Архимандрит Агафангел (Каркангелис) Священник деревни Потамни, Гортинская и Мегалопольская митрополия[78]

Архимандрит Агафангел (Каркангелис)

Священник деревни Потамни, Гортинская и Мегалопольская митрополия[78]

– Отец Агафангел, когда вы приняли сан?

– Я стал священником в 2011 году, сейчас мне тридцать лет. До рукоположения с двадцати лет я участвовал в семейном бизнесе. Мы занимались торговлей цветами и предметами домашнего декора.

– Вы были верующим, церковным человеком?

– С детских лет я регулярно ходил в церковь моего прихода. Я родом из провинциального города. С начальной школы, как помню, посещал церковь каждое воскресенье, носил стихарь и помогал в алтаре во время богослужения. Я, конечно, не мог особо помочь священнику, у которого преимущественно путался под ногами, но церковь была моей радостью. Помню, что с вечера готовил одежду, которую надевал на следующий день. И бабушка, которая меня подталкивала в этом направлении, брала за руку и вела в церковь.

– Что-то произошло в вашей жизни? Почему вы вдруг решили стать священнослужителем?

– Я хотел стать священником с очень раннего возраста. Когда в детстве меня спрашивали друзья моего отца или родственники о том, кем я хочу стать, я отвечал: «Священником». Но мои родители не приветствовали это желание. Когда я был маленьким, они ничего не говорили против, так как думали, что я забуду об этом намерении, когда вырасту. Но когда я вырос и пошел в гимназию, то попросил у отца, чтобы он отдал меня в богословский лицей в Афины. Однако он сказал, что не отпускает меня. Я не мог в пятнадцать лет уехать из провинциального города, откуда никогда не выезжал, и мне не хотелось расстраивать и огорчать отца. Я решил потерпеть. Окончил школу, занялся торговлей, но искра желания священства во мне не угасла. И, несмотря на то, что я работал в торговле и работа продвигалась наилучшим образом, эта искра год за годом разгоралась в пламя.

– Почему вы решили стать неженатым священником? Не встретили матушку?

– Нет, я всегда хотел быть неженатым священником. Не потому, конечно, что мне нравилась монашеская одежда, нет. Но мне всегда казалось, что я не смогу служить подобающим образом, если буду женатым. Разумеется, это не обязательное условие, но в моем представлении это так. Я думал, что не смогу жить и с семьей и с паствой. То есть, по сути, когда мне надо вступить в брак с Церковью и заботиться о пастве как о семье, у меня будет в то же время и собственная семья. А если еще и дети родятся, то как найти для них время и место в жизни? Я был уверен, что не справлюсь с этим. Так я захотел стать неженатым священником.

– Сейчас, прослужив какое-то время, вы не изменили своего мнения?

– Да, в некоторой степени изменил. Конечно же, и женатые священники служат Церкви и пастве. Я их уважаю и склоняю перед ними голову. Они прикладывают больше усилий, чем я, потому что заботятся и о своих духовных детях, и о семье. Особенно в нынешние тяжелые времена, когда наши прихожане голодают, нуждаются и ждут помощи от священника. Сегодня и у священника очень много трудностей.

– Когда вы имели возможность получать больше денег? Когда занимались торговлей или сейчас, будучи священником?

– Когда продавал цветы.

– Не жалеете? Или вы думаете, что ради Христа стоит даже испытывать голод?

– Я в это верю. У меня же были деньги. Но ради нашего Христа можно отдать все.

– Ваша деревня большая или маленькая?

– Маленькая. В нашем регионе много маленьких деревушек, в которых живут пять – десять, максимум двадцать человек. Каждое воскресенье я служу в различных деревнях, всего в четырех.

– Жители хотят, чтобы богослужения чаще совершались?

– Они удовлетворены настоящим положением дел.

– Почему? У них мало веры?

– Нет, только из-за технических моментов. Нет певчих, пономарей, нет денег. Например, в церковной кружке после службы мы находим один-два евро, однажды я нашел всего семьдесят центов…

– Как вы думаете, если государство из-за кризиса перестанет платить зарплату священникам, кто-то будет служить в деревнях?

– Нет, не будет. В нашей митрополии в настоящее время монашествующих священников гораздо больше, чем женатых. Женатые не могут здесь жить. Нет денег, нет школ. Нужно будет два часа, чтобы отвезти своего ребенка в начальную школу. Поэтому священник с семьей не может остаться в деревне, как это было раньше со священниками предыдущих поколений. В деревнях строили особые дома для священника и его семьи, были школы. А теперь, как я уже сказал, в деревнях живут по пять – десять человек.

– У вас в митрополии много монашествующих священников. Вы общаетесь между собой? Или каждый монах живет уединенно в своей деревне?

– Каждый живет у себя, но епископ регулярно нас собирает, проводит с нами духовные беседы и направляет нас. Из деревни нам приходится часто возвращаться в свои собственные дома, потому что мы не можем жить в деревнях и не можем ничего дать людям, кроме литургии и наших священнических обязанностей.

– Вы хотели бы перевестись в город? Чем монах занимается в свободное время?

– Я заполняю свое время чтением книг. Сейчас я учусь и, по правде сказать, когда возникают какие-нибудь сложности, думаю, что по окончании учебы надо просить разрешения уехать из деревни, из этой митрополии, потому что очень утомительно ездить туда-сюда из дома час-пол-тора на машине. Транспорта у нас нет, и если бы я не водил машину, то не смог бы добираться. Но все же я думаю, что останусь.

– Тем молодым людям, которые собираются стать священниками, вы можете посоветовать пойти по вашему пути? Принимая во внимание все трудности, которые они встретят.

– Да, я бы посоветовал… Я испытываю огромную радость и от того, что исполнилось мое заветное желание стать священником, и от того, что я вижу радостные лица немногих жителей, вижу их улыбки, вижу, как они ждут священника. Когда я приезжаю в деревню, после окончания службы они по-доброму спорят, к кому в дом я пойду сначала. Во всех деревнях для меня открыты дома. Это простые люди, они приготовят различные блюда, накормят меня и с собой дадут еды. Их дети и внуки посещают деревню раз-два в год, на праздники и в течение нескольких дней летом. И они тоже радуются, так как чувствуют, что их родительский очаг все еще теплится. Ведь когда закрылись школы, дети переехали в города, а теперь, если уедет и священник и не будут больше звонить колокола, не станет смысла приезжать в деревню и родственникам. Не будем мы служить праздничную литургию на Пасху и Рождество, для чего тогда сыну ехать в деревню? Он скажет: «Останусь-ка я в Афинах. поеду в Коринф. в Патры», то есть туда, где живет каждый из них, и будут встречать они Пасху.

– В деревне нет никакого больше учреждения, кроме церкви?

– Нет ничего, только церковь. Только в церкви они встречаются. И она – единственная причина, по которой кто-либо может вернуться в деревню.