Социальные потрясения и обоснование догмата мессианизма

Социальные потрясения и обоснование догмата мессианизма

Завоевания Александра Македонского положили конец могуществу персидской державы. В 332 г. до н. э. Иудея была включена в состав провинции Келесирии (Нижней Сирии) и управлялась наместником, имевшим свою резиденцию в Самарии ²².

Александр разрешил иудеям придерживаться своих религиозных догматов и установлений. Царь Македонии сохранил внутреннее самоуправление.

Внешне как будто ничего не изменилось. Иерократия продолжала существовать. Но надо иметь в виду, что Иудея, включенная во владения Александра и его преемников, в течение трех веков (IV–I вв. до н. э.) испытала на себе сильное влияние эллинистической культуры. Среди иудеев образовалась партия эллинистов, состоявшая из землевладельческой и духовной знати, связанной с греческими правителями, и все более отходившая от религии Яхве. Эллинистическая партия была очень активна, и греческая культура заняла видное место в духовной жизни иудеев. Казалось, что эллинизм победит религию Яхве. Однако этого не произошло. Объяснялось это прежде всего резким ухудшением положения трудовых масс Иудеи. Бессильные в борьбе с угнетателями, они обращались к своему богу Яхве, которого молили смилостивиться над обездоленными, принести им избавление. Выразителями этого настроения были в III в. до н. э. хасидеи (благочестивые). Они выступили против эллинистов и стали на защиту «веры отцов», т. е. Торы.

Сторонников эллинизма хасидеи называли «решаим», что означало беззаконники, нечестивцы, вероотступники, злодеи. Благочестивые, ратуя «за справедливое» применение законов Торы, стремились сохранить в новых социальных условиях «догматы Моисея». Потому они выдвинули принцип «создадим ограду вокруг Торы», т. е. призывали к переосмыслению Торы, к ее новому толкованию. «Пойте Яхве песнь новую, хвала ему в собрании хасидеев» (Псалом CXLIX, 1). Деятельность «этого собрания» была направлена на превращение иудейского вероучения, связанного с храмовым культом, во всеобъемлющий религиозно-правовой закон. Своими проповедями хасидеи защищали взгляды Третьеисаии и способствовали распространению среди иудеев монотеистических и религиозно-нравственных воззрений. «Яхве пребывает вовек; он приготовил для суда престол свой, и он будет судить вселенную по правде, совершит суд над народами по правоте. И будет Яхве прибежище угнетенному, прибежищем во времена скорби» (Псалом IX, 8–10). Яхвизм монотеистического толка привлек немалое количество верующих. Религия, раз она возникла и цепко внедрилась в сознание масс, говорил Энгельс, «всегда сохраняет известный запас представлений, унаследованный от прежних времен, так как во всех вообще областях идеологии традиция является великой консервативной силой. Но изменения, происходящие в этом запасе представлений, определяются классовыми, следовательно, экономическими отношениями людей, делающих эти изменения» ²³. После смерти Александра (323 г. до н. э.) его империя распалась, и Палестина стала предметом острых конфликтов между Египтом, находившимся под властью македонской династии Птолемеев, и Сирией, оказавшейся в руках другой македонской династии — Селевкидов. С 320 по 198 г. до н. э. Иудея попеременно попадала то под египетское, то под сирийское владычество; с 197 по 142 г. до н. э. она была под властью Селевкидов. Крестьяне, по свидетельству Флавия, были обложены подушной податью и большими налогами (треть урожая и половина собранных древесных плодов) ²⁴. Непрерывные войны сопровождались новыми потерями и разрушениями.

В вставке кн. Первоисаии ²⁵ нарисована рельефная картина обнищания и разорения Иудеи: «Земля опустошена вконец и совершенно разграблена… Сетуют, уныла земля; поникла, уныла вселенная… И земля осквернена под живущими на ней, ибо они преступили законы, изменили устав, нарушили вечный завет. За то проклятие поедает землю и несут наказание живущие на ней… Плачет сок грозди; болит виноградная лоза; вздыхают все, веселившиеся сердцем. Прекратилось веселие с тимпанами; умолк шум веселящихся; затихли звуки гуслей. Уже не пьют вина с песнями; горька сикера для пьющих ее» (Исаия, XXIV, 3–9).

Царь Антиох IV Епифан (175–164 гг.) усилил гонения против иудеев. Под страхом смертной казни он отменил три, с точки зрения иудаизма, важнейших обряда: обрезание, соблюдение субботы и пищевые запреты. Особым чиновникам было поручено строго следить за выполнением указа. Царские «надзиратели» свирепо карали за малейшее его нарушение.

Назрел конфликт, который перерос в восстание. Идейными его выразителями были хасидеи. Восстание возглавил священник из Модина Маттафий и его сыновья, вошедшие в историю под именем Хасмонеев и Маккавеев.

Непосредственным поводом к началу восстания послужило осквернение Иерусалимского храма в 168 г. до н. э. чиновниками Антиоха IV, разграбившими сокровища, уничтожившими жертвенник Яхве и вместо него поставившими алтарь Зевсу Олимпийскому. Хасидеи, обращаясь к Яхве, говорили ему: «Рыкают враги твои среди собраний твоих; поставили знаки свои вместо знамений наших… Доколе, Яхве, будет поносить враг? Вечно ли будет хулить противник имя твое?.. Восстань, Яхве, защити дело твое» (Псалом LXXIII, 4, 10, 22). Как повествует Флавий, Маттафий из Модина бросил клич: «Кто стоит за святое учение и верен завету своего бога, пусть идет за мной!». На этот призыв, подчеркивает Флавий, откликнулись все ревнители Яхве ²⁶. Маттафий поднял народные массы на борьбу против насилия и гнета Селевкидов и собственных эксплуататоров.

Уже в самом начальном периоде восстания (167–164 гг. до н. э.) была создана книга Даниила, которая в иллюзорных картинах выражала умонастроение отчаявшихся масс.

Автор ее, по общему мнению библеистов, из хасидеев ²⁷, делает вид, будто занят событиями далекого прошлого. Обращаясь к VI в. до н. э., он восхищается стариной, святостью ее людей, как бы противопоставляя мужественную преданность «истинной» вере и «высокое» человеческое начало этого времени беспринципному и бесчеловечному миру окружающей его социальной и религиозной среды. Автор не решился говорить о социальном и политическом положении современной ему Иудеи. Поэтому он рассказывает о событиях ретроспективно, пользуясь пророческими речами и другими фантастическими видениями. Лишенные социального пафоса библейских пророков VIII–VI вв. до н. э., воссозданные им картины приобрели характер апокалипсов (откровений), т. е. мистических предвещаний грандиозных социальных потрясений и устрашающих небесных явлений. «Так миллионы бедняков и рабов, неспособные освободиться от цепей рабства, создавали себе иллюзию грядущего часа искупления» ²⁸.

Из первых шести глав книги мы узнаем, что отличавшийся умом и красотой «отрок» Даниил вместе с другими иудеями «из знатного рода» попали в вавилонский плен. Даниилу и еще трем юношам — Ананию, Мисаилу и Азарию — дали халдейские имена Валтасар, Сердах, Мисах и Авденаго и оставили при дворе Навуходоносора. Автор описывает их стойкость и мужество. Они отказывались служить «чужим» богам и принимать трефную, т. е. запрещенную иудейской религией, пищу. За непослушание трех отроков по распоряжению царя Навуходоносора бросили в печь огненную.

«Среди огня» из уст «сокрушенного сердцем» Азарии льется молитва. В ее стихах сохранились приметы времени, в них откровенно говорится: «Нет у нас в настоящее время ни князя, ни пророка, ни вождя, ни всесожжения, ни жертвы, ни приношения, ни фимиама, ни места, чтобы нам принести жертву тебе и обрести милость твою» (Даниил, III, 38). Объятый пламенем юноша терзается не своими муками, а страданиями народа.

Азария проклинает «ненавистнейших отступников» и «царя неправосудного и злейшего на всей земле». Азария, хотя и называет его Навуходоносором, он подразумевает Антиоха IV. Символика огненной печи становится ясной. Вся Иудея в огне войны и восстаний. Как юноши, охраняемые ангелом Яхве в печи, разжигаемой «нефтью, смолою, паклей и хворостом» (III, 46), выйдут оттуда невредимыми, так все уповающие на всесильного Яхве будут в конце концов спасены.

Тенденциозная направленность произведения не вызывает сомнения. Исторические персонажи, которые в нем действуют — фикция. А. Робертсон, называя книгу Даниила «величайшим литературным памятником маккавейского восстания» ²⁹, подчеркивает, что ее автор рассказывает вымышленные истории о преследовании иудеев Навуходоносором для того, чтобы закрепить в их сознании миф о всемогуществе Яхве и «побудить их к борьбе с действительными гонениями, проводившимися Антиохом» ³⁰.

Как и Иезекииль, автор Даниила фантазирует о теократии, но о таком «божьем царстве», которое наступит в «конце дней». Это уже будет царство небесное, а не земное. Писатель показывает, что те, кто, согласно пророчеству Иезекииля, должны были быть носителями власти в Иудее, морально и физически выродились. В доказательство приводит новеллу о «красивой и богобоязненной» Сусанне. Новелла имеется только в греческом варианте книги. Из нее мы узнаем, что Сусанна приглянулась «двум старцам из народа». И «видели ее оба старейшины всякий день приходящую и прогуливающуюся, и в них родилась похоть к ней» (XIII, 8). Однажды старейшины попытались соблазнить ее, однако, потерпев неудачу, они публично обвинили Сусанну в супружеской неверности. «И поверило им собрание, как старейшинам и судьям, и осудило ее на смерть» (XIII, 41). Но в решающую минуту «возбудил бог святой дух молодого юноши по имени Даниил» (XIII, 45), который обличил обвинителей во лжи. Сусанна была оправдана, а клеветники были казнены. Автор выставил в неприглядном виде иерархов, чтобы подвести читателей к выводу: основы иерократии сгнили.

Легко понять, почему иудейские богословы, составлявшие канон Ветхого завета, исключили рассказ о Сусанне из книги Даниила. Они, разумеется, не могли допустить, чтобы в священное писание входила новелла, дискредитирующая «доброе имя» старейшин.

Итак, осуждая тех, кто осуществлял власть в Иудее, автор кн. Даниила фантазирует о наступлении «конца дней», о приходе мессии (по-еврейски — машиах, по-гречески — Христос). Даниил предвещает время его прихода: «Блажен, кто ожидает и достигнет 1335 дней» (Даниил, XII, 12) со «времени прекращения ежедневной жертвы и поставления мерзости запустения» (XII, 11), т. е. статуи Зевса Олимпийского. А так как она была водворена в храм в начале декабря 168 г. до н. э., то, прибавив к этой дате приблизительно три года и восемь месяцев, нетрудно сосчитать время прихода мессии, долженствующего судить живых и мертвых и определить их жребий навсегда.

Само собой понятно, что предсказания Даниила, кроме разочарований, ничего другого не принесли верующим. Однако в сознании народных масс, разоренных войной против Селевкидов, закрепилась надежда на Яхве и его помазанника.

Учение о приходе мессии распространяли также ессеи.

Мы уже говорили, что в годы царствования македонской монархии в Иудее враждовали две партии: эллинисты и хасидеи. Во время восстаний и войн против Селевкидов эллинисты практически прекратили свою деятельность. Что касается хасидеев, то они раскололись на две группы. Одна из них называлась фарисеи (от еврейского «паруш» — отделившийся). Они поддерживали восставших и возглавлявший их «дом маккавеев». В религиозном плане фарисеи защищали иудаизм Торы, давая ее уложениям новое толкование.

Вторая группа хасидеев стала называться ессеи или эссены. Историки полагают, что ессеи (от греч. ?siot) означает «благочестивые». Иосиф Флавий пишет, что по учению ессеев, всякий, присоединяющийся к ним, должен уступить свое состояние общине. Ессеи жили в различных городах большими общинами. Они весьма усердно изучают сочинения древних, выбирая главным образом то, что считают полезным «для души и тела». Они любят правду и порицают ложь. Ессеи, пишет Флавий, веруют в бессмертие души. Они надеются, что хорошие люди станут при жизни еще лучше в надежде на посмертную награду. Встречаются между ессеями и такие, завершает свой рассказ о них Флавий, которые после долгого упражнения в священных книгах, в изучении пророков и обрядах очищения, заверяют, что умеют предвидеть будущее ³¹.

Основы социальной и духовной жизни ессеи пытались обосновать своим толкованием Библии. Иллюстрацией приемов этих толкований могут служить осмысление кумранитами текстов Ветхого завета. Мы говорим о кумранитах потому, что, по мнению большинства исследователей, новооткрытые памятники на западном побережье Мертвого моря «примыкают к литературе ессеев или прямо представляют эту группу внутри иудейства» ³².

О литературных памятниках, найденных в пещерах Кумрана, имеется обширная литература на многих языках, в том числе и на русском языке ³³. Поэтому ограничимся рассмотрением только некоторых аспектов богословской концепции ессеев-кумранитов, навеянной Торой и пророческой литературой.

Ессеи кумранского круга были убеждены, что страдания масс в условиях чужеземного гнета Селевкидов и засилия Хасмонеев связаны с «днем Яхве», т. е. с расплатой за тяжелые грехи. Ессеи знали, что, по представлению пророков, «день Яхве… тьма, а не свет» (Амос, V, 18) и что в этот час Яхве сокрушит всю землю и истребит всех грешников (Исаия, XIII, 5, 9), ибо «день сей… есть день отмщения… и меч будет пожирать, и насытится и упьется кровью их» (Иеремия, XLVI, 10). Разве чудовищные муки, причиненные народу Селевкидами и Хасмонеями, не соответствует мрачным картинам «дня Яхве», нарисованным Амосом, Исаией и Иеремией? Проповедь Иезекииля: «…близок день Яхве, день мрачный; година народов наступает» (Иезекииль, XXX, 3) в религиозном преломлении ессеев приобрела реальные черты: вот-вот Яхве свершит суд. И только после свершившегося справедливого суда, учили ессеи-кумраниты, Яхве установит свое царство на земле. Оно снизойдет в сиянии справедливости и праведности. В эти дни Яхве заключит новый завет, о котором сказано: «Вот наступит день, говорит Яхве, когда я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, не такой завет, какой я заключил с отцами их… тот завет мой они нарушили…» (Иеремия, XXXI, 31–32). Ессеи-кумраниты отождествляли себя с домом Израиля и Иуды, очищенным от нарушителей Торы и от тех, кто следует не закону, а «строптивости своего сердца» ³⁴.

По представлениям, ессеев-кумранитов мир поделен на два царства: на мир света, справедливости и добра и на мир тьмы, кривды и зла. И люди соответственно разделены на сынов света и сынов тьмы. Ессеи-кумраниты полагали, что они в роли сынов света являются участниками глобальной драмы, которая разыгрывается в годину насилий и террора последних правителей Хасмонейской династии и начального периода римских завоевателей Иудеи.

Дуализм ессеев-кумранитов питался религиозными представлениями парсизма, согласно которым два божества Ахура-мазда (Ормузд, добрый бог) и Анхра-майнью (Ариман, злой бог) непрестанно враждуют друг с другом, в конце концов победа окажется на стороне бога добра. Вместе с тем дуализм ессеизма продолжил традицию Торы, полагавшей наличие злых духов (машхит в Исходе XII, 13 и сеир в Левите XVII, 7 и др.), противостоящих добру и праведности.

Война двух взаимоисключающих начал, казалось ессеям-кумранитам, происходит на их глазах. Следовательно, утверждали они, конец близок, зло будет уничтожено, после чего наступят «будущие дни», т. е. царство добра, правды и справедливости, царство мессии.

Учение о мессии разрабатывали и фарисеи. Кое-кто из них пытался даже нарисовать его образ и указать на то, что он родился в Вифлееме (Берахот, XII). Однако, являясь сторонниками генотеизма, фарисеи связывали догмат мессианизма с мифом о единстве Яхве с иудеями. Они проповедовали, что машиах еще только придет и лишь для спасения верующих евреев. Любую попытку расширить этнические рамки этого догмата талмудисты пресекали решительным образом.

Уместно отметить, что учение фарисеев о грядущем приходе мессии было записано в Талмуде и считается одним из догматов иудаизма. Однако этот догмат подвергался критике идеологами первоначального христианства. Новый завет критикует узость и национальную ограниченность вероучения фарисеев. Все же, если сопоставить Талмуд с Новым заветом, то в этих религиозных памятниках обнаружится немало общего. Это и понятно, оба памятника — произведения людей, живших в одинаковых социально-экономических условиях. Составители Талмуда и Нового завета находились под воздействием идеологии Ветхого завета. Поэтому они почти в одинаковых выражениях говорят о суде божьем и «будущих днях». Так, о суде божьем, например, в Талмуде записано: «…всесвятый пригласит все народы к себе и будет их беспристрастно судить по законам божьим» (Абодазора 2а). А в евангелии об этом сказало: «Когда придет сын человеческий… тогда сядет на престоле славы своей. И соберутся перед ним все народы, и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов» (Матфей, XXV, 31–32). На вопрос, когда придет избавитель, в Евангелии от Матфея говорится: «О дне же том и о часе никто не знает, ни ангелы небесные, а только отец мой один» (XXIV, 36), а в Талмуде рабби Шимон учит, что ангелы не знают дня прихода мессии, об этом знает только сам бог (Сангедрин 99а).

Система проповедей Талмуда и евангелий почти тождественна. Притча является излюбленной формой рассуждений и евангелистов, и талмудистов. Встречаются текстуальные совпадения притч и метафор. «Рабби Симон бен Элиазара говорит: видал ли ты когда-нибудь, чтобы зверь или птица занимались ремеслом? А между тем они живут безбедно» (Киддушин IV, 14). Талмудисту в унисон твердит евангелист: «Взгляните на птиц небесных: они не сеют, не жнут, не собирают в житницы; и отец наш небесный питает их» (Матфей, VI, 26).

Обращая внимание на идейную общность Талмуда и Нового завета, необходимо напомнить, что талмудисты все же расходятся с евангелистами по одному из основных догматов христианства и иудаизма, а именно — по вопросу о мессии. Но Христос Нового завета идентифицируется с машиахом ессеев-кумранитов. В «Антологии» цитат мессианского содержания ессеев приведен 18-й стих XVIII главы Второзакония: «Я воздвигну им пророка из среды братьев их». Ессеи кумранского круга под пророком подразумевали мессию. «Деяния апостолов» с ссылкой на этот же текст под пророком понимали Иисуса Христа (III, 20–22). Аналогичных толкований текстов Ветхого завета немало. И это не случайно, так как ессеи в отличие от фарисеев не ограничивали роль машиаха узко этническими рамками и не отодвигали «будущие дни» в неопределенную эпоху. Наоборот, «конец мира» и наступление мессианского времени они воочию ощущали, заверяя самих себя и всех окружающих, что предвидение пророков о воссоздании «падшей скинии Давида» уже теперь воплощается в жизнь. Равным образом авторы «Деяний апостолов» проповедовали: время восстановления разрушенной скинии Давида наступило (XV, 16).

Анализ кумранской литературы показывает, что она во многом определила и образный строй, и идейно-религиозные позиции, и терминологию, и эсхатологические теории авторов новозаветных произведений.

Из сказанного явствует, что миф о боге Яхве и его атрибутах менялся сообразно тому, как изменялись общественно-политические условия жизни верующих. В годы войн и социальных потрясений генотеистический миф преобразился и в иудаизме наметилась монотеистическая тенденция.

Современные идеологи иудаизма, как и проповедники других религий, всячески изощряются в стремлении поддерживать веру в приход мессии, закрепить в сознании масс фантастические мечты о золотом веке, который настанет в туманном будущем «конца дней» по воле всевышнего.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.