Герман, архиепископ Казанский

Герман, архиепископ Казанский

Этот деятель Русской православной церкви, славный своим благочестием и силой духа, родился около 1505 года в городе Старица, что близ Твери, в семье боярина Феодора Садырева-Полева и наречен был Григорием. С юных лет он возлюбил молитву и чтение святых книг. Достигнув двадцати пяти лет, Григорий пришел в Иосифо-Волоколамский Успенский монастырь, игуменом которого был Гурий (будущий архиепископ Казанский), который постриг Григория в монахи и нарек его при этом Германом, и осуществлял духовное руководство над ним.

В Волоколамской обители Герман усердно трудился над переписыванием священных книг (в описи монастыря под 1545 годом упоминаются Евангелие и Богородичник, под 1573 – еще и Псалтирь, исполненные его рукой); был близок с жившим там в заключении преподобным Максимом Греком. В свободное от исполнения послушаний и писания книг время Герман усердно читал, пользуясь богатой монастырской библиотекой, ревностно исполнял послушания и вел строгую подвижническую жизнь.

В 1551 году братия Старицкого Успенского монастыря, прослышав о его благочестии, пожелала видеть его своим игуменом. В том же году епископ Тверской Ананий рукоположил его во иеромонаха, затем возвел в сан архимандрита и поставил настоятелем этой обители. Вступив в управление монастырем, Герман с пастырской ревностью заботился о его благоустройстве – как внешнем, так и внутреннем. Для братии он являл собой образец смирения и кротости. Он требовал ото всех строгого соблюдения иноческих обязанностей, и привнес в Старицкую обитель устав преподобного Иосифа Волоцкого, основателя Волоколамского монастыря. Но через два с половиной года архимандрит Герман покинул Старицкий монастырь, доведенный им до состояния полного благополучия, передав начальство в нем Иову, своему постриженнику, впоследствии первому патриарху Московскому. Любовь к уединенным подвигам вернула его в Волоколамский монастырь, где Герман спасался как простой инок. Когда же в 1553 году в Москве появился новый еретик Матфей Башкин (не признававший Святых Тайн и отрицавший веру в Святую Троицу), Герман вместе со своим отцом (который принял постриг в той же Волоколамской обители) был призван на церковный собор в Москву. Собор осудил еретика Башкина и постановил послать его для вразумления в Волоколамскую обитель под надзор Герману, известному святой жизнью ревнителю Христовой веры.

После покорения Казани архиепископом Казанским в 1555 году был назначен бывший игумен Волоколамского монастыря Гурий. Ему было поручено первым делом устроить обитель в Свияжске, чтобы она была рассадником веры и благочестия в этом крае, до сих пор мусульманском. Настоятелем новой обители Успения Пресвятой Богородицы в Свияжске по указанию Гурия был назначен Герман. Получив от Ивана Грозного богатое вспомоществование, Герман ревностно занялся сооружением каменных церкви Николая Чудотворца (1556) и Успенского собора (1558) и келий для иноков. Основанное в Казани подворье Свияжской обители со временем разрослось в самостоятельный Иоанно-Предтеченский монастырь. Благоустраивая обитель, сам он жил очень скромно, поселившись в малой келье под колокольней, когда храм был достроен. Вскоре Свияжская обитель сделалась средоточием христианской проповеди для язычников, населявших правый берег Волги. Основой просвещения являлись прежде всего книги. И настоятель Герман знал это очень хорошо – более 150 книг пополнили библиотеку монастыря за восемь лет, которые он был в нем настоятелем. Опыт в этом деле он приобрел еще в Волоколамской обители. Архиепископ Гурий оказал своему усердному помощнику особенное доверие – поручил суду его все сельские церковные причты Свияжского уезда, а Успенский монастырь освободил от своего суда. По смерти Гурия собором русских епископов Герман был признан достойным занять архиерейскую кафедру. И 12 марта 1564 года Герман стал архиепископом Казанским и Свияжским. Герман успешно управлял епархией, продолжая дело своего предшественника и учителя. При нем усилилась миссионерская деятельность, воздвигались новые храмы, при монастырях открывались школы – православие утверждалось в этом прежде языческом крае.

В 1566 году Иван Грозный вызвал Германа в Москву и повелел избрать его митрополитом Московским. Герман сначала попытался отказаться, понимая, что может принести ему эта кафедра в такие времена. Но царь не потерпел возражений и приказал Герману поселиться в положенных митрополиту покоях еще до возведения в сан. Видя многие несправедливости со стороны царского окружения, Герман попытался вразумить царя, заговорил с ним о его грехах, о Страшном суде Божием, на котором все подданные и цари должны будут дать отчет перед Господом, перед которым страшно будет презревшим закон Божий, кем бы они ни были. Царь вышел от Германа в ярости. Он рассчитывал увидеть в нем своего покорного слугу, однако услышал, как тот обличает бесчинства его опричников. Германа с бесчестьем вышвырнули из митрополичьих палат, но не отпустили в Казань, как он и прежде просился, а содержали в Москве, в заключении. Поэтому избрание в митрополиты Филиппа прошло без его участия, хотя как архиепископ Казанский он должен был присутствовать. Многие тогда были уверены, что он уже умерщвлен. Однако на посвящении Филиппа в митрополиты он присутствовал. Слушая речь Филиппа, обращенную к Ивану Грозному, Герман увидел, как царь был разгневан словами митрополита и потребовал осудить его. Он не с чужих слов знал, какие гонения и страдания ожидают Филиппа. И он один заступился за него, когда прочие подчинились требованию царя. «Хотя бы и вся братия наша, – говорил Герман, – еще тьмами словес обносила перед тобою сего блаженного – ни один из них не сказал тебе правды. Сей человек от юности своей никогда не произносил неправды и не знал никакого лицемерия!» Царь безмолвствовал, не найдясь, что ответить на столь дерзновенные речи. Но слова Германа не спасли Филиппа от заточения и смерти.

Это был последний подвиг святого Германа. Он преставился 6 ноября 1567 года в Москве, во время морового поветрия, и был «погребен по чину святительскому», в церкви святителя Николая «Мокрого». В последний путь его проводили архимандриты Иродион (настоятель Свияжского Успенского монастыря) и Иеремия (настоятель Казанского Спасского монастыря).

В 1595 году (по другим источникам, в 1592 году) жители Свияжска добились от царя Феодора Иоанновича и патриарха Иова разрешения перенести тело святого Германа в свой город. Гроб с мощами святителя встречал митрополит Казанский Гермоген, впоследствии патриарх Московский и всея Руси. Мощи были поставлены в алтаре Успенского храма Свияжской обители. Тогда же совершилось несколько чудесных исцелений, в том числе прозрели два слепца.

При митрополите Лаврентии, управлявшем Казанской епархией с 1657 по 1672 год, была составлена служба святителю Герману и написано его житие. Автором жития был инок Свияжского монастыря Иоанн. Всероссийское прославление святителя Германа началось после освидетельствования его святых мощей митрополитом Маркеллом, по благословению патриарха Адриана. 6 октября 1695 года Маркелл (митрополит Казанский в 1690–1699 годах) переложил мощи в новую гробницу. В следующем году часть их была передана в город Симбирск по просьбе жителей города (также в 1849 году частица мощей святого Германа была передана в Казанский Иоанно-Предтеченский монастырь). В тот же год состоялась и канонизация святого Германа в лике святителя. При преемнике Маркелла Тихоне (митрополит Казанский в 1699–1724 годах) была составлена особая служба, употреблявшаяся за богослужением в Свияжской обители до середины XIX века. В 1857 году архиепископ Евлампий, бывший Тобольский, живший в Свияжском монастыре на покое, составил акафист святителю Герману, а в 1860 году – новую службу.

В 1923 году в рамках советской антирелигиозной кампании рака с мощами святителя Германа была вскрыта, а после закрытия монастыря в 1925 году мощи исчезли. В 2000 году была обретена частица мощей святителя Германа, которая в ковчежце была сокрыта под престолом кладбищенского храма Ярославских Чудотворцев, куда она была перенесена в 1929 году из упраздненного Иоанно-Предтеченского монастыря. Эту частицу разделили на две части для Свияжского и Иоанно-Предтеченского монастырей.

Примерно так история святителя Германа Казанского изложена в его житии. Разве что добавлена совсем небольшая часть, посвященная событиям, имевшим место после его написания, и уточнены некоторые детали, о которых автор жития не мог знать.

Но действительно ли все было именно так?

В отличие от святых более раннего периода, биографы святого Германа могли опираться не только на его житие. Помимо житий святителей Гурия Казанского и Варсонофия Тверского (написанных митрополитом Казанским Ермогеном, впоследствии патриархом Московским и всея Руси), жития митрополита Филиппа (Колычева), к таким источникам могут быть отнесены «летописцы» волоколамский (Игнатия Зайцева) и казанский (Иосифа Крылова), другие летописи, различные акты и даже книга князя Андрея Курбского «История о великом князе Московском». Князя, который был приближенным Ивана Грозного, а потом вынужден был бежать, спасаясь от царского гнева.

Итак, год рождения святого Германа не является результатом чьих-то расчетов. День и месяц назвать невозможно, но по сравнению с большинством других святых и это – немалый прогресс. Известно и его мирское имя, которое он носил до пострига. Урожденный Григорий Федорович Садырев-Полев. Князь Курбский в своей «Истории…» говорил о княжеском происхождении Германа, относя его к роду Полевых, происходивших от смоленских князей. Будто бы прапрадед Германа, Федор Полев, был последним, кто мог претендовать на княжеский титул, но потерял его, поступив на службу к Борису – волоцкому (волоколамскому) князю. Полевы имели вотчины в Волоцком уезде и даже были связаны с Иосифо-Волоцким Успенским монастырем (имея в нем родовую усыпальницу) – тем самым, где Григорий принял постриг. Правда, есть одна странность – в родословных книгах рода Полевых не упомянуты ни сам святитель Герман, ни его отец. Возможно, это следствие судьбы святого Германа – и записи были уничтожены. Но не будем гадать.

Во всяком случае отец Григория – Садырь Полев (в крещении Феодор, в иночестве Филофей) действительно имел вотчины в Волоцком уезде. Есть грамота 1527 года, где он фигурирует как свидетель продажи Иосифо-Волоцкому монастырю деревни, а в 1531 году сам пожертвовал обители принадлежавшую ему деревню и принял постриг. В монастыре в разное время был келарем, казначеем, одним из соборных старцев (участвуя при этом в совершении земельных сделок). Похоже, и отец и сын принадлежали к так называемым иосифлянам – то есть тем, кто не считал зазорным для монастырей иметь крупные земельные владения. Непонятно только, как Герман при таких взглядах (его действия в дальнейшем наводят на мысль, что он был единомышленником отца в вопросах монастырской собственности) мог действительно сойтись с Максимом Греком – который оказался в ссылке в той же обители как раз за критику подобных взглядов. Кроме того, на то, чтобы подружиться с Максимом, у него было совсем немного времени, учитывая занятость молодого инока в послушаниях и переписывании книг. Если отталкиваться от рождения Григория-Германа около 1505 года и его пострига в 25-летнем возрасте, то выходит, что в обители он оказался примерно в 1530 году (вряд ли намного раньше). А в 1531 году Максим Грек был осужден за свои взгляды повторно и переведен в другой монастырь. Так что даже если Герман был знаком с Максимом, вряд ли они могли беседовать часто и подолгу.

В 1551–1553 годах Герман являлся архимандритом Старицкого монастыря, который при нем достиг процветания и благополучия – лишнее свидетельство того, что если Герман и симпатизировал Максиму Греку, то взглядов его не разделял безоговорочно, полагая проповедуемое Максимом нестяжательство чрезмерным. До этого Герман являлся игуменом Отмицкого (Вотмицкого) Покровского монастыря в устье реки Тьмы близ Твери (но, видимо, недолго – большинство биографов Германа, как и краткие версии его жития, об этом эпизоде обычно не вспоминают). Оставив Старицкий монастырь под присмотром Иова, будущего патриарха, Герман отбыл в Москву. Достоверно неизвестно, по какой причине он туда поехал, однако в Москве он принял участие в соборе, судившем еретика Матфея Башкина. Выражаясь современным языком, отец Германа, старец Филофей «вел судебный процесс». Житие утверждает, что Герман сначала вернулся в Иосифо-Волоцкий монастырь, где снова стал простым иноком, и уже оттуда – через какое-то время – вместе с отцом отбыл на собор. Но, скорее всего, Герман был вызван в Москву из Старицы и ехал туда либо напрямую, либо через Волоколамск (но в этом случае был там лишь проездом, чтобы ехать дальше вместе с отцом). Впрочем, это всего лишь мое предположение (вполне логичное, по-моему), которому нет никаких документальных подтверждений. Но вот уже после собора, приговорившего еретика к ссылке в Иосифо-Волоцкий монастырь, Герман, сопровождавший Башкина к месту заточения, остался в Волоколамске монастырским казначеем и не раз участвовал в делах по покупке или продаже земли.

Впрочем, на этот раз Герман задержался в Волоколамске ненадолго. После завоевания Казани бывший настоятель Иосифо-Волоцкой обители Гурий стал первым архиепископом Казанским. Естественно, что в помощь себе Гурий привлек тех, на кого мог положиться. В феврале 1555 года Герман стал архимандритом новоучрежденного Успенского монастыря в Свияжске. Вместе с Варсонофием, архимандритом еще одного нового монастыря – Казанского Спасо-Преображенского (в 1567–1570 годах епископом Тверским, впоследствии также канонизированным вместе с Гурием и Германом в 1595 году), возглавил миссионерскую деятельность по христианскому просвещению жителей бывшего Казанского ханства – Варсонофий отвечал за саму Казань и левобережье Волги, Герман – за правобережье («нагорную область»), причем действовал активнее и куда успешнее Варсонофия – в Свияжском монастыре приняли православие тысячи чувашей и татар. Однако не забывал Герман и о «благе обители» – в 1557 году, когда Казанская война завершилась окончательной победой войск Ивана Грозного и началась раздача брошенных прежними жителями земель, свияжский архимандрит добился выделения своему монастырю в собственность огромных земельных массивов в Казанском и Свияжском уездах, причем уже при Германе эти земли активно осваивались. Благодаря своему первому настоятелю Свияжский монастырь стал крупнейшим в крае землевладельцем (когда Екатерина II запустила в 1764 году секуляризацию церковных владений, на землях, которые монастырь успел получить при Германе, находилось около 60 сел и деревень, в которых только ревизских душ насчитывалось более 8 тысяч; разговор о том, зачем императрица пошла на это и как влияли на экономическую жизнь России подобные землевладения – к слову, необлагаемые никакими налогами – стоит как минимум отдельной книги).

В Свияжске Герман получил горькую весть – в 1561 году его отец, остававшийся в Иосифо-Волоцком монастыре, был зарезан при, как теперь принято говорить, «невыясненных обстоятельствах».

После смерти архиепископа Гурия Герман в марте 1564 года был избран архиепископом Казанским. Согласно житию Варсонофия Тверского, Герман «пас Церковь Божию три лета и восемь месяцев». Впрочем, в Казани он провел не более двух лет. В конце весны 1566 года он выехал в Москву для участия в земском и церковном соборах. В Казань, как известно, Герман уже не вернулся.

Трудно сказать, когда именно Иван Грозный выбрал Германа для избрания в митрополиты. Вполне возможно, что Герман действительно выехал в Москву, уже зная об этом. Однако не менее возможно, что он узнал об этом уже в Москве. Так или иначе, но церковному собору предстояло избрать нового митрополита Московского – 19 мая митрополит Афанасий (избранный всего-то в феврале 1564 года) оставил кафедру. Официально – «по состоянию здоровья», но, скорее всего, из-за конфликта с опричниками.

Архивные документы говорят, что 9 июня 1566 года, в воскресенье, архиепископ Казанский Герман, архиепископ Новгородский Пимен и епископ Ростовский Никандр служили литургию в московском Успенском соборе.

Учитывая расстояние от Казани до Москвы и состояние дорог, а также время, требуемое на сборы в дорогу и на последующее размещение в Москве, все же, думаю, можно предположить, что Герман начал собираться в дорогу еще до изгнания Афанасия.

Подпись Германа стоит на приговорной грамоте Земского собора о продолжении войны с Литвой (впрочем, графологи обращают внимание на то, что подпись Германа по почерку очень схожа с подписью Пимена), датированной 2 июля того же года. В Никоновской летописи под 25 июля имя Германа названо среди участников освященного собора, который избрал митрополитом Филиппа (хотя подписи Германа и суздальского епископа Елевферия на «приговоре» об избрании митрополита отсутствуют). По всей видимости, имевший столь печальные последствия разговор «почти митрополита» с царем состоялся в конце июня – начале июля, раз уж собор избирал не Германа, к кандидатуре которого царь склонялся изначально. Все же в писцовой книге Казани – в записи, сделанной в начале 1567 года – при описании архиерейского дома Герман упоминается все еще как архиепископ.

Обстоятельства же кончины Германа покрыты мраком. Князь Андрей Курбский в своей «Истории о великом князе Московском» описывал это следующим образом (в переложении на современный русский язык):

«…Еще до возведения на митрополию Филиппа великий князь умолил занять митрополичий престол казанского епископа Германа. Герман возражал, но принужден был стать митрополитом решением Освященного собора. И говорят, что уже в первые два дня пребывания на митрополичьем дворе он тяготился своим великим саном, так как не хотел нести свою службу под таким лютым и безрассудным царем. Он начал с ним беседу, напоминая тихими и кроткими словами о Страшном суде Божьем и нелицеприятном наказании каждого человека за дела его, будь он царем или простым человеком.

После этой беседы царь отправился в свои палаты и рассказал своим любимым льстецам-ласкателям о совете митрополита. К нему тогда слетались отовсюду вместо добрых и избранных людей не только паразиты злые, прелукавые соблазнители, но и всякие воры (тати) и воистину разбойники и другие нечестивые люди.

Они испугались, что царь послушает совета епископа и тогда всех их прогонит от лица своего и им придется отправиться в свои пропасти и норы. Как только они услышали от царя эти речи, то единым словом отвечали ему: «Боже сохрани тебя от такого совета. Разве хочешь, о царь, быть у того епископа в неволе еще горшей, нежели пребывал у Алексея и Сильвестра перед этим несколько лет?» И молили его коленопреклоненно со слезами, особенно же один из них – Алексей Басманов с сыном своим. Он послушал их и приказал епископа из церковных палат изгнать, говоря: «Еще и на митрополию не возведен, а уже меня обязуешь неволей». И дня через два был найден мертвым в своем дворе епископ Казанский. Говорят, удушен был тайно, по цареву повелению, или ядом смертоносным уморен…»

Курбский излагал дело таким образом, что Герман был убит (удушен или отравлен) до поставления Филиппа в митрополиты, то есть не позднее 25 июля 1566 года. Однако помимо жития, относящего кончину архиепископа Казанского на ноябрь 1567 года, существуют и другие документы, подтверждающие, что тот был жив и не лишен сана в первой половине того же года. Напомню еще, что Курбский писал об этом, находясь за пределами Московской державы и опираясь лишь на слухи, доходившие до него из Москвы.

Житие святителя Филиппа, соглашаясь с книгой Курбского в том, что смерть Германа была насильственной, предлагает другую версию его гибели – будто бы архиепископ Казанский после бесчестного изгнания из митрополичьих палат был схвачен и заперт в келье, где и был впоследствии (спустя год с лишним) убит – неизвестный опричник отрубил ему голову двумя ударами топора. Эта версия довольно неожиданно подтвердилась в 1888 году, когда проводилось переоблачение мощей святого Германа. Поскольку в результате данного переоблачения стали очевидны следы насильственной кончины, настоятель Свияжского монастыря архимандрит Вениамин исправил службу Герману и написал акафист, в котором святитель прославлялся как страстотерпец (то есть мученик, но погибший не за веру, а в силу злобы и ненависти, корыстолюбия и коварства близких людей и даже единоверцев). Однако Святейший Синод своим определением, вынесенным годом позже, не разрешил публикацию этих текстов. Все же Вениамин в итоге добился своего – увиденное им отразилось в новонаписанном житии святого Германа, написанном П.В. Знаменским и изданном в Казани в 1894 году. Вскрытие мощей большевиками в начале 1920-х годов лишний раз подтвердило достоверность жития Филиппа в отношении смерти Германа.

Неизвестно, насколько реальна дата смерти Германа – 7 ноября 1567 года, – приводимая в его житии, учитывая многие свидетельства того, что умер он не от болезни, однако надо думать, что она может быть довольно точной, поскольку 2 февраля 1568 года архиепископом Казанским был избран Лаврентий (о котором известно только, что до этого с 1564 года являлся настоятелем уже упоминавшегося Иосифо-Волоцкого монастыря, куда он и возвратился, оставив архиерейскую кафедру в конце 1573 года, и где скончался через несколько месяцев).

Но эти сведения по большей части – достижения ученых-историков. А что же, собственно, житие святого Германа?

Увы, В.О.Ключевский в уже не раз здесь цитированной книге «Древнерусские жития святых как исторический источник» написал о житии Германа следующее:

«По поручению казанского митрополита Лаврентия (1657–1673) монах свияжского Успенского монастыря Иоанн написал житие основателя этого монастыря, казанского архиепископа Германа с чудесами и надгробным словом; последнее, как видно, было даже произнесено автором публично в Казани. Житие и слово изложены очень витиевато, «широкими словесами», по выражению автора, но скудны известиями».

Далее Василий Осипович разъясняет это свое «скудны известиями»:

«Поздний биограф откровенно признается, что многого не знает о Германе и не нашел никого из его современников; не раз он просит читателя не требовать от него подробностей, ибо темное облако забвения покрывает память святого, благодаря отсутствию старых записок о нем».

В общем, мы в очередной раз имеем дело с талантливым литературным произведением, основанным больше на житийной традиции, чем на реальных исторических деталях, к тому же весьма немногочисленных и не слишком жестко скоррелированных между собой. Да еще и без ошибок не обошлось. В примечании к вышеприведенному фрагменту Ключевский дал следующие пояснения и добавления:

«Список XVIII века… Нач[инается словами] «Уме промыслительный мой! К тебе убо в настоящее сие время беседую». После прибавлены к труду Иоанна новые чудеса 1675–1679 годов с любопытной заметкой о раскольниках в Казанском крае. Есть в житии и неточности: так, причиной низвержения митрополита Филиппа выставлен отказ его благословить царя на разгром Новгорода, что было уже после низвержения; точно так же Герман не мог защищать Филиппа в 1568 году по этому поводу, о чем много говорит житие. Архиепископ Филарет [в своем «Обзоре русской духовной литературы, том I, 351] по ошибке называет автором жития митрополита Лаврентия…»

К вышесказанному можно добавить, что авторы недавнего фильма «Царь», который многие воспринимают как исторически достоверный, умудрились исказить события куда больше, чем Иоанн – в нем войска Стефана Батория вышибают русский гарнизон из Полоцка при жизни Германа, хотя в реальности к этому моменту казанский архиепископ уже лет двенадцать как умер (Полоцк был взят московским войском в 1563 году и снова занят Баторием в 1579 году).

Разумеется, «темное облако забвения покрывает память» не только об одном Германе Казанском, но еще и о многих-многих других преподобных и блаженных, святителях и благоверных, поминаемых православным церковным календарем. Но составители многих прочих житий не были так самокритичны, как свияжский инок Иоанн, который – немыслимое дело – извинялся перед читателем за недостаток сведений. Эти прочие агиографы не признавались в том, что заполняли зияющие пустоты в образах святых вместо отсутствующих (и порой вполне восполнимых) сведений старым, спертым воздухом церковного красноречия и общих мест, как впоследствии стали набивать уже ватой мощи этих же угодников Божьих, сдавшиеся в борьбе с неумолимым временем, чтобы получить «подобие нетленных тел», покоящихся в раках. Или и вовсе заключать их в ковчеги, как и хранить «под спудом» (а нередко и делать вид, что они там есть).

Итак, житие святого Германа, второго архиепископа Казанского и несостоявшегося митрополита Московского, дает нам немного – в плане описания реальных событий его жизни, к тому же отягощает свой рассказ явными ошибками и искажениями. Хотя даже без упоминания истинных причин его кончины, это мог быть весьма интересный исторический документ, а не только произведение духовной литературы, написанное по определенному шаблону.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.