XI. Церковная диаспора

XI. Церковная диаспора

Поражение белых армий в гражданской войне вызвало исход огромных масс русских людей — остатков разбитых войск и мирных граждан — за пределы России: в Китай, Константинополь, на Балканы и в Западную Европу. К октябрю 1920 года только в европейских странах оказалось около двух миллионов русских; всего российскую эмиграцию начала 20–х годов оценивают в три — четыре миллиона человек; главным образом, это были люди православного вероисповедания.

Вместе с паствой за рубеж ушли пастыри и архипастыри. Церковная жизнь русских беженцев в Западную Европу сосредотачивалась вокруг православных храмов, построенных в XIX веке в столичных и курортных городах: Париже, Вене, Копенгагене, Дрездене, Висбадене, Женеве, Флоренции, Карловых Варах. На Балканах русские эмигранты молились в православных сербских и болгарских церквах. Виднейшие иерархи, оказавшиеся за пределами России, — митрополит Киевский Антоний и архиепископ Волынский Евлогий — первоначально собирались затвориться в монастырях: на Афоне или в Сербии. Митрополит Антоний считал, что всякая деятельность русского высшего церковного управления за границей должна быть прекращена, а духовное окормление беженцев должны взять на себя Поместные Православные Церкви, на территории которых они оказались. "Затем, ознакомившись с действительным положением русской эмиграции и узнав о намерении генерала Врангеля во что бы то ни стало сохранить военную организацию для возобновления борьбы с большевиками владыка Антоний, — пишет его биограф, — пришел к непоколебимому убеждению в необходимости сохранить русскую церковную организацию". Архиепископ Евлогий сообщал тогда из Женевы в Константинополь митрополиту Антонию: "Много овец осталось без пастырей… Нужно, чтобы Русская Церковь за границей получила руководителей. Не думайте, однако, что я выставляю свою кандидатуру". Между тем еще до ухода в эмиграцию, 15 октября 1920 года, в Симферополе Высшее Духовное Управление на Юге России назначило управляющим церквами в Западной Европе архиепископа Евлогия.

19 ноября 1920 года на пароходе "Великий князь Александр Михайлович" в Константинопольском порту состоялось первое за пределами России заседание Высшего Церковного Управления на Юге России, в котором участвовали митрополиты Киевский Антоний, Херсонский и Одесский Платон (Рождественский), архиепископ Полтавский Феофан (Быстров) и епископ Севастопольский Вениамин (Федченков). На Заседании было вынесено решение о продолжении деятельности Высшего Церковного Управления. Высшее Церковное Управление под председательством митрополита Антония подтвердило вынесенное еще в Крыму постановление о назначении архиепископа Евлогия управляющим западно–европейскими русскими церквами, включая русские приходы в Болгарии и Румынии, оставив за собой управление русскими церквами Югославии, Греции и Турции. 8 апреля 1921 года Патриарх Тихон вместе с Синодом издали Указ о подчинении всех русских церквей в Западной Европе до восстановления нормальных отношений с Петроградским митрополитом, в юрисдикции которого они ранее находились, архиепископу Евлогию.

В 1921 году центром русской церковной жизни за рубежом становится Югославия. 21 ноября 1921 года в этой стране, в Сремских Карловцах, по инициативе епископа Севастопольского Вениамина и с согласия Патриарха Сербского Димитрия открылось Общецерковное заграничное собрание, переименованное потом в Русский Всезаграничный Церковный Собор. Собор заседал до 2 декабря. В состав Собора вошли все оказавшиеся за рубежом и сумевшие добраться до Карловцев русские архиереи и члены Поместного Собора 1917–1918 годов, а также делегаты от приходов, от эвакуированной армии, от монашествующих и приглашенные по усмотрению митрополитом Антонием, архиепископом Евлогием, архиепископом Анастасием (Грибановским) - управляющим русскими православными общинами в Константинополе, и епископом Вениамином — управляющим военно–морским духовенством. Среди 163 членов Собора было 11 епископов, из них — 2 сербских; 22 представителя монашествующих и белого духовенства, 67 делегатов были политическими и военными деятелями. Председателем Собор избрал митрополита Антония, его товарищами — архиепископа Кишиневского Анастасия, протоиерея С. Орлова, А. Крупенского, князя Ширинского–Шихматова.

Участие в Соборе руководителей Эмигрантского Военного Монархического Совета Н. Маркова, А. Трепова, которым сочувствовали митрополит Антоний, придавало его деяниям подчеркнуто политический характер. Об атмосфере острой нетерпимости к инакомыслию, которая сложилась на Соборе, говорит то обстоятельство, что Председатель Государственной Думы при Временном Правительстве М. Родзянко, появившийся на Соборе в Карловцах как член Всероссийского Поместного Собора, был с негодованием изгнан с его заседаний. Его обвиняли в развале Российской Империи. Собор составил два послания: "Народы Европы! Народы мира! Пожалейте наш добрый, открытый, благородный по сердцу народ русский, попавший в руки мировых злодеев! Не поддерживайте их, не укрепляйте их против ваших детей и внуков! А лучше помогите честным русским гражданам. Дайте им в руки оружие, дайте им своих добровольцев и помогите изгнать большевизм, этот культ убийства, грабежа из России и всего мира". Легко было предвидеть опасные последствия для Русской Церкви от этого воззвания, тем более что все постановления Собора начинались со слов: "По благословению Святейшего Тихона", хотя на деле ни один из документов карловацкого Собора не был послан на утверждение Патриарху.

Во втором послании Собора, обращенного к чадам Русской Церкви в рассеянии и изгнании сущим, были такие слова: "И ныне пусть неусыпно пламенеет молитва наша — да укажет Господь пути спасения и строительства родной земли; да даст защиту Вере и Церкви и всей земле Русской и да осенит Он сердце народное; да вернет на всероссийский Престол Помазанника, сильного любовью народа, законного православного Царя из Дома Романовых". Против этого места из обращения возражали многие на Соборе. Архиепископ Евлогий призывал к благоразумию: "Поберегите Церковь, Патриарха. Заявление несвоевременно. Из провозглашения ничего не выйдет. А как мы отягчим положение! Патриарху и так уже тяжело!". 34 члена Собора, в том числе архиепископы Евлогий и Анастасий, епископы Вениамин (Федченков), Аполлинарий (Кошевой), Сергий (Королев), Максимилиан, 12 священников, сделали письменное заявление: "Мы, нижеподписавшиеся, заявляем, что данная большинством Отдела "Духовное возрождение России" постановка вопроса о монархии с упоминанием при том и династии носит политический характер и, как таковая, обсуждению Церковного Собрания не подлежит, почему мы в решении этого вопроса и голосовании не считали возможным принять участие". Но Собор не внял голосу оппозиции. Митрополит Антоний, возражая тридцати четырем, сказал: "Вопрос династии — не политический, а чисто церковный, ибо отвергать этот вопрос — значит отвергать существующие, никем не отмененные основные законы, соглашаться с так называемыми "завоеваниями революции", то есть одобрять низвержение Государя с царственной династией, уничтожение русского народа и вместе с тем подвергать народ русский кровопролитию и ужасам бонапартизма и самозванщины. Вопрос этот моральный, нравственный, и следовательно — чисто церковный". Впоