3.1. Паломничество в России и византийские корни православной культуры богомолья

3.1. Паломничество в России и византийские корни православной культуры богомолья

Паломническая традиция, как религиозный и социокультурный феномен, пришла на Русь из Византийской империи тысячу лет назад сразу же вместе с принятием христианства. К.Н. Леонтьев писал о влиянии византийской культуры на российское общество: «Византийский дух, византийские начала и влияния, как сложная ткань нервной системы, проникают насквозь весь великорусский общественный механизм»[285]. Взаимосвязь и влияние государственных и политических традиций Византийской империи на становление Древнерусского государства не вызывает сомнений и неоднократно аргументированно доказывались многими отечественными исследователями. Византийская культурная традиция, основанная на православной вере, прочно и органично вошла в самосознание русского народа. В.М. Живов отмечал, что: «основной состав письменности, имевший хождение в древней Руси, представлен византийскими по происхождению произведениями»[286]. Выше мы уже упоминали, что древнерусские хождения имели своих предшественников в византийской литературе в виде греческих проскинитариев. Как известно, древнерусские авторы-паломники не только усвоили лучшее, что было в путевой византийской литературе, но и развили и обогатили этот жанр, подняв его до высокого искусства, подарив русской культуре подлинные шедевры.

Как известно, византийская культура была разнородна по своему составу. Исследователи условно выделяют в византийской культуре две основные традиции: гуманистическую и аскетическую. Противостояние в Византии этих культурных традиций «не подходит под привычные для нас категории – светской и духовной или христианской и языческой культур. Скорее речь может идти о различии «аскетической» и «гуманистической» традиции, хотя и эти обозначения не адекватны. Само противостояние, однако, очевидно, оно выражается в многовековой последовательности религиозно-культурных конфликтов»[287]. В процессе христианизации древнерусского общества, наиболее плодотворно усваивалась, прежде всего, византийская аскетическая культурная традиция. Это положение подтверждается отношением русских людей к паломничеству, которое они воспринимали на протяжении десяти веков как благочестивое дело и духовный подвиг.

В 2001 году прошёл незамеченным тысячелетний юбилей[288] одного важного события, имеющего прямое отношение к истории русского православного паломничества. «Ровно тысячу лет назад, в 1001 году, по преданию, сохранённому Никоновской летописью, великим князем Владимиром было отправлено первое посольство на Ближний Восток: “посла Володимер гостей своих аки в послех в Рим, а других во Иерусалим, и в Египет, <…> съглядати земель их, и обычаев их”»[289]. Фраза «гостей своих аки в послех» означает в данном контексте не что иное, как «купцов в качестве послов». Таким образом, перед нами свидетельство об официальной поездке русских людей по поручению главы Древнерусского государства с целью паломничества к святым местам Вселенского Православия. Безусловно, у этого посольства были и другие цели в этом, по тем временам большом, путешествии в том числе дипломатические. При этом обращает на себя внимание отсутствие в перечне Константинополя. Подобное обстоятельство можно объяснить только тем, что святыни византийской столицы, как, впрочем, и другая информация об этом городе, были хорошо известны на Руси. Что косвенно подтверждает возможность паломничества в то время русских православных людей в Константинополь.

Однако паломничество первых русских христиан к святыням, расположенным на территории Византийской империи, начались значительно ранее начальных времён принятия христианства на Руси. Паломничество во времена Древней Руси началось с распространением христианства и византийской культуры среди русских людей в середине IX – первой половине X веков. Вполне естественно, что русские купцы, торговавшие с ромеями, и воины-русичи, служившие в императорской армии, а также совершавшие набеги на греческие земли под предводительством древнерусских князей Аскольда и Дира[290], Рюрика[291] и Олега[292], так или иначе попадали к великим православным святыням, принимали святое крещение и уже христианами возвращались на Русь. Часть из них, особенно купцы, торговавшие с Константинополем, и представители знати, ездившие с дипломатическими и иными поручениями, вновь и вновь возвращались в Византийскую империю, к её святым местам и могли быть первыми русскими паломниками.

Многие отечественные исследователи, рассматривая факты и явления, описываемые в ряде древних источников и отражающие различные аспекты взаимодействия Древнерусского государства и Византийской империи, составили картину паломничества первых русских христиан прежде всего в Константинополь, в духовную столицу тогдашнего христианского мира. З.В. Удальцова писала об этом следующее: «Исконные торговые связи соединяли Древнерусское государство со столицей Византийской империи. Все торговые пути из Руси в Средиземноморье в конечном итоге сходились в городе на Босфоре. <…> Царьград всегда привлекал русских дипломатов, купцов, паломников, художников, книжных людей, монахов»[293]. М.Н. Тихомиров обобщил эти процессы такими словами: «Для русских путешественников все дороги вели в “Новый Рим”»[294]. П.П. Толочко писал: «Обращает на себя внимание особое отношение русских людей к столице Византии. На Руси её называли богохранимый Константинополь, святой Цареград, Царствующий град. Авторитет его был столь высок, что для многих киевских князей было делом чести получить оттуда царские дары или посетить этот город»[295]. Итак, можно утверждать, что задолго до принятия христианства на Руси первые русские люди, приняв веру Христову, имели возможность поклоняться святыням, расположенным на территории Византийской империи и в первую очередь в Константинополе.

Эпоха распространения христианства в Древней Руси в IX–XI веках совпала с созданием и активным использованием многими славянскими и другими народами, живущими в древнерусском государстве и в соседних странах, пути «из варяг в греки»[296]. Можно считать, что путь «из варяг в греки» стал той столбовой дорогой, по которой распространялось культурное, религиозное и экономическое влияние Византийской империи на славянские племена, следствием чего явилось крещение народов, проживавших на территории Древней Руси. Профессор В.А. Брим считал, что весь целиком путь «из варяг в греки» нигде в литературе того времени не описан, хотя отдельные участки достаточно подробно указаны в византийских и скандинавских источниках. Согласно последним этот важный военно-торговый путь начинался от острова Готланда, где обычно собирались караваны кораблей варягов, и по Балтийскому морю, которое в то время называли «Варяжским», шёл до его восточных берегов. Обычно варяги направляли свои корабли к устьям больших судоходных рек, по которым они проходили вглубь Древней Руси. На востоке Балтийского моря перед ними открывались две такие возможности. Одна – через Рижский залив и Западную Двину, далее путь шёл через Полоцк. Вторая – через Финский залив и Неву, после чего путь шёл на Новгород через Ладожское озеро, проходил через устье реки Волхов, где стоял город (ныне Старая Ладога). Здесь варяги готовились к переходу через опасные волховские пороги, которые тянулись на расстоянии 19 км вдоль течения реки. Преодолев пороги, путешественники по полноводному Волхову добирались до древнего Новгорода.

«Что касается продолжительности пути, то мы имеем ценное известие Адама Бременского[297], который сообщил, что датчане проходили в его время эту дорогу в Новгород иногда в 4 недели, а от устья Одера до Новгорода требовалось обыкновенно 43 дня»[298]. От Новгорода маршруты варягов по Восточной Европе шли по двум главным направлениям: по линии Днепра и по линии Волги. Дальнейший путь из Новгорода шёл по Волхову, пересекал Ильменское озеро, после чего продолжался по реке Ловати. В нижнем течении Ловати начинался знаменитый Великий волок, открывавший дороги на Волгу, Западную Двину и Днепр. Великий волок представлял собой сложную систему водных и наземных путей передвижения, соединявших Новгород с Поволжьем, Подвиньем и Приднепровьем. Таким образом, варяги, приходившие к Великому волоку со стороны Волхова или Западной Двины, имели возможность продолжить свой путь в восточном направлении на Волгу или в южном – на Днепр. «Дорога из варяг в греки была исключительно важным элементом в составе торговых взаимоотношений того времени, ибо на ней лежали наиболее важные торговые эмпории[299] Северной и Восточной Европы. На юге она заканчивалась в Царьграде, который мог считаться едва ли не самым значительным центром торговли для всех прилегающих к нему стран. Туда купцы вывозили лён, дерево, рабов, меха, мёд и воск в обмен на вино, хлеб, соль, ткани и золото. В этой торговле участвовали древнейшие русские города: Киев, Чернигов, Любеч, Смоленск, Новгород и ряд более мелких пристаней: Смядин, Вышгород, Триполье, Витичев, Канев и др. Наиболее крупным городом, через который проходила дорога, на юге был Киев, транзитный пункт для торговли, идущей с юга на север и также из Западной Европы на Восток. <…> На севере дорога разветвлялась: одна линия вела по Западной Двине в Рижский залив, другая – на Новгород, опять собирательный пункт, куда стекались торговые караваны из Биармаланда[300], Поволжья и Приднепровья. Новгород был отправным пунктом к большим торговым центрам Балтийского района: в Готланд, Бирку и Сигтуну в Швеции и в Гедебю в Дании. Указанными путями ходили, однако, не только викинги-варяги, военные торговцы, искавшие на юге, в Византии, в Италии и Испании, богатств и приключений. Ими пользовались тоже паломники в Иерусалим и Палестину, выбиравшие довольно часто как раз восточный маршрут, о чём свидетельствует, например, Гута-сага[301], в которой написано: “До того, как Гутланд принял постоянного епископа, в Гутланд приезжали епископы-пилигримы, ходившие в Иерусалим в Святой Земле, и оттуда они возвращались домой. В это время дорога, чтобы поехать в Иерусалим, шла на восток по Руси и Греции[302]”. Подобные известия о пилигримах в Иерусалим, <…> ходивших туда через Русь, можно привести в большом количестве из исландских саг[303]. Об этом говорят тоже две шведские рунические[304] надписи»[305].

Важным источником о русско-византийских связях является книга, написанная в середине Х века византийским императором Константином VII Багрянородным[306] «Об управлении империей», в которой он описывает историю связей и устоявшиеся традиции во взаимоотношениях с соседними государствами и народами. Именно в этой работе император Константин указывает на путь «из варяг в греки» как на давно существующий и известный военно-торговый путь, связывающий Византийскую империю со славянскими государствами и Северной Европой. В девятой главе книги, которая называется «О росах, отправляющихся с моноксилами[307] из Росии в Константинополь»[308], император подробно описывает среднюю и южную части пути, преодолеваемых путешественниками в X веке. Основным содержанием девятой главы книги императора является описание водного пути от Новгорода до Смоленска, далее через Любеч на Чернигов, Вышгород, после чего участники путешествия останавливались в Киеве, столице Древнерусского государства. Из Киева путешественники плыли вниз по Днепру через пороги, преодоление которых ярко и подробно описано в книге венценосного писателя, что наводило многих исследователей на мысль, что император в этом месте пользовался рассказом или записками участника такого плавания по пути «из варяг в греки». Описание императором Константином Багрянородным средней и последней (южной) части пути в Константинополь для паломнической темы особенно важно, так как на протяжении многих веков это будет основная дорога русских богомольцев к святыням Православного Востока.

Тексты договоров между Русью и Византийской империей, заключенных в 907, 911, 944 и 971 годах, свидетельствуют о том, что путь из варяг в греки был хорошо известен русским и ромеям. Договоры отражают сложившуюся многолетнюю практику взаимодействия двух государств на пути из варяг в греки. Например, договор 911 года регулирует положение русов, «работающих» в Византии. По-видимому, речь идёт прежде всего о служилых людях, наиболее вероятно, о наемных воинах. Это ещё одно указание на то, каким образом могло распространяться христианство на Руси с одной стороны, и с другой ясно, что контакты этих людей с родиной не ослабевали, а поддерживались, эти люди взаимодействовали с теми, кто приезжал из Киева в Константинополь, в том числе чтобы поклониться царьградским святыням.

В статье Г.Г. Литаврина «Условия пребывания древних русов в Константинополе в Х в. и их юридический статус»[309] убедительно доказывается, что «общее число русов, посещавших с торговой целью империю, за сезон могло достигать 1000–1500 человек». Таким образом, можно вполне уверенно утверждать, что за сто с лишним лет до крещения Руси в Византии побывали тысячи и тысячи русских людей, часть из которых приняли христианство и после этого неоднократно бывали в Константинополе и поклонялись христианским святыням. Сколько русов-паломников было в Царьграде и можно ли сейчас, спустя двенадцать веков, найти их следы, покажут дальнейшие исследования историков.

Первыми паломниками, чьи имена известны благодаря древним источникам, можно считать святую равноапостольную великую княгиню Ольгу и людей, сопровождавших её в поездке в Константинополь. История путешествия посольства Киевской великой княгини Ольги в 957 году имеет большую историографию, как церковную, так и светскую; исследователи по-разному оценивают источники, повествующие об этом событии, и делают порой различные выводы. Однако бесспорно то, что великая княгиня с большим посольством посетила Константинополь и была там крещена. И византийские, и русские источники, а также ряд других рассказывают об этом достаточно подробно, прежде всего как о важном политическом, церковном и культурном событии.

Древние русские летописи и жития святых, как мы уже отмечали, донесли до нас историю о паломничестве преподобного Антония Печерского к святыням Афона, которое он совершил в начале XI века. В 1028 году преподобный Антоний вернулся с Афона в Киев, поселился в пещере за городом и продолжил иноческий подвиг, в результате которого была основана Киево-Печерская обитель. При этом важно отметить, что уже в самые первые годы XI века на Афоне подвизались русские иноки, которые создали монастырь, известный под названием Руссик.

В середине XI века паломничество в Константинополь, Иерусалим, Афон и к другим святым местам Православного Востока уже не сводилось к единичным фактам, связанным с военной, торговой или дипломатической деятельностью. Теперь паломничество могло осуществляться именно с религиозной и духовной целью поклонения святым местам, чудотворным иконам и мощам Божиих угодников. Русские летописи доносят до нас подвижнический образ преподобного Варлаама[310], игумена Киево-Печерского монастыря. Два раза в середине XI века он совершал паломнические путешествия на Православный Восток, в Константинополь и Иерусалим, как по личному влечению к святым местам, так и по делам церковным.

Первые митрополиты нашей Церкви, в основном греки, находились в непосредственном подчинении у Константинопольских Патриархов и обязаны были обращаться к ним по всем важным вопросам. Поэтому в силу служебной необходимости они должны были ездить в Константинополь для участия в церковных Соборах. По своему положению митрополиты могли путешествовать из Киева в Константинополь только в сопровождении многочисленной свиты, точный состав которой летописи до нас не донесли. Но можно предположить, что среди сопровождающих могли находиться епархиальные епископы, официальные представители (послы) великого князя, священники, келейники, слуги и охрана. Все эти люди, прибыв в Константинополь вместе с Киевским митрополитом, поклонялись православным святыням столицы Византийской империи.

Сохранились сведения о паломничестве в Византию святителя Ефрема Печерского[311], епископа Переяславского, который в миру был приближённым лицом Киевского великого князя Изяслава Ярославича[312], а затем иноком Киево-Печерской обители. По благословению преподобного Антония Печерского он в середине 50-х годов XI века совершил паломничество к святыням «греческой страны». Житие святителя сообщает, что он везде по пути «наблюдал жизнь святых людей, посещал жилища отшельников, земных ангелов, насыщаясь в изобилии духовною пищею, душеспасительными беседами и наставлениями святых отцов»[313]. Он долго находился в паломническом путешествии, поэтому успел установить из Константинополя двустороннюю связь с отцами-основателями Киево-Печерского монастыря. В одном из писем игумен Печерской обители преподобный Феодосий[314] попросил святителя Ефрема прислать в Киев устав Студийского монастыря, находившегося в Константинополе. Святитель собственноручно переписал Студийский устав и возвратился с его копией на Русь в первой половине 60-х годов. Тогда же преподобный игумен Феодосий ввёл Студийский устав в Киево-Печерском монастыре.

Многие исследователи отмечали всплеск активности путешествий русских людей к святым местам Православного Востока в XII веке, прежде всего, в Византийскую империю. Как уже отмечалось, династические связи Киевской великокняжеской семьи с Константинопольским Императорским Домом имели большое значение в жизни Древней Руси и способствовали путешествиям в Византийскую империю, особенно с целью заключения брачных союзов. В Константинополь, Иерусалим и Афон русские люди того времени путешествовали по государственным и церковным делам, с образовательными и культурными, деловыми и торговыми, личными и семейными целями, а также укрывались от преследований. При этом, оказавшись около святых мест, наши набожные предки обязательно поклонялись святыням Вселенского Православия.

В период с XI века до 30-е годов XIII столетия паломнические путешествия к святым местам, расположенным на территории Византийской империи, крестоносных и арабо-мусульманских государств, стали устойчивой культурной и религиозной традицией христианского общества Древнерусского государства.

Как уже отмечалось, монгольское завоевание политически раздробленных русских княжеств в 30-40-е годы XIII века на целое столетие остановило массовое паломничество к отечественным и зарубежным святым местам. Однако к середине XIV столетия русские паломники, преодолевая ордынский «железный занавес», снова устремились на поклонение к святыням Вселенского Православия. Возрождение внутреннего богомолья было связано не только с сохранившимися и восстановленными святынями, но и с появлением новых паломнических центров, в числе которых, прежде всего, Троице-Сергиев монастырь, Кирилло-Блозерская обитель и многие другие, воздвигнутые подвигами, трудами и молитвами великих и святых подвижников Земли Русской.

В первой половине XV столетия продолжились активные путешествия русских людей на Ближний Восток, начавшиеся в предыдущем столетии. Часто ездили посольства по великокняжеским и церковным делам, спешили гонцы с государевой и митрополичьей почтой, постоянно ходили торговые караваны русских купцов между Москвой и Константинополем. Все эти православные люди, по разным причинам путешествующие в Византийскую империю или даже за её пределы, в страны, которые контролировали мамлюки и турки-османы, поклонялись святым местам Палестины, Сирии и Египта.

В этот период русские монахи стали чаще совершать паломнические путешествия к святыням Афона, чтобы вобрать в себя многовековой опыт иноческой жизни, поклониться чудотворным иконам и святым мощам Божиих праведников, а также приобщиться к многовековой светской и христианской культуре и мудрости, собранной в книгохранилищах монастырей Святой Горы.

Завоевание турками-османами Византийской империи повлияло на всю последующую историю русского паломничества на Православный Восток. Падение Константинополя в 1453 году привело к значительным изменениям в европейской религиозной и культурной жизни, а также имело важные геополитические последствия, в том числе и для православного паломничества. Главные святыни христианского мира оказались на территории и во власти Османской империи. Константинополь, превратившись в Стамбул, утратил статус мирового православного центра, который ранее был очень притягателен для христианских паломников из многих стран Европы и Азии. Однако для русских богомольцев Царьград остался святым городом, и они всегда стремились к нему, чтобы поклониться сохранившимся осколкам его православных святынь и украдкой помолиться на храм Святой Софии, даже ставший мечетью.

Таким образом, пользуясь современной терминологией, в данном случае речь идёт об османском «железном занавесе», который с тех пор на многие века отделил христианский мир от стран Православного Востока. И тем самым сделал путешествия в Константинополь, Малую Азию, Сирию, Палестину, Египет, Афон и Грецию уделом светских и церковных послов, а также предприимчивых купцов вплоть до XIX столетия.

Иерусалим во время падения Константинополя находился под властью Мамлюкского султаната, войска которого в 1517 году были разбиты турками в битве под Алеппо, после чего Сирия, Палестина и Египет попали под власть Османской империи. Иерусалим стал глухой провинцией Оттоманской Порты, а древний город Антиохия Великая[315] перестал существовать в результате серии крупных землетрясений и военных действий ещё в XIII в. В 1367 г., после почти столетних скитаний Антиохийских Первосвятителей, Патриарх Пахомий I[316] избрал своей постоянной резиденцией Дамаск. С тех пор и до настоящего времени столица Сирии остаётся местом пребывания кафедры Предстоятелей Антиохийской Православной Церкви.

Итак, османские власти сохранили Иерусалимский, Александрийский и Антиохийский Патриархаты, а также пощадили основные палестинские, египетские и сирийские христианские святыни. Однако паломнические путешествия для христианских богомольцев в Палестину, Сирию и Египет стали ещё более затруднительными и опасными, чем раньше.

Падение Константинополя и гибель православной Восточной Римской империи сильно повлияли на самосознание русского народа.

