55. МакДак на Малой Бронной, Старбакс на Моховой

55. МакДак на Малой Бронной, Старбакс на Моховой

По рунету ходит ролик про двух московских студенток-красавиц, которые на вопрос телевикторины «Что такое Холокост?» ответили на голубом глазу: «клей для обоев», — и выиграли приз зрительских антипатий. Девушек пригласили на радио «Свобода» побеседовать с председателем фонда «Холокост» Аллой Гербер, им даже что-то удалось припомнить: было, оказывается, гонение на евреев во время какой-то там войны. Очень глупо, с точки зрения девушек; да и кто это, кстати, такие — евреи? Кажется, это когда мама русская, а папа — нет.

Их еще спрашивали про Освенцим, и про фильм «Летят журавли», и сокрушенно кивали головами на их «нет, не слышала, не смотрела, я вообще-то другие фильмы люблю». Тут можно долго говорить про Холокост, про упадок нравов и среднего образования — но с ними как раз все понятно. Еще важнее другое. Мы как-то незаметно лишились общей исторической памяти — вот что важно. А ведь она у нас была одна на всех, кто родился в СССР, от пожилого узбекского чабана до гламурной московской хипстерши: Война и Победа как главные вехи и общие святыни. Кому бы ни молились, кого бы ни проклинали теперь, но ведь все мы в дворовых играх были за «наших» и против «фашистов». И всегда, всегда где-то за плечами незримо стояли Сережка с Малой Бронной и Витька с Моховой, зрители и судьи всего, что с нами происходило. И даже чей-то бунтарский выпендреж с нацистской формой и символикой имел смысл только как восстание против очевидных и всеобщих святынь.

Всё, проехали. Теперь это клей для обоев. И если даже знать, что не клей, что на самом деле кого-то преследовали — это было «на какой-то войне» и «по-моему, очень глупо». Не вселенское зло, против которого все как один, и за ценой не постояли, и помнит мир спасенный — а просто «очень глупо». Нерационально как-то, в отличие от клея, а вот он как раз — вещь необходимая в хозяйстве. И очень важно выбрать правильный, если хочешь прочного уюта. Заботы этих девочек вполне понятны.

Девушке Свете из Иванова этой зимой тоже не могли простить, что она «стала более лучше жить» и этим вполне довольна. А как же наши идеалы, как же не до конца спасенный мир? Неужели Сережка и Витька погибли — за это бытовое и мещанское «более лучше»? Как спрашивал лирического героя одной песни его дед, не вернувшийся с войны: «ты отчего же так живешь, как будто свой башмак жуешь?» — а тот, пока не услышал вопроса, вроде как всем был доволен, кроме привходящих обстоятельств.

Это уже было несколько лет назад в фильме «Мы из будущего»: разболтанная и сытая молодежь нулевых вдруг попадает в военное прошлое. Парни наших дней лежат с теми самыми Сережкой и Витькой в грязи под обстрелом, идут в атаку, в которой поляжет полроты, не меньше — и среди грязи и крови находят высшие ценности. Вернувшись домой, будут они жить лучше и чище, подразумевает финал.

В нашем детстве не было такого кино, ведь встретиться с Сережкой и Витькой можно только тем, кто с ними уже расстался, а может, и не встречался никогда. И вставать ли с ними в один строй, это уже дело глубоко личное. Если кому-то милей рядовой Райан, инопланетный Аватар или доктор Хаус, то… мы ведь за свободу выбора, не так ли?

Это довольно обидно, но это естественно. Если мы жаждем воцарения Среднего Класса, который один и обеспечит нам прозрачные и честные правила игры, то не первый ли это признак его прихода? Девочкам нужны не героизм, не высшие ценности, не общенациональный пантеон, а вот такая плюшевая уютность и шаговая доступность: качественный клей для обоев, МакДак на Малой Бронной, Старбакс на Моховой.

Они такие, эти девочки, и всякий, кто пожелает изменить жизнь в нашей стране к лучшему, должен научиться разговаривать с ними, не пытаясь их переделать в качестве предварительного условия. После того, как к Свете из Иванова пришли всероссийская слава, она пожелала плюнуть в рожу тому журналисту, который ее ославил — и он, надо отдать ему должное, признал, что с полным правом. Никому не хочется, чтобы его гнобили за несоответствие светлым идеалам и безграмотность, а в особенности не стоит проделывать такое с избирателями.

Им можно рассказывать про холокост и демократию, или про великую Россию, или про христианство. Только они вряд ли запомнят, вряд ли оценят, если не уточним: а что изменится конкретно в их жизнях? Доступно объяснить, с примерами, понятными, как клей для обоев. А не так, как делалось это, к примеру, в девяностые, когда реформаторы в лучшем случае читали с экранов лекции по макроэкономике своему отсталому и «неправильному» народу. И не так, как зачастую сегодня проповедуют «за всё хорошее», не говоря ничего конкретного и не отвечая ни на одни вопрос.

Не спрашивайте их, что они смотрели и что читали, ничего приятного для себя не услышите. Спросите лучше себя: что мы можем им предложить?