Глава 4 Любовь и семья

Глава 4

Любовь и семья

Кризис семьи, о котором так много говорится в последнее время, существовал уже в ХIХ в., в веке двадцатом эта проблема только усугубилась. По крайней мере, судя по литературе того периода.

Вообще семья – явление таинственное и до конца необъяснимое. Те определения семьи, которые формулировали экономисты и социологи ХIХ в. и психоаналитики и философы XX в., затрагивают, как правило, какой-нибудь один аспект семейных отношений и возводят его в принцип. Определение семьи дают и Энгельс, и Маркс, и Фрейд. Но в любом из них не хватает самого главного. Как непознаваем и безграничен в своих божественных свойствах Бог, так непознаваем и безграничен в своих проявлениях человек. Поэтому я считаю, что семью нельзя в полной мере охарактеризовать, ограничиваясь лишь человеческими, бытовыми или научными формулировками. Как только начинаешь описывать семью вне ее мистического содержания, суть ускользает.

Желание разобраться в происхождении семьи приведет нас к самому началу Библии, буквально к первым ее страницам. Та часть, которая описывает творение мира, совершенно особенная, космическая и необъяснимая. Это акт явления Божественной силы, Божественной воли и Божественного творчества, когда из ничего, из пустоты и тьмы вдруг появляется живой мир. «И сказал Бог: “Да будет свет!”, – и стал свет». И пусть для нас это практически непостижимый процесс, но через символы и образы мы все-таки пытаемся понять смысл происходившего.

Интересно, что уже на следующем этапе, когда Бог творит человека, он не говорит: «Да будет человек!» Сообразно Его воле и замыслу происходит совершенно иной творческий акт. «И взял Бог персть (пыль), от земли, глину земную, и вдохнул туда дух жизни, и стал человек душой живой». То есть Бог берет нечто уже сотворенное и материальное, некую праматерию, и вдыхает в нее Самого Себя. Бог есть жизнь, и Бог есть дух, и человек, появившись на свет, с самого начала принадлежит двум мирам. С одной стороны – миру земному, который Господь творит из ничего, который объясним и ощутим, который живет по законам притяжения, природы и биологии и соответствует всему живому, сотворенному Богом из небытия. Но с другой стороны – миру совершенно необъяснимому, непознаваемому, нематериальному и духовному, в котором он сам подобен Богу.

В Библии написано, что сотворил Бог человека «по образу Своему и подобию». Это значит, Он сделал человека очень похожим на Себя. С потенциальной возможностью богоподражания, исполнения тех качеств и свойств, которыми может обладать только Бог. Например, способностью к свободе, любви и творчеству.

Сотворенного человека встретил мир гармонии, мир, недоступный нашему пониманию, поскольку мы видим вокруг себя уже совсем другой мир, разрушенный человеческими грехами и злобой. Адам же оказался в атмосфере прекрасной и безгрешной. В Библии говорится, что каждый раз после очередного периода творения, который мы называем днем, Бог оставался доволен: «…и увидел Бог, что это хорошо». По-церковнославянски это звучит: «Добро зело». Но потом происходят удивительные вещи. Поместив Адама в этот прекрасный мир, Бог вдруг говорит: «Нехорошо быть человеку одному». Все замечательно, а вот это нет. И Бог принимает решение «сотворить ему помощника». Совершается еще один акт творения, тоже мистический, когда Адам лишается себя в какой-то части, и от этой его части становится другой человек, другого пола, другого измерения – Ева, жена, женщина, жизнь. Очнувшись, Адам смотрит на Еву и произносит удивительные слова, по сути ставшие первым в мире признанием в любви: «Вот плоть от плоти моей и кость от костей моих».

Много позже Булат Окуджава напишет свой знаменитый «Арбатский романс», в котором есть такие строки:

Поверьте, эта дама из моего ребра,

И без меня она уже не может.

Что же произошло тогда в Эдеме? Казалось бы, Адам частично утратил себя. Он уже не существует как тот первоначальный человек, сотворенный Богом во всей полноте своих сил и качеств. Но рядом с ним появляется другое существо, женщина. И полнота обретается, когда они соединяются вместе. Когда говорят: «Да будут двое – плоть едина», речь идет ведь не только о физическом единении супругов, а о таком союзе, когда душевное взаимопроникновение людей делает их единым существом. Собственно говоря, вот это и есть семья.

…Признаюсь я, что двое мы с тобой,

Хотя в любви мы существо одно.

Я не хочу, чтоб мой порок любой

На честь твою ложился, как пятно.

Пусть нас в любви одна связует нить,

Но в жизни горечь разная у нас.

Она любовь не может изменить,

Но у любви крадет за часом час.

Как осужденный, права я лишен

Тебя при всех открыто узнавать,

И ты принять не можешь мой поклон,

Чтоб не легла на честь твою печать.

Ну что ж, пускай!..

Я так тебя люблю.

Что весь я твой и честь твою делю!

У. Шекспир.