Патриарх Московский и всея Руси Алексий II[317] писал: «Падение Царь-града отразилось и на мироощущении других православных народов. В условиях, когда области древних восточных Патриархов оказались под властью иноверцев, русский народ, вошедший к тому времени “в меру полного возраста Христова” (Еф. 4,13) и укрепивший свою государственность, стал осознавать свою ответственность за судьбы Православия. Многие века Русская Церковь неизменно оказывала помощь страждущим братьям по вере на Востоке, передавая им щедрые пожертвования своих благочестивых чад»[318]. Постепенно менялось у русских людей отношение к совершению богомольных поездок в зарубежные страны. В этом смысле вторая половина XV века стала переломной в истории русского православного паломничества.

В конце XV – начале XVI столетий на территории Великого княжества Московского находились десятки святых мест, овеянных вековыми паломническими традициями, чудесами и преданиями. Поэтому, когда болезнь стала подтачивать могучее тело Московского государя Ивана III Васильевича Великого[319] и смерть незримо встала за его спиной, он вместе со всем своим двором поехал в сентябре 1504 года в полуторамесячное богомолье по самым значимым святым местам своего государства. И, конечно же, первой целью его путешествия был Троице-Сергиев монастырь, затем он посетил святыни Переяславля, Ростова, Суздаля, Владимира и Ярославля. После богомолья великому князю стало лучше, болезнь отступила, и он прожил ещё год. Так великий князь Иван III Васильевич заложил на многие века вперёд традицию для Русского Царствующего Дома – большие, на несколько месяцев, паломнические путешествия к отечественным святыням. Подобные богомолья совершались всеми государями из рода Рюриковичей и Дома Романовых. Вслед за великими князьями в подобные паломнические поездки отправлялись также бояре и дворяне, купцы и простые люди, имеющие такую возможность. Таким образом, появилась многовековая паломническая и культурная традиция путешествия к русским святыням по этому маршруту, сохранившемуся даже в советское атеистическое время для туристов под названием «Золотое кольцо».

Во время правления великого князя Василия III Ивановича[320] была продолжена традиция великих государевых богомолий. Великий князь Василий вместе с семьёй и свитой неоднократно ездил на поклонение к святым местам Переяславля, Ростова, Владимира, Ярославля, Вологды и Зарайска, особенно он любил бывать в Троице-Сергиевом, Кирилло-Белозерском, Иосифо-Волоцком и Николо-Угрешском монастырях.

В период царствования Ивана IV Васильевича Грозного[321] особенно частым стало богомолье государевой семьи в Троице-Сергиев монастырь. В мае 1553 года он вместе с царицей Анастасией Романовной[322]и новорождённым первенцем, царевичем Дмитрием[323], прибыл на богомолье в Троице-Сергиеву обитель, чтобы поклониться святым мощам преподобного игумена Земли Русской по пути в Кирилло-Белозерский монастырь, куда царская семья совершала паломничество по обету, данному ради выздоровления государя от тяжёлой болезни. Трижды царь Иван Васильевич в своей жизни приезжал в Кириллову обитель на долгое богомолье, любя это место и его святыни, внося в монастырь огромные вклады. Во многие святые места Московской Руси за своё долгое правление приезжал царь Иван Грозный, правда не всегда с паломническими целями, а часто с карательными, проливая невинную кровь иноков и мирян в монастырях и храмах.

В XV–XVI веках, а особенно во времена царя Ивана Васильевича Грозного, из храмов и монастырей покорённых городов и земель русские самодержцы забирали в Москву древние чудотворные и чтимые иконы, кресты и другие святыни. В этот период в столице строились знаменитые соборы и храмы, которые Московские государи наполняли святынями, приносимыми не только из русских пределов, но и привозимые из-за рубежа посланцами Православных Церквей Востока, а также отечественными паломниками. Таким образом, Москва со второй половины XV века стала главным центром русского паломничества. В столицу устремлялись богомольцы со всех концов нашего Отечества, потому что в ней были воздвигнуты одни из самых замечательных храмов и монастырей страны, в которых находились многие почитаемые народом православные святыни, собранные в течение нескольких столетий русскими государями – великими князьями и царями.

Многочисленные паломники, особенно в 80-90-х годах XVI века, приезжали в столицу не только из близлежащих городов и селений, а также из дальних пределов Московского царства и даже из многих других стран (Украины, Литвы, Валахии, Болгарии, Сербии, Греции, Грузии и прочих), чтобы принять участие в торжественных и многочисленных богослужениях и крестных ходах, чтобы поклониться чудотворным иконам, чтимым крестам, святым реликвиям и честным мощам угодников Божиих, выносимым по праздникам даже из кремлёвских соборов, обителей и государевых домовых храмов, а также для того, чтобы хоть издали увидеть известных своим благочестием русского царя Феодора Иоанновича[324]и первого русского Патриарха Московского и всея Руси Иова[325], которых позднее причислили к лику святых Русской Православной Церковью.

Однако и другие святые места на Руси в XVI веке продолжали привлекать многих богомольцев. В великие праздники толпы паломников приходили к святыням Боровска и Волоколамска, Ростова и Переяславля-Залесского, Владимира и Суздаля, Смоленска и Пскова, Новгорода Великого и Нижнего Новгорода, Костромы и Ярославля, Твери и Вологды и многим другим.

В XVI веке продолжилось паломничество к святыням Православного Востока. Среди русских людей, которым удалось преодолеть османский «железный занавес» были, прежде всего, государевы послы, монахи-посланники русских митрополитов и купцы Гостиной сотни, которым дозволялось вести международную торговлю. Для простых людей зарубежные поездки были недоступны, если только они не входили в состав посольства или торгового каравана в качестве слуг и охранников. О зарубежном паломничестве русских людей на Ближний Восток, начиная с конца 90-х годов XVI века и до окончания периода, называемого в истории нашего Отечества Смутным временем, у нас сведений не имеется. Однако даже в тяжелейший период российской истории – в Смутное время, русские люди продолжали совершать паломничества к отечественным святыням.

Михаил Фёдорович[326], первый царь из рода Романовых, продолжил традицию государевых богомолий, заложенную его предшественниками на российском троне. Сразу после победы русского народа над интервентами и внутренними врагами в период Смутного времени начало оживать паломничество к отечественным и зарубежным святыням. Царь Михаил Фёдорович также продолжал политику русских государей по превращению Москвы в православный центр не только для Руси, но и для православных народов других стран, тем самым способствуя притоку в неё паломников, о многочисленности которых свидетельствовали в своих воспоминаниях иностранные путешественники.

Русские цари из династии Романовых, правившие в XVII веке, отличались набожностью и благочестием, поэтому они любили богомольные поездки к отечественным святым местам, которые они совершали несколько раз в год. Как правило, они направлялись в паломничество со своими жёнами и детьми в сопровождении большой свиты придворных. Достаточно часто государи в богомольные путешествия ездили вместе с Патриархами и московским священством. При этом надо отметить, что русские Патриархи совершали паломничества к отечественным святыням самостоятельно и не менее торжественно и многолюдно, чем царские поездки. Особой пышностью и размахом отличались богомольные выезды Патриарха Московского и всея Руси Никона[327].

В XVII веке продолжалось строительство монастырей и возрождение пришедших в упадок обителей. Однако особое значение для культуры паломничества имеет создание Патриархом Никоном НовоИерусалимского монастыря, Воскресенский собор которого стал практически точной копией храма Воскресения Христова в Иерусалиме, и в котором в названиях окружающей местности была воспроизведена топография Святой Земли. По замыслу Патриарха Никона создание на русской земле фрагмента Палестины должно было дать хоть какое-то представление о Святом Граде Иерусалиме русским людям, отделённым от Святой Земли османским «железным занавесом».

Во второй половине XVII века возобновляется массовое паломничество русских людей к православным святыням Украины, прежде всего, Киева, которые они не могли посетить несколько столетий. После воссоединения России и Украины русские паломники получили возможность посещать святыни Киева, Чернигова, Переяславля, Почаева и другие, а украинские богомольцы стали ходить на поклонение к святым местам Московского царства.

В XVIII веке традиция паломничества к отечественным святыням продолжается, как у простых русских людей и большей части дворянского сословия, так и у императоров всероссийских. Так, например, царь Пётр I Алексеевич Великий[328] первым из русских государей совершил паломничество в Соловецкий монастырь. К петровской эпохе относится начало нового направления во внешней политике России – государственной защите интересов русских православных паломников, поклонявшихся святыням Православного Востока.

В середине и второй половине XVIII века внутреннее паломничество к местночтимым и всероссийским святыням стало повсеместным. Примером поддержания этой древней церковной традиции стали августейшие паломничества к святыням Троице-Сергиевой Лавры, Киево-Печерской Лавры, Александро-Невской Лавры и многим другим святым обителям и храмам Российской империи. В XVIII веке зарубежные паломничества русских людей к святым местам Православного Востока были единичными явлениями. Однако в результате русско-турецких войн второй половины XVIII и первой половины XIX столетий православные жители Российской империи получили право свободно посещать Палестину. Это право было закреплено в соответствующих статьях мирных договоров России с Османской империей. Победы русских войск и старания отечественных дипломатов принесли свои плоды: если в 30-40-х годах XIX века число наших паломников насчитывало десятки, иногда сотни человек в год, то «сразу после Крымской войны начинается настоящий паломнический бум»[329]. Тысячи русских паломников ежегодно стали посещать Святую Землю начиная с середины XIX века. В этот период духовная устремлённость простых верующих людей к святыням Православного Востока совпала с интересами российской имперской геополитики.

Чтобы компенсировать неблагоприятные для России последствия Крымской войны, в ходе которой русская армия потерпела поражение, была выдвинута идея «формирования сферы собственных интересов в Святой Земле»[330]. Удобным средством для этого как раз и стало развитие и организация массового паломничества к святыням Палестины. Эти идеи были разработаны и выдвинуты великим князем Константином Николаевичем[331], выдающимся отечественным реформатором и сподвижником императора Александра II Николаевича Освободителя[332] в деле государственных преобразований в России. В окружении великого князя в 1856 году был разработан масштабный проект по созданию российской инфраструктуры в Святой Земле для развития русского паломничества и поддержки Православия на Ближнем Востоке. Уже в 1856 году было создано Русское Общество пароходства и торговли, занимавшееся перевозкой русских паломников из Одессы в Яффу. В 1857 году возобновляется деятельность Русской духовной миссии (РДМ) в Иерусалиме, которая была создана ещё в 1847 году, но из-за военных действий в период Крымской войны была эвакуирована из Палестины. В 1858 году в Иерусалиме впервые было открыто российское дипломатическое консульство.

Первым русским августейшим паломничеством в Святую Землю стало прибытие в Иерусалим великого князя Константина Николаевича с семьёй[333] в 1859 году. Вах К.А. писал об этом историческом событии следующее: «Сам факт паломничества членов Православного Царствующего Дома произвёл неизгладимое впечатление на всём Христианском Востоке. В стенах Иерусалима последним таким паломником был византийский император Ираклий[334] в 629 году, т. е. ровно за 1230 лет до великого князя. Вступление в Святой Град Константина Николаевича стихийно превратилось в триумфальное шествие. Никто не ожидал, что появление князя из Русского Императорского Дома будет воспринято как, пусть и краткое, но возвращение православной императорской власти в пределы древней Византии. Престарелый Патриарх Иерусалимский[335] (специально вернувшийся из Константинополя) выехал встречать августейшую чету далеко за город и плакал, благословляя их прибытие. Представители всех христианских конфессий (греки, армяне, копты, сирийцы, абиссинцы) и даже мусульманское и еврейское духовенство поспешили приветствовать брата русского царя. Губернатор Иерусалима, европейские консулы и протестантский епископ и, конечно, бывшие в городе русские паломники сопровождали вступление великокняжеского каравана в Святой Град. Епископ Русской Духовной Миссии преосвященный Кирилл (Наумов)[336] встречал августейших паломников у Яффских ворот с крестом и святою водою. Жители города устлали путь великого князя ковром из палестинских цветов, которые в изобилии распускаются в Палестине повсюду в это время года»[337].

Важнейшей целью приезда брата русского императора в Иерусалим было решение вопросов, связанных с приобретением Россией участков земли для возведения комплекса построек: зданий дипломатического консульства и Духовной Миссии, Троицкого собора, мужского и женского паломнических подворий и больницы. Августейшее паломничество 1859 года оказалось поворотным моментом во внешней политике России в Палестине – наше государство стало иметь на Ближнем Востоке «собственные интересы», то есть приобрело крупные земельные участки, на которых возводило храмы и подворья для русских православных паломников.

В 1859 году в Петербурге был образован «Комитет для принятия мер по устройству богоугодных заведений для православных поклонников» (Палестинский комитет), преобразованный в 1864 году в Палестинскую комиссию при Азиатском департаменте МИД России.

Не меньше для развития паломничества сделала РДМ и особенно один из её начальников архимандрит Антонин (Капустин)[338], выдающийся церковный дипломат, писатель и ученый. Он был начальником РДМ в 1865–1894 годах и более сорока лет отдал служению интересам России на Православном Востоке. Трудами архимандрита Антонина были приобретены и обустроены 14 земельных участков. Их суммарная стоимость оценивалась в конце XIX века в 1 млн. золотых рублей. На этих участках по его проектам были воздвигнуты три храма (Вознесенский – на Елеоне, Казанский – в Горнем, святого Апостола Петра и праведной Тавифы – в Яффе), построены шесть странноприимных домов для русских паломников (Хевроне, Иерихоне, Тивериаде, на Елеоне, в Горнем и Яффе), в Горнем и на Елеоне основаны женские монастыри. Стараниями архимандрита Антонина русским достоянием стал один из важнейших библейских символов – Мамврийский дуб в Хевроне.

В октябре 1872 года в ходе длительной ознакомительной поездки по Османской империи Святую Землю посетил великий князь Николай Николаевич Старший[339], будущий герой освободительной Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Паломничество великого князя сыграло важную роль: были проведены важные переговоры с султаном Османской империи Абд аль-Азизом[340], укрепившие русское влияние в Палестине, освящён Троицкий собор и тем самым в целом завершён процесс строительства Русских Построек в Иерусалиме. С тех пор паломники из России могли слушать богослужение на привычном церковнославянском языке.

Особое значение имело августейшее паломничество в Святую Землю великих князей Сергея[341] и Павла[342] Александровичей и их двоюродного брата, великого князя Константина Константиновича[343] 21–31 мая 1881 года. Между великими князьями и архимандритом Антонином сложились тёплые и доверительные отношения. Искренний интерес Сергея Александровича к русско-палестинским проблемам позволил в следующем году создать в Петербурге под его председательством Православное Палестинское Общество, впоследствии получившее почётное добавление к названию – Императорское[344]. За несколько лет интенсивной и продуктивной деятельности ИППО успешно реализовало ряд важных научных, паломнических и строительных проектов. Поэтому 24 марта 1889 года Указом императора Александра III Александровича[345] Палестинская комиссия при Азиатском департаменте МИД была упразднена, её функции, капиталы и имущества – в том числе подворья в Иерусалиме и другая российская недвижимость в Святой Земле – переданы ИППО. Таким образом, взамен не всегда согласованной деятельности разноведомственных учреждений: Духовной миссии, Консульства и Палестинской комиссии – была создана новая, более удобная и отвечающая потребностям времени организационная система обеспечения русских паломников в Святой Земле.

