиннику:

— Друг, я слышал, что у тебя живет красивая девица покажи мне ее, чтобы мне в сладость на нее насмотреться.

Гостинник, видя его старческие седины, посмеялся над ними в сердце своем, потому что понял, что он расспрашивает о ней с целью блуда, и ответил:

— Действительно, у меня проживает такая девушка, и она очень красива.

Блаженная действительно была весьма красива. После сего старец с веселым взором сказал ему:

— Пригласи ее ко мне, чтобы сегодня мне повеселиться.

И когда Марию пригласили, она пришла к старцу. Лишь только святой увидал ее в блудническом украшении, ему захотелось зарыдать. Но, чтобы не быть узнанным ею, и чтобы, узнав его, она не убежала от него, он, хотя с трудом, удержался от слез. Когда они сидели и пили, сей дивный муж стал сам заигрывать с нею, а она, вставши, обняла его и стала целовать его шею. В то время, как она целовала его, ощутила исходящее от чистого и многими подвигами умерщвленного тела его благоухание. Тогда, припомнив первые дни своего воздержания, она вздохнула, прослезилась и сказала:

— О горе мне!

Гостинник же спросил ее:

— Мария, ты уже проживаешь здесь с нами второй год, и я от тебя никогда не слыхал такого слова и вздоха. Что такое сейчас с тобою случилось?

Она отвечала:

— Если бы я умерла раньше, то я была бы счастлива.

Блаженный Аврамий, чтобы Мария его не узнала, грубым голосом сказал ей:

— Ты только теперь, когда ко мне пришла, вспомнила про свои грехи.

Вынув монету, он передал ее гостиннику и сказал:

— Друг, устрой нам хорошую пирушку, чтобы мы повеселились с этой девицей. Я издалека пришел ради нее.

О, сколько в нем было премудрости, сколько духовного разума!

Человек, который в течение пятидесяти лет своего иночества до сытости не вкушал хлеба, и не пил вдоволь воды, ныне, дабы спасти погибшую душу, ест мясо и пьет вино. На небесах чины святых ангелов удивлялись такому подвигу блаженного отца, его великодушию и разумному замыслу. Он ел мясо и пил вино, чтобы спасти от греховной скверны погибшую душу.

О, премудрость премудрых! о, разум разумных!

По окончании пирушки, девица сказала ему:

— Господин, встанем и пойдем на постель, чтобы нам уснуть там.

Он отвечал:

— Пойдем.

Когда они вошли в опочивальню, Аврамий увидал большую кровать, высоко постланную, сел на нее и сказал Марии:

— Затвори двери, подойди и разуй меня.

Она, затворив двери, подошла к нему, и он сказал ей:

— Девица Мария, приблизься сюда ко мне.

Когда она приблизилась, он схватил ее, крепко сжал, чтобы она не убегла, и опять целовал ее. Затем, сняв с своей головы воинскую шапку, он расплакался и сказал ей:

— Дитя мое, Мария, разве ты меня не узнаешь? Не я ли воспитал тебя? Что с тобою случилось, дитя мое? Кто тебя загубил? Где ангельский твой образ, который имела ты, дитя мое? Где твое воздержание и слезный плач твой? Где твое постоянное бдение и молитвенное возлежание на земле? Ты как будто спустилась с небесной высоты в ров, дитя мое! Когда ты согрешила, зачем ты мне не рассказала, чтобы я принял на себя подвиг покаяния с возлюбленным моим Ефремом? Зачем ты сие соделала, и зачем меня оскорбила и ввергла меня в столь ужасную печаль? Кто без греха, кроме Бога одного?

Слушая сие, Мария была в его руках как бы бездушным камнем, боясь и стыдясь вместе с тем. А блаженный продолжал:

— Ты не отвечаешь, дитя мое, Мария? мне ли, жизнь моя, ты не отвечаешь? Не ради ли тебя я пришел сюда? Я за тебя буду отвечать Богу в день суда. Я на себя возьму покаяние за твои грехи.

Так он до полночи умолял и наставлял ее, плача. Она же, немного успокоившись, со слезами сказала ему:

— Мне совестно, и я не могу смотреть на тебя, — и как могу я молиться Богу, когда осквернена нечистыми делами?

Он на это сказал ей:

— Дитя, твой грех да будет на мне, пусть Бог взыщет твой грех от моих рук, только ты меня послушай, поди, и затворись снова в своей келлии. За тебя молит Бога и Ефрем. Дитя мое, пощади старость мою, умоляю тебя, жизнь моя, пойдем со мною.

— Если ты уверен, — отвечала она, — что я имею возможность покаяться, и что Бог примет мою молитву, то я пойду и припаду к твоему преподобию и облобызаю ступни святых твоих ног, за то, что ты так милосердовал о мне, и пришел сюда с целью отвести меня от нечистой сей жизни.

И, положив свою голову на его ноги, она всю ночь плакала и говорила:

— Что воздам тебе за все сие?

С наступлением утра, он сказал ей:

— Дитя, встань, и удались.

— Я имею здесь немного золота и одежд, — сказала Мария, — как ты распорядишься всем этим?

— Оставь все здесь, — сказал блаженный, — потому что это нечестное имущество.

И, немедленно вставши, они удалились. Посадив Марию на коня, Аврамий повел его, а сам шел перед ней. Он шел радуясь; как пастырь, когда найдет заблудшую овцу и с радостью возьмет ее на плечо свое (Лк. 15:4–5), так и блаженный шел с радостью на сердце. Когда пришел он на свое место, там вновь затворил Марию во внутренней келлии, где прежде сам подвизался, а сам остался в келлии внешней. Мария, во власяном вретище, с кротостью призывая Бога на помощь, каялась с великим усердием. Покаяние ее и молитва были таковы, что наше покаяние и наша молитва в сравнении с ними, являются как бы тенью и не значат ничего. И милосердый Бог, нехотящий никому погибнуть, но — всем придти в покаяние, помиловал Свою истинно покаявшуюся рабу и простил ей ее грехи. В знак же прощения ее, Он даровал ей благодать исцелять болезни приходящих. Блаженный Аврамий прожил еще десять лет; видя великое раскаяние Марии, ее слезы, посты, труды и прилежные молитвы к Богу, он утешался и славил Бога. После сего он скончался о Господе. Он умер семидесяти лет от роду [5]. Едва ли не весь город собрался в час его преставления, и к честному телу его каждый приближался с усердием, а болящие получали исцеление. Христова же агница Мария, после преставления дяди своего, прожила в большом воздержании, день и ночь умоляя Бога, еще пять лет; живущие там, проходя мимо ночью, много раз слышали плач и безмерное рыдание и, останавливаясь, удивлялись и прославляли Бога. Таким образом, истинно покаявшись и благоугодивши Богу, блаженная Мария с миром преставилась, и ныне, после умиленного плача, радостно веселится со святыми о Господе, Ему же слава во веки. Аминь.

Кондак, глас 3:

Во плоти яко ангел на земли явился еси, и пощением был еси яко древо насажденное, водою воздержания добре возвратився, и теченьми твоих слез скверну омыв. Сего ради явился еси приятелище божественное, Аврамие, Духа.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.