Сонет 37

Конечно, любая современная семья будет социализироваться, ей наверняка не избежать денежных и бытовых проблем, она будет исполнять свою физиологическую функцию продолжения рода и так далее. Но не это на самом деле является ее основой. Если человек не понимает, не чувствует того, что делает семью семьей, он упускает что-то очень важное в своей жизни. Этого не узнать из книг, антропологических или социальных исследований. Это знание подобно пониманию законов Божественной природы. Оно обязательно есть в каждом из нас, просто у одних оно развито, а у других запрятано так глубоко внутри, что они сами не знают и почти не помнят о нем. Это мощное интуитивное чувство, которое так же, как и чувство любви, трудно описать словами. Это зона молчания или поэзии.

Созвучие с поэзией здесь не случайно. Великий святой, мудрый человек и выдающийся поэт святитель Григорий Богослов все свои труды писал в стихах. Для него было очевидно, что о Боге можно говорить только в поэтическом жанре. Мы называем Бога Творцом, по-гречески это слово звучит как поэтос. Когда мы читаем Символ веры, мы говорим: «Верую во Единого Бога Отца Вседержителя, Творца неба и земли», то есть, другими словами, в Поэта, сочинившего небо и землю. И самое высокое богословие, такое, как у святителя Григория, всегда выражено именно в стихах.

Григорий Богослов (IV в.) – великий капподокиец, один из отцов Церкви. Родился около 329 г. в Ариазне, изучал в Афинах различные дисциплины, в том числе риторику и поэзию. Познакомился и сблизился с Василием Великим, будущим архиепископом Кессарии Каппадокийской. Интересно, что вместе с ними обучение проходил и будущий император и гонитель христиан Юлиан Отступник. Принял крещение от своего отца-епископа. За свою жизнь Григорий написал около 250 посланий, 500 стихотворений и 45 «Слов» (бесед). Литературное наследие составили автобиографические стихи и воспоминания, сочинения на смерть друзей, обширная переписка с Василием Великим, обличения императора Юлиана и еретиков. Работы, посвященные догмату о Троичности, занимали особое место в творчестве поэта и принесли ему славу богослова. Григорий оказал огромное влияние на Фому Аквинского и Филарета Московского. Похоронен в Назианзе. Сегодня его мощи покоятся в соборе Святого Георгия в Стамбуле.

Григорию Богослову принадлежит интересное суждение о тройственной сущности Бога. Это понятие всегда озадачивало человека, но оно крайне важно, в том числе и для понимания сакрального смысла такого явления, как семья. Проблема в том, что, как бы ни было искусно и изощренно богословие, все равно довольно сложно объяснить, как именно единый Бог может быть одновременно Троицей. Есть вещи, которые рассудок не в состоянии понять, их можно только принять на веру. Но кое-что объяснить все же можно.

Будущий просветитель славян и составитель нашей азбуки, которую мы до сих пор называем кириллицей, святой Кирилл, объясняя язычникам, что такое Святая Троица, говорил о солнце. В природе вообще множество явлений троичного единства, и пример с солнцем – самый показательный из них. Святой Кирилл утверждал, что в едином солнечном существе содержится три солнечных лица. «Видите на небе круг блестящий (солнце) и от него рождается свет и исходит тепло? Бог Отец, как солнечный круг, без начала и конца. От Него вечно рождается Сын Божий, как от солнца – свет; и как от солнца вместе со светлыми лучами идет и тепло, исходит Дух Святый. Каждый различает отдельно и круг солнечный, и свет, и тепло (но это не три солнца), а одно солнце на небе. Так и Святая Троица: три в Ней Лица, а Бог единый и нераздельный».

Кирилл, в миру Константин, по прозвищу Философ, родился в византийском городе Фессалоники в 827 г., скончался в Риме в 869 г. В семье было семь сыновей, Мефодий был старшим, Константин – младшим. Он получил блестящее образование в Константинополе. После окончания обучения принимает сан иерея и служит хранителем библиотеки в соборе Св. Софии. В середине IX в. по приказу императора и патриарха Константин отправляется в Болгарию, где обращает в христианство болгар. Несколькими годами позже в сопровождении своих учеников Константин оказывается в монастыре, где настоятелем служит его брат Мефодий. Именно там у братьев и их единомышленников возникает идея составления славянской азбуки. В 862 г. по просьбе князя Ростислава братья отправились в Моравию (современную Словению) переводить церковные книги с греческого на славянский и обучать чтению, письму и ведению богослужений на славянском языке. Поскольку в Западной церкви тех лет было принято восхвалять Бога на тех трех языках, на которых была сделана надпись на кресте Господнем: еврейском, греческом и латинском, братьев Константина и Мефодия как еретиков призвали в Рим. В Риме Константин передал папе Адриану II мощи святого Климента, обретенные им ранее. Вскоре папой римским было утверждено проведение богослужения на славянском языке, а книги, переведенные братьями, сохранены в римских церквях. Мефодия рукоположили в епископы.

Константин вскоре занемог, принял схиму и новое монашеское имя Кирилл и спустя 50 дней скончался, завещая брату продолжать дело, которое они вместе начинали. Похоронен в Риме в церкви Святого Климента.

Христианский догмат о Святой Троице говорит, что Бог един в своей природе, но имеет три личности, три лица, три ипостаси: Отца, Сына и Святого Духа. Эти «лица» не разделяемы и не смешиваемы в единой Божественной природе. Бог вечен и в вечности рождает Сына. Сын вечно рождается от Отца. И Святой Дух от Отца исходит. Все лица Святой Троицы одинаковы и равноценны в своей Божественной природе. И Божественная любовь есть основополагающее свойство всех лиц Святой Троицы.

Григорий Богослов рассуждает о том, что если Бог не Троица, тогда непонятно, почему Он Любовь. Если Бог есть Любовь, Он не может быть Единицей, потому что любовь не может быть обращена к самому себе. Любовь, направленная на самого себя, – это нечто ужасное, то, что мы называем эгоизмом. А если Бог – Троица, то есть единый Бог в трех лицах, тогда Божественная любовь направлена не на Самого Себя, а на иную ипостась внутри божества. В Троице три лица объединены единой Божественной природой. Первое лицо – Бог-Отец, и здесь само слово «отец» несет любовь. Второе лицо – Сын, тоже исповедует любовь. Отец и Сын вместе есть явленная любовь. И третье «лицо», по-гречески «ипостась» – Святой Дух, который Священное Писание называет Утешителем, и есть милующая, ласкающая и утешающая любовь.

Образы Адама и Евы чрезвычайно важны для понимания этого непростого догмата о Святой Троице, поскольку человек, обладая свойством Божественной любви, не может быть один. Его любовь изливается на ближнего и на Бога. Тем самым он в самом себе раскрывает тайну Святой Троицы. Человек сопричастен Богу, потому что Тот сотворил его похожим на Самого Себя. В силу всего совершенного в своей земной жизни Иисус Христос, сын Божий, воплотился и так приблизил нас к Богу, что появилось это непостижимое равенство между Богом и людьми. А поскольку Бог есть любовь, то только в любви человек может быть реализован во всей своей полноте. Любовь – это то, что, по словам Данте, движет «солнце и светила», что правит миром и, собственно говоря, всегда побеждает. Она имеет удивительно свойство преображать мир вокруг себя.

Союз Адама и Евы, первая семья, была задумана Богом и родилась в раю. Для нас она существует как таинство, как отношения людей, благословленные Богом.

…Как холостяк я грущу о браке.

Не жду, разумеется, чуда в раке.

В семье есть ямы и буераки.

Но супруги – единственный вид владельцев

того, что они создают в усладе.

Им не требуется «Не укради».

Иначе все пойдем Христа ради.

Поберегите своих младенцев!

И. Бродский.

Речь о пролитом молоке

По образу и подобию семьи задумано и все человечество. Мир мыслится как единая семья, соединенная любовью. А люди, живущие в единстве с собой и с Богом, – это, собственно говоря, и есть образ Церкви. Мы привыкли воспринимать ее как некое специальное место, в котором совершаются религиозные обряды, но это представление не является исчерпывающим. Самая главная особенность Церкви – в том, что в ней реализуется подвиг любви. Здесь люди учатся любить, учатся, потому что Божественные свойства даны человеку как возможности и задатки. Они подобны семенам, мы называем их талантами и стремимся развивать.

У каждого человека есть талант любви. Равно как и талант свободы и творчества. Есть талант разума, могущества, власти, труда, прощения, милосердия – чего угодно. Мы можем эти таланты преумножить, а можем отмахнуться от них. Несмотря на то что в библейской притче речь идет о зарытом в землю таланте (то есть монете), на самом деле более широкий ее смысл в том, что, отказываясь развивать свои способности, мы упускаем возможности, данные нам Богом. Мы же понимаем, что, даже если человеку медведь на ухо наступил, все равно при желании слух и даже голос можно разработать. Человек способен к обучению, он может развить в себе самые разные способности. Что, собственно говоря, и происходит. Вольно или невольно мы постоянно воспитываем в себе какие-то качества. Иногда хорошие, иногда дурные. Только во втором случае это процесс, замысленный совсем не Богом, а существом противоположным.

А семья и есть то место, та область жизни, где реализуется главное Божественное качество – любовь. Именно здесь она способна расцветать и умножаться. Каждый из нас нуждается в любви. «All we need is love», – поет Джон Леннон. И это правда, потому что нет ничего другого, что делало бы человека человеком во всей полноте этого понятия. Отказ от любви низводит нас в область материального, познаваемого, земного. Того, что можно разложить по полочкам, что будет понятно, удобно и целесообразно, но никогда по-настоящему не насытит и духовно не обогатит.

Те проблемы, которые мы сегодня имеем с семьей, происходят из-за массового отказа людей любить. Не зря одним из главных признаков кончины мира Христос назвал оскудение любви. Мир держится и существует потому, что есть любовь и люди, готовые жертвовать, готовые ради любви на что-то для себя невыгодное, на то, что может усложнить и испортить их жизнь, по мнению других, сделать ее неудачной.

Любовь – явление очень непростое. Ее природа связана с открытием себя для другого человека. Но сегодня в мире все так смешалось, что словом «любовь» называется что угодно. Можно сказать: я люблю маму, я люблю жену, я люблю ребенка, я люблю бифштекс, люблю в теннис играть. И это будет одно и то же слово. А еще большая проблема в том, что сегодня глагол «любить» в основном означает поглощать, потреблять и пользоваться. Конечно, при таком понимании любви семья часто становится фикцией, и брак оборачивается разочарованием.

Вот они поженились, даже повенчались – чтобы уж «наверняка», пережили эйфорию влюбленности. Проходит время и выясняется, что к любви-то никто из свежеиспеченных супругов не готов. Начинаются ссоры, скандалы, взаимные обвинения, угрозы, растет напряжение и раздражение, и в результате вскоре все разваливается. После двух-трех таких опытов большинство вообще утрачивает веру в брак и в любовь в браке. Мало кто стремится подобный опыт повторить. Гораздо удобнее оказывается строить отношения в рамках материалистической философии XIX в. или фрейдистской психоаналитики. Тогда семья – это или ячейка общества, существующая на экономической основе, или способ удовлетворения либидо. Процветают гражданские браки или многочисленные кратковременные романы и связи.

Человек перестает воспринимать брак как зону сакрального, как необходимость и возможность собственного развития и роста. Он начинает искать себе того, кто будет удобен, желательно – во всех отношениях. Основной запрос на совместимость, удобство и комфорт. А ведь мир меняется, когда из семьи уходит любовь. Именно в семье ее сосредоточение, именно там мы переживаем ее через наши связи с родными и близкими. И когда в семье нет любви, это печально.

Ведь любовь – это еще и вечная память. Мы помним наших умерших родных и продолжаем их любить. И часто именно так неверующий человек приходит к пониманию Божественного. Пусть на примитивном и языческом уровне, но он надеется, что не все ограничивается этим миром, что есть еще какой-то другой мир, в котором он рано или поздно встретится с ушедшими любимыми. Так по-своему он приобщается к пониманию идеи вечной жизни и всепобеждающей любви.

Свою трогательную уверенность, что где-то там, в другой жизни нас ждут ушедшие родные и близкие, мы распространяем не только на людей, но и на наших домашних любимцев. Николай Бердяев был уверен, что в Царствии Небесном встретит своего обожаемого кота Мури. Когда кот умер, философ был безутешен.

«Смерть его, такой очаровательной Божьей твари, была для меня переживанием смерти вообще, смерти тех, кого любишь. Я требовал для Мури вечной жизни, требовал для себя вечной жизни с Мури. Я долгое время совсем не мог о нем говорить. Я все время представлял, что он прыгает ко мне на колени… В связи со смертью Мури я пережил проблему бессмертия… Проходя мимо могилы Мури, я думал о бессмертии конкретно-образно, а не отвлеченно. Мне противна идея безличного бессмертия, в котором исчезает все неповторимо и незаменимо индивидуальное».

Н. Бердяев.

Самопознание

Практически все, кто имел когда-то домашнего любимца, однажды задумываются о встрече с ним, о том, что после своей смерти животные где-то ожидают своих хозяев. На эту тему не написано философских трактатов, нет никаких писаний святых отцов, никто нигде не найдет ответ на вопрос, что делают животные в раю, но любой любящий хозяин уверен, что именно там окажется его питомец. Изображения животных встречаются и на иконах. Довольно часто можно увидеть святых, обнимающих львов или медведей. Они словно привлекают к себе этот видимый, материальный мир, одухотворяют его и через свою любовь передают ему свойства вечности.

Вместе с тем настоящая любовь – одно из самых тяжелых испытаний, которые Бог дает человеку, потому что любить другого – значит все время бороться с самим собой, все время себя открывать, все время менять и искоренять в себе то лишнее, что мешает любви и жизни. Выдергивать из себя пороки, как шипы и занозы. Любить – значит принимать недостатки, тяготы и проблемы другого человека. Стараться исцелять друг друга любовью. Понятно, что если мы будем друг друга выпивать, как стакан лимонада в жаркую погоду, то от нас очень быстро ничего не останется и не о чем будет говорить. Любовь, скорее, подобна костру, который надо постоянно поддерживать. Когда людям удается по-настоящему глубоко сродниться, они преображаются настолько, что становятся похожи. Тайна настоящей любви выходит за рамки человеческого понимания, видимого мира и его материальных отношений.

Для человека еще и потому крайне важно научиться понимать и воспринимать Бога, что именно Он для нас является источником любви. Он нам ее даровал, Он обладает ею во всей полноте и может помочь нам обновить наши чувства, как вино в оскудевших сосудах.

В Кане Галилейской произошла одна замечательная история. Там, будучи на свадьбе у небогатых людей, Христос совершает свое первое чудо – превращение воды. Так случилось, что во время праздничного застолья заканчивается вино. Какой конфуз! Но когда Мать просит Его, чтобы Он помог хозяевам, Христос сначала отказывается, говорит, что еще «не настало время Его». Но потом уступает уговорам Матери и велит, чтобы до краев наполнили шесть каменных водоносов, вмещавших в себя до 20 галлонов воды (галлон равен примерно 4,5 л). Обнаружив в них вместо воды прекрасное вино, распорядитель пира с удивлением спрашивает хозяина, почему он сначала поставил на стол плохое, а лучшее отложил на потом. «Всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее; а ты хорошее вино сберег доселе» (Ин. 2:1).

Образ вина – это образ Божественной любви, евхаристический образ преображения вина в Кровь Христову, которая была пролита на кресте. Мы причащаемся этой кровью, и само причастие символизирует для нас безграничную любовь Сына Божиего к человеку. Такую любовь, которая снисходит даже в ад, чтобы найти тех, кого любишь, тех, для кого пришел на землю. Для христиан таинство причащения – это прежде всего таинство соединения с Божией любовью.

Но в этой притче есть и другой глубокий смысл. Иногда чувства в браке, как вино на том торжестве, оскудевают и заканчиваются. Сидели-сидели люди за столом, и вдруг оказалось, что им и выпить-то больше нечего. Жила себе семья, пока в один прекрасный день не выяснилось, что между ними уже и нет ничего. А Христос говорит: «Эта вода, пускай она сейчас будет для вас вином!» Так с благословления Христова оскудевшее приобретает новые свойства. Эта притча о том, как простые человеческие отношения, благословленные Богом, могут преобразиться.

Мы уже говорили, что семья появилась в раю и там же произошло и ее падение. Путь, предложенный сатаной, оказался путем отказа от Бога. Искушая Еву, змей предлагает ей отступить от источника жизни и любви, от того, что наполняет и питает человека. Сатана спрашивает: Зачем вам это? Вы сами, как боги. Вы сами имеете все, что вам нужно. Согласитесь с тем, что это ваше личное и к Богу отношения не имеет!

Искушая Адама и Еву, змей дает им вкусить плод, чтобы человек понял, что может быть сам по себе, может обойтись без Бога. Мы говорим, что Бог есть Троица, и люди способны любить друг друга, и что любовь приобретает свое вечное звучание, когда утверждается в Боге, который сам и есть Любовь. Через нарушение и прерывание этих связей и произошло грехопадение.

И за этим последовало проклятье. Бог проклинает землю, потому что согрешивший человек связан с землей. Он наказывает человека и все земное и материальное в нем. Под гнетом этого проклятья человек искажается сам и искажаются его отношения с миром. Теперь его путь – это путь преодоления и избавления от греха, попытка вернуть себя, свою первозданную неиспорченную сущность. И в этом смысле семья и брак становятся своего рода испытанием и возможностью преодолеть этот грех.

Да, все семьи счастливы одинаково и несчастны по-своему, как говорил Толстой. Люди приходят к священнику в надежде услышать, как им лучше поступить в той или иной ситуации. Давать совет со стороны довольно сложно, но я думаю, что всегда в первую очередь надо искать причину в себе и не перекладывать ответственность на кого-то или на что-то.

Полностью избежать проблем в семейной жизни невозможно. Они неизбежны. Человек, утратив райское блаженство и гармонию, обречен их искать и к ним стремиться. И жизнь в браке никогда не будет счастливой просто так, это всегда будет непростой процесс привыкания и притирания друг к другу. Люди стремятся принять друг друга, найти такие формы отношений, чтобы рано или поздно, если можно так выразиться, все пазы соединились и двое оказались вместе в полной мере. Но порой на этом пути один понимает, что самоотречение есть свойство истинной любви, а другому совсем не хочется меняться. Для кого-то это невозможно, для кого-то болезненно, кто-то вовсе не считает, что должен что-то в себе ломать. Ради чего?

Одно из больших заблуждений – поиски человеческого идеала. Они неизбежно заводят в тупик. Идеальных людей не существует. Вряд ли кто-то про себя может сказать, что он безупречен. А если вам кажется, что вы встретили тот самый идеал, значит, вам самому придется попотеть, совершенствуя себя в попытках к нему приблизиться и соответствовать. Многие готовы на это только на словах, а в жизни, обнаружив, что избранник – обычный и далеко не идеальный человек, начинают предъявлять претензии и настаивать на том, чтобы он стал идеальным. Дескать, вот тогда-то у нас все получится. Заканчивается это обычно разочарованием и взаимными обидами. Если человек не переосмысливает собственные запросы и не стремится оценивать себя объективно, он выходит на новый круг поисков и рискует повторить все то же самое. Часто в таком бессмысленном и бездумном кружении проходит вся жизнь.

Для понимания свойств истинной любви важен еще один момент. В Евангелии перед Тайной вечерей Христос говорит в молитве Своему Отцу: «Все Мое Твое». Все принадлежащее человеку принадлежит Богу, а через любовь и все Божественное возвращается человеку. Это и есть образ истинной любви, когда все мое становится твоим и наоборот.

Мы все знаем притчу о блудном сыне, сюжет которой использовал Рембрандт в знаменитой картине «Возвращение блудного сына». В Евангелии от Луки упоминается история о том, что у одного богатого и любящего человека было двое сыновей. И однажды младший пришел к отцу с просьбой отдать ему его часть наследства. Дескать, мне некогда ждать, пока ты состаришься и помрешь, дай мне то, что мне причитается сейчас, пока я молод, полон сил и смогу распорядиться богатством, как следует. И отец идет ему навстречу, дает то, что просит сын, и тот удаляется из дома с деньгами, довольный тем, что получил свое и отныне больше в отце не нуждается. Мы знаем, что происходило дальше. Вскоре он проматывает все наследство в развлечениях и веселье. Он разоряется, опускается на дно, голодает, страдает от холода, нужды, ест со свиньями. Измученный и отчаявшийся, он возвращается к отцу и молит о прощении. В слезах он повторяет одну и ту же фразу: «Отец, я согрешил против тебя и против неба и уже не достоин называться твоим сыном. Возьми меня к себе хотя бы в работники». Но отец сам с радостью бежит к нему, принимает сына обратно, отогревает, успокаивает и дает еще больше того, что дал раньше. Его любовь безгранична, она не помнит зла. Вместо того чтобы ругать и наказывать беспутного сына, отец велит принести ему самую лучшую одежду, одеть, обуть, накормить его. Перстень со своей руки снимает и надевает ему на палец. А перстень в древности был не только драгоценным украшением, но и печатью, владение им было сродни обладанию права подписи на всех векселях. По распоряжению отца закалывают упитанного тельца, накрывают стол. Веселятся все, кроме старшего сына. Он не хочет войти и присоединиться к пирующим, потому что обижен на отца за его безрассудную любовь к младшему сыну. Он укоряет его: «Твой сын растратил все, живя с блудницами, а ты мне ни разу не дал даже козленка, чтобы я повеселился с друзьями». Но отец говорит ему: «Сын, но ведь все мое – твое! Оно всегда твое. Было, есть и будет. Только сейчас надо радоваться и веселиться тому, что твой брат был мертв и наконец-то ожил, он пропадал, а теперь нашелся, и теперь он с нами».

Эта притча о главном свойстве любви – о щедрости и всепрощении. «Дай мне мое», – говорит человек Богу, и Бог отвечает человеку: «Но ведь все Мое – Твое». Когда мы забываем об этом, мы начинаем требовать своего не только в любви, дружбе и семейных отношениях, но и во всех других – в общественных, трудовых, творческих. Даже приходя в Церковь, человек просит у Бога: «Дай мне! Дай!» Здоровья, удачи, хорошей квартиры, достойного мужа и так далее. Порой мы искренне и от всей души просим за родных и близких, и тогда это бывают проникновенные и пронзительные молитвы. Но если мы понимаем, что все наше принадлежит Богу и наоборот, можно вообще ничего у Бога не просить. Если ты способен открыть себя Богу и довериться Ему, то Бог и так все тебе даст. Как бы ты ни жил, где бы ты ни находился, Он будет все время рядом с тобой и даст тебе именно то, что тебе сейчас необходимо.

Есть примеры совершенно особенной любви. Любви через прощение обид и страданий. Святые умели так любить Бога, так Его понимать и принимать, а через это полюбить ближнего своего, и хорошего, и плохого, что и за врагов своих могли молиться и спасать их. Потому что настоящая любовь раскрывает в человеке удивительные свойства.

Очевидно, что способностью любить все наделены в разной степени. Но я хочу напомнить, что мы все небезнадежны. Это значит, что даже более сдержанные и эмоционально закрытые люди, те, кто не получил достаточного опыта любви в детстве в своих семьях или был, как говорят сейчас психологи, социально депривирован, все равно несут в себе возможность любви. Все дары Божии, даже если мы об этом не знаем, безмерно велики. И потенциальные таланты у самых обыкновенных людей огромны.

Любви обычно предшествует хорошо всем известное чувство влюбленности. Обаяние влюбленности – в ее энергетике. Мы привыкли возбуждать себя ею, как наркотиком, и опять же, пользоваться и наслаждаться таким состоянием. Но влюбленность – это еще не любовь, это призыв к любви, как вдохновение есть только повод для творчества. Оно искрится и наполняет, но любой творческий человек хорошо знает, что настоящее творчество – это еще и поденный труд. Можно соотнести вдохновение и творчество с влюбленностью и любовью. Если за вдохновением, например, писателя не следует настоящий труд, то все заканчивается графоманией и пустыми амбициями. И пустота, не подтвержденная работой, в конечном счете сжигает человека. То же самое происходит и с любовью. Если человек все время ищет влюбленности, восторженности, опьянения и обновления, но при этом не прилагает никакого творческого усилия к раскрытию себя в любви, все быстро заканчивается.

Кроме того, случаются ведь и ошибки. Ложная влюбленность, как и ложное вдохновение, когда человек просто заблуждается, возвеличивая свои чувства, а в итоге они оказываются бессмысленными и пустыми. Или восхищается своим избранником, романтизирует и превозносит его, а потом у него открываются глаза и он понимает, что боготворил пустышку.

Кстати, по моим наблюдениям, возраст и наличие жизненного опыта в вопросах любви не всегда имеют решающее значение. Я знаю очень крепкие союзы, заключенные совсем в юном возрасте. Прошло время, супруги уже давно стали бабушкой и дедушкой, но до сих пор искренне и глубоко любят друг друга. По-разному бывает. Одни женятся в 17 лет и проводят всю жизнь вместе, другие, вступив в брак в 30–40 лет, не выдерживает больше года. Вроде случайная встреча, а проходит время, и оказывается, что оба друг без друга жить не могут. А порой, наоборот, кажется, что между людьми любовь огромная и необыкновенная, а внезапно все распадается и заканчивается.

«– Нет-с, позвольте, – сказал адвокат, – я говорю только, что существовали и существуют браки.

– Существуют. Да только отчего они существуют? Они существовали и существуют у тех людей, которые в браке видят нечто таинственное, таинство, которое обязывает перед богом. У тех они существуют, а у нас их нет. У нас люди женятся, не видя в браке ничего, кроме совокупления, и выходит или обман, или насилие. Когда обман, то это легче переносится. Муж и жена только обманывают людей, что они в единобрачии, а живут в многоженстве и в многомужестве. Это скверно, но еще идет; но когда, как это чаще всего бывает, муж и жена приняли на себя внешнее обязательство жить вместе всю жизнь и со второго месяца уж ненавидят друг друга, желают разойтись и все-таки живут, тогда это выходит тот страшный ад, от которого спиваются, стреляются, убивают и отравляют себя и друг друга, – говорил он все быстрее, не давая никому вставить слова и все больше и больше разгорячаясь.

Все молчали. Было неловко».

Л.Н. Толстой. Крейцерова соната

Конечно, семья не только духовно, но и социально может и должна быть хранима. Для верующего человека ценности взаимоотношений в браке сформулированы как понятия высшего порядка. Но и верующие люди далеки от совершенств, и общество огромно, разношерстно и нуждается в своде кодов и правил, не обязательно только религиозного свойства. В нем должны существовать и поддерживаться базовые идеи, что семья нерушима, что измена – это плохо, забота о детях касается обоих супругов, уважение к родителям – основа существования и так далее.

Ужас в том, что в нашей сегодняшней социальной системе эти коды просто отсутствуют. Нет культа верности, преданности, любви как образа жизни, принято легко сходиться и расставаться, рожать детей и отказываться от них или и вовсе выбрасывать их в окно или оставлять в мороз на улице; можно судиться с собственными родителями за квадратные метры, пить, драться, материться, не работать, жить в грязи и упадке. Все это общественно приемлемо и всегда объяснимо с точки зрения каждого конкретного человека. Дескать, да, пьет, потому что несчастен. Жизнь такая. А что делать-то? Или оставила ребенка в роддоме, потому что боялась, что не сможет его вырастить. Или ушел к любовнице, потому что в семье его не понимали. Одни оправдания. Все вокруг виноваты. Воля и чувство собственной ответственности постепенно просто атрофируются. Семья распадается, потому что человеку наплевать на самого себя и тем более на своего ближнего. Все это приметы постсоветского общества и сознания, когда социальные коды разрушены, внутренние ограничения не действуют, духовное воспитание отсутствует. В этом смысле, конечно, сейчас происходит настоящая катастрофа.

Одна из самых больших трагедий, какие могут постичь семью, – это измена. Это практически непреодолимое испытание. После нее бывает совершенно невозможно все вернуть и склеить. Бывают исключения, когда люди находят в себе силы и все-таки восстанавливают отношения, но это происходит очень редко.

В Евангелии Христос говорит, что единственная причина, по которой человек может оставить свою жену или своего мужа, – это прелюбодеяние, супружеская измена. В заповедях говорится «не убий», и сразу следом за этим – «не прелюбодействуй». Оба этих греха очень схожи в своей разрушительной силе. Не случайно те, кто пережил измену, нередко говорят, что их преследует такое чувство, словно их убили.

Заключая брак, люди приносят друг другу клятвы, доверяются, открываются, и измена становится разрушительным ударом. Про супругов говорят, что двое – это плоть едина. Человек, лишившись части себя, не может делать вид, что ничего не произошло, как не может не помнить о потере тот, у кого отняли руку или ногу. Пережив измену, человек остается с незаживающей раной. Многие стремятся ради воссоединения все забыть, но оказывается, что это порой невозможно. Есть вещи, которые нельзя забыть. А простить и вовсе под силу очень немногим. Даже Господь не требует этого от нас, Он говорит, что человек свободен не принимать того, кто совершил измену.

Порой причиной измены становится внутренняя распущенность одного из супругов, порой – обоюдное неумение любить и беречь друг друга. Но измена подводит под счастливым браком жирную роковую черту. Физическая неверность и все, что ей сопутствует, – ложь, самооправдание, обвинения супруга – искажают и без того несовершенную природу человека.

Настоящее восстановление возможно только через глубокое покаяние, а не просто формальные извинения. Когда одна сторона испытывает потребность раскаяться, а другая находит в себе силы по-настоящему простить. Это обоюдный подвиг. И хотя, возможно, в такую семью больше никогда в полной мере не вернутся былые радость и доверие, порой все-таки удается восстановить разрушенное. Но это всегда большое испытание, на которое немногие оказываются способны.

Измена – это проклятие, которое сам человек накладывает на свой брак. Всегда есть свобода выбора, но надо правильно понимать, о чем идет речь. Есть вещи, которые мы выбирать не в состоянии, но разве мы не свободны от того, что не выбираем, например, наших родителей? Разве можно отказать в свободе, если нет выбора? Напротив, проявление высшей свободы – это когда не выбирают. Когда ты свободен в том, чему принадлежишь. Когда играет музыкант-виртуоз, его игра – его свобода. Да, он все делает как надо, знает ноты и правильно держит смычок, но в исполнении своем он свободен. Бог свободен, потому что он не выбирает между добром и злом, он абсолютно свободен в добре.

«Ты смотришь сквозь маленькие и ясные стекла времени. Свобода – дар, сильнее всего уподобляющий тебя Творцу, но увидеть ее ты можешь только в перевернутый бинокль, иначе она была бы слишком велика для тебя. Для тебя сменяются диапозитивы моментов, и во всякий из них ты волен делать выбор».

К. Льюис.

Сказание об аде и рае, или Расторжение брака

Когда мы выбираем любовь и брак, мы выбираем свободу. Мы очень сильно заблуждаемся, если думаем, что брак – это отношения, которые накладывают на нас запреты и ограничения. Что, дескать, мы приходим в семью, поступаем, как принято в обществе, соглашаемся на жизнь вдвоем, но взамен приносим в жертву свою свободу. Если это так, это не брак, это катастрофа. Помните: все мое – твое? И в браке моя свобода становится твоей свободой. И у меня нет тайного кармана, потайного места, где я что-то припрятываю для себя. Нет какого-то кусочка моей собственной жизни, не имеющего к тебе отношения. А если есть, из этого и возникает та трещина, которая впоследствии приведет к разрушению любого союза.

Да, любовь – это такой же риск, как вера. Здесь ничего нельзя припрятать или ловко рассчитать. Я отдаю тебе все, что у меня есть, но тем самым я не лишаюсь, а приобретаю. Свобода супругов, она общая, а не раздельная. И они должны реализовать себя в этой свободе до конца, иначе с самого начала будут обманывать и обманываться.

Точно так же как и любовь, свобода – тоже всегда риск. И все настоящее, что есть в нашей жизни, – это постоянный риск. Но если мы себя от этих рисков ограждаем, мы не живем. У поэта Александра Аронова есть такие строчки: «Если у вас нету тети, то вам ее и не потерять, если вы не живете, то вам и не умирать». Нельзя жить чуть-чуть, доверять местами, любить с оглядкой. Если хочешь по-настоящему в этой жизни реализовать себя, придется рисковать.

Сегодняшнее состояние общества и всего человечества во многом связано именно с тем, что люди предпочитают не рисковать. Ни в чем: ни в любви, ни в свободе, ни в браке, ни в вере. Люди боятся жить и ищут какой-то стабильности, которую можно вокруг себя навести и максимально спокойно в ее условиях существовать. А любовь и вера – это осуществление реальной связи человека с Богом. Это очень похоже на потребность в свободе и творчестве. Да, это сложно, потому что здесь необходим настоящий подвиг. Надо рискнуть и безоглядно довериться Богу. Пойти по воде. Или без остатка отдать себя любимому человеку. Тогда это будет проявлением настоящей любви. Мы же все помним, что:

«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я медь звенящая или кимвал звучащий.

Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто.

И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится,

Не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла,

Не радуется неправде, а сорадуется истине;

Все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится».

1 Коринф. 13:1

Да, любовь – непростое чувство. По сути, полюбить – это значит потрудиться, прирасти, наполниться. Это чувство, которое не дается нам как данность. Любовь, возникая из маленького источника, потом либо исчезает, либо усиливается, заполняя собой все. Любовь – это очень большой труд, один из самых больших, который встречает человек в своей жизни. Часто, когда люди разрушают свои семьи, уходят от одних к другим и говорят: «Ну, разлюбил, что поделаешь!», хочется спросить их в ответ: «А вы пробовали любить-то? Что вы знаете о любви? Что вы сделали для нее? Для другого человека?»

И большое счастье, если в ответ на такой вопрос человек хотя бы задумывается.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.