ИППО уникально по своему значению в истории отечественной и зарубежной культуры. Уставные задачи Общества – содействие паломничеству в Святую Землю, научное палестиноведение и гуманитарно-просветительное сотрудничество с народами стран Библейского региона, поддержка Православия на Ближнем Востоке – тесно связаны с традиционными духовными и культурными ценностями русского народа и приоритетами российской внешней политики. Одним из главных источников финансирования Общества был так называемый Вербный сбор, то есть церковные пожертвования верующих, проходивший ежегодно во всех храмах России.

К 1914 году в ИППО состояло около 3 тыс. членов, его отделы действовали в 52 епархиях Русской Православной Церкви. Обществу принадлежало 28 земельных участков (26 – в Палестине и по одному – в Ливане и Сирии), общей площадью более 23,5 га. В 24 учебных заведениях Общества в Палестине обучалось 1576 человек, в 77 школах Сирии и Ливана – 9974 ученика. Подворья и странноприимные дома, принадлежавшие Обществу в Палестине, одновременно вмещали до 6–7 тыс. паломников.

Маршрут паломников, направлявшихся в Святую Землю по морю как правило из Одессы, обязательно проходил через Константинополь и Афон, в которых они обязательно поклонялись святыням. Особенно Афон притягивал русских поклонников, которые хотели в тишине и безмолвии помолиться у святогорских святынь, приобщиться к высокому духовному напряжению, многовековой христианской мудрости и строгой монашеской жизни. Большинство богомольцев стремились попасть в Пантелеимонов монастырь, принадлежавший Русской Православной Церкви, а также – в наши четыре скита: Андреевский, Ильинский, Кромница и Новая Фиваида. При этом немало русских паломников посещало и другие афонские обители для поклонения находившимся там святыням.

В конце XIX – начале XX веков за несколько десятилетий до начала Первой мировой войны произошёл всплеск богомольного интереса русских православных паломников к святыням Вселенского Православия, находившимся в Европе, в первую очередь, в Италии. Талалай М.Г. писал, что до этого периода «паломничества на Запад были единичны и выбивались из общего русла благочестивых путешествий россиян. Христианский Восток воспринимался своим, единоверным (с рядом оговорок), чего нельзя было сказать о католическом и тем более о протестантском Западе. Даже путеводители по святым местам Европы появились только на рубеже XIX-ХХ вв., причём их составителям приходилось проделывать кропотливый труд по выявлению истинно «православных» святынь. Однако к началу ХХ в. естественное влечение православных христиан к множеству святынь, находящихся на италийской земле, вылилось в массовое паломничество»[346]. При этом надо заметить, что ИППО также, как и на Ближнем Востоке, оказывало помощь русским богомольцам и в Италии, в частности в Бари, где под его попечением накануне Первой мировой войны было построено православное подворье с храмом во имя святителя Николая Чудотворца и странноприимным домом.

Трагические события 1917 года радикально изменили положение русского православного паломничества, надолго прервалась живая связь Палестины с Россией. Установился советский «железный занавес», отгородивший Россию от всего мира, в том числе и от стран Библейского региона. Русские подворья, храмы и монастыри остались без связи с Родиной, без помощи и поддержки. В этих трудных условиях много сделали для сохранения российского культурного православного наследия в Святой Земле видные деятели русского церковного зарубежья – митрополиты Антоний (Храповицкий)[347], Анастасий (Грибановский)[348], архимандрит Киприан (Керн)[349] и другие. В 19501960-х годах в Париже епископ Мефодий (Кульман)[350] активно организовывал и направлял молодёжные православные паломнические группы в Святую Землю. Владыка Мефодий стремился возродить среди зарубежной православной паствы интерес к паломнической деятельности, он сопровождал богомольцев, писал книги и путеводители. Продолжала своё служение Русская Духовная Миссия в Иерусалиме, но паломничества в Святую Землю в сколько-либо заметных масштабах зарубежной Церкви восстановить не удалось.

Внутреннее паломничество в советский период властями было запрещено, а святыни планомерно уничтожались, но богомолье всё-таки продолжалось, в усечённом виде и несмотря на все опасности, подстерегающие верующих людей, которые продолжали идти небольшими группами и в одиночку на поклонение к всероссийским и местночтимым святым местам, некоторые из которых сохранились на территории СССР.

Митрополит Николай (Ярушевич)[351] рассказывал о паломничестве в советский период следующее: «Как бы я хотел, чтобы вы, мои дорогие, милые, через меня почувствовали благоухание наших московских святынь, которыми так богата наша Москва. К этим святыням никогда не зарастает народная тропа, к ступеням у этих святынь, стёртых коленями многих сотен людей, которые приходят к ним и плакать о своих нуждах и печалях, и радоваться о своих радостях. <…> Как любили наши прадеды сохранять посты Православной Церкви, как любили они паломничать по святым обителям, так это мы видим и сейчас. В дни великих праздников наши святые обители: Троице-Сергиева Лавра, Киево-Печерская Лавра, Почаевская Лавра – наполняются тысячами паломников, которые собираются со всех уголков нашей необъятной страны. Что их влечёт сюда? То, что и влекло наших предков. Жажда почувствовать среди земных свобод и земных нужд дыхание небесного вечного мира, куда мы все войдём и, где нет никаких границ, разделяющих нас между собой, где одна семья детей Божиих»[352].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.