XVIII Исцеление бесноватого глухонемого отрока. Чудесное получение монеты для уплаты подати на храм. Учение Иисуса Христа о суде церковном и о прощении обид. Притча о милосердом царе и безжалостном заимодавце

XVIII

Исцеление бесноватого глухонемого отрока. Чудесное получение монеты для уплаты подати на храм. Учение Иисуса Христа о суде церковном и о прощении обид. Притча о милосердом царе и безжалостном заимодавце

По возвращении к своим остальным ученикам Спаситель нашел их в большом смущении и затруднении. Около них собралось много народа, и, между прочим, приведен был бесноватый отрок; отец его обратился к ним с просьбой об исцелении, но они оказались не в состоянии исполнить этой просьбы – подавая повод к издевательству со стороны злобствующих иудеев и гордых своей ученостью книжников. Как раз во время этого препирательства и явился Христос, производя на народ тем большее впечатление, что лицо Его еще сияло неземной славой преображения. «О чем вы спорите с ними?» – строго спросил Он книжников. Но книжники слишком смутились от Его неожиданного появления и не знали, что отвечать. В это время через толпу протиснулся человек, который, став перед Спасителем на колени, громким голосом излагал перед Ним свое несчастье, что именно у него сын страдает ужасными припадками беснования, совершенно глухонемой и подвержен мании самоубийства, так что несчастный уже не раз бросался и в огонь и в воду. Он приводил страдальца к ученикам, но они оказались бессильными изгнать беса, и неудача их послужила только поводом к насмешкам над ними со стороны книжников. Укорив учеников за маловерие, бывшее именно причиной этой неудачи, Спаситель велел привести больного отрока к Себе, и едва он был приведен к Нему, как схвачен был новым припадком своего недуга, в страшных корчах упал наземь и бился с пеной у рта.

Преображение

Это была одна из самых страшных форм беснования, и отец даже и перед лицом Спасителя не мог подавить в себе движения чувства сомнения в возможности исцеления. Но Христос торжественно заявил ему, что «все возможно верующему», и когда несчастный отец, желая подавить в себе всякое сомнение, воскликнул: «Верую, Господи, помоги моему неверию», то Спаситель тотчас же поддержал его верующий дух исцелением сына. Обращаясь к страдальцу, Он повелительно сказал: «Дух немой и глухой! Я повелеваю тебе, выйди из него и впредь не входи в него». Раздался еще более неистовый вопль и в еще более ужасных корчах завертелся несчастный; затем, упав на землю, не корчась уже и не испуская пены, он неподвижно лежал как мертвый. Некоторые говорили, что он умер. Но Христос взял его за руку и, среди возгласов изумленной толпы, возвратил его отцу – спокойным и здоровым.

Иисус Христос еще прежде дал своим ученикам власть изгонять бесов, и этой властью от имени Его пользовались иногда даже люди, которые не были Его ближайшими учениками (Мк 9:38). И в этом они не терпели неудачи. Естественно отсюда, что ученики воспользовались первым удобным случаем спросить Его о причине последнего своего неуспеха. Он прямо сказал им, что это было по причине их неверия. Может быть, сознание Его отсутствия ослабило их веру; может быть, они сознавали себя менее способными справляться с затруднениями, когда с ними не было Петра и сыновей Зеведеевых, а может быть также, на умы слабейших из них произвела печальное влияние скорбная весть об отвержении и смерти их Учителя. Во всяком случае Он воспользовался этим обстоятельством для того, чтобы преподать им два великих наставления: одно – что есть виды столь сильного и застарелого духовного, физического и нравственного зла, что с ним можно бороться только молитвой, соединенной с тем самоограничением и самоотвержением, самая действенная и сильная форма которого есть пост; другое – что для совершенной веры возможно все. Вера даже с горчичное зерно способна производить чудеса. Обладающий ею может повелеть даже горе сдвинуться с места и ввергнуться в море, и будет так.

Поучая учеников и народ, Спаситель постепенно подвигался к Капернауму, и по прибытии туда совершилось новое чудо. С древних времен у иудеев был обычай собирать после всякой новой переписи подать в «полсикля, сикля священного», с каждого иудея, достигшего двадцатилетнего возраста, в качестве «выкупа за душу свою Господу» (Исх 30: 11–16). Деньги эти шли на храм и употреблялись на покупку жертвоприношений, козлов отпущения, красных телиц, курений, хлебов предложения и других предметов, требовавшихся в храме. После возвращения из плена этот полсикль обратился в ежегодную добровольную подать, равную трети сикля (Неем 10:32), но в последующее время она опять возвысилась до первоначальной суммы. Эта подать платилась каждым иудеем, в какой бы части света он ни находился, богатый он или бедный; и в доказательство того, что все души равны перед Богом, должны были платить «богатый не больше и бедный не меньше полсикля». Сбор этот давал большие суммы, которые и препровождались в Иерусалим с почетными уполномоченными. За этой-то податью сборщики теперь и пришли к Христу. Не смея беспокоить самого Иисуса, они обратились с требованием ее к ап. Петру, и он, со своей обычной простотой, передал это требование Учителю, надеясь, что Он поможет выйти из затруднения, так как в кассе апостольской совершенно не было денег. Но Спаситель преподал ему по этому случаю высокий урок, сопровождавшийся новым самооткровением Божества. «Как кажется тебе, Симеон, – сказал Он ему, – цари земные с кого берут пошлины или подати? С сынов ли своих, или с посторонних?» Ответ мог быть только один: «С посторонних». – «Итак, – сказал Христос, – сыны свободны». Я, Сын небесного Царя, и даже ты, который также сын Его, хотя и в другом смысле, не обязаны платить этой подати. Если мы платим ее, то плата эта не вытекает из положительной обязанности, а есть дело свободного и доброхотного даяния. «Но чтобы нам, – прибавил Он, – не соблазнить их, пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадется, возьми; и открыв у ней рот, найдешь статир, возьми его и отдай им за Меня и за себя». Таким способом уплаты подати Спаситель показал, что Он, как человек, считал своим долгом подчиняться установлениям человеческого общежития, но, как Бог, Он вместе с тем при этом случае показал свое всемогущество, простиравшееся не только на землю, но и на море.

Как из пережитых событий, так и из сопровождавших их наставлений и торжественных предсказаний ученики невольно приходили к мысли, что в судьбе их Учителя готовится совершиться какая-то великая перемена. Не настало ли время Его земного прославления, когда Он перестанет быть смиренным Учителем, каким был доселе, а выступит во всем величии Мессии, каким именно ожидал Его народ, и оснует великое и славное царство. Такая мысль, возбуждая их дух, вместе с тем пробудила в них и общие со всем простым народом предрассудки, и они стали заботиться об обеспечении своего наилучшего положения в имевшемся открыться царстве Мессии. Еще на пути в Капернаум между ними завязался спор, кто из них будет больший в Царстве Небесном. Спаситель слышал этот спор и по прибытии в город спросил их, о чем они рассуждали во время дороги. Вопрос этот пробудил в них совесть, и они устыдились за самих себя. Тогда Христос, взяв ребенка, поставил его рядом с ними и увещевал их быть такими же по своему духу, каковыми бывают дети, т. е. невинными, смиренными и непритязательными, и тогда только они могут войти в Царство Небесное.

Таким наглядным способом Он повторил им то наставление, которое Он уже преподавал им в Нагорной беседе и которое совершенно забыто было ими теперь. Вопрос о непритязательности напомнил ап. Иоанну об одном обстоятельстве, встретившемся ему во время проповеди, и он теперь обратился к Христу за разъяснением его. Им пришлось во время своего проповеднического путешествия встретить человека, который изгонял бесов именем Христа; но так как этот человек не принадлежал к их обществу, то они запретили ему. Правильно ли поступили они? «Нет, – отвечал Иисус, – не запрещайте». Кто может делать дела милосердия во имя Христово, тот не может злоупотреблять именем этим. Кто не против них, тот, значит, с ними. И затем, возвращаясь опять к своей беседе, все еще держа ребенка на руках и делая его предметом речи, Спаситель предостерегал от страшной вины и опасности оскорбления, искушения и совращения с пути невинности и праведности, научения чему-нибудь худому или внушения какой-нибудь злой мысли одному из малых сих, ангелы которых всегда видят лицо Отца Его на небесах. Таких злых обольстителей, таких исполнителей дела диавола, говорил Он им в небывало сильных и грозных словах, ожидает такая горькая участь, что лучше бы им было повесить себе мельничный жернов на шею и потонуть в пучине морской. Нет такой великой жертвы, продолжал Он, которой не надо бы было принести, чтобы только избегнуть возможности искушений полагать такие камни претыкания на пути своей собственной души или других людей. Лучше отсечь правую руку и войти в Царство Небесное безруким; лучше отрубить правую ногу и войти в Царство Небесное хромым; лучше выколоть правый глаз и кривым войти в Царство Небесное, чем позволить руке, ноге или глазу быть орудием греха, который бы питал червя неумирающего и возжигал огонь неугасающий. Лучше в этом мире утонуть с мельничным жерновом на шее, чем на себе носить мельничный жернов нравственного и духовного соблазна, который может потопить виновную душу в огненном озере духовной смерти. Как соль посыпается на каждую жертву для ее очищения, так и каждая душа должна очищаться огнем или должна иметь в себе очистительную соль, предохраняющую от разложения. «Имейте в себе соль; и мир имейте между собою».

Чтобы подтвердить обязанности этого взаимного мира, нарушенного ими, и показать им, что как бы ни велик был гнев Божий против соблазнителей других, они-то никогда не должны питать ненависти даже против тех, которые причинили им вред. Спаситель затем наставлял их, как поступать с согрешившим братом: сначала должно частно увещевать его, а затем, если понадобится, и публично, перед церковью, но только кротко и с любовью. Придерживаясь духа иудейского формализма, Петр хотел бы точно знать пределы, до которых должно доходить число прощений; но Иисус отвечал, что число это может быть безгранично, не семь только раз, как думалось Петру, а если надо, то и семьдесят семь. Наставление это Он пояснил притчей о рабе, который, получив от своего царя прощение своего долга в десять тысяч талантов, немедленно после этого схватил своего собственного товарища за горло и не хотел даже отсрочить уплаты ничтожного долга во сто динариев, в 1250000 раз меньшую сумму, чем какая была прощена ему самому. За это жестокосердие он и сам лишен был оказанной милости и подвергся всей суровости древнего закона по отношению к должникам. «Так и Отец Мой Небесный, – заключил Христос, – поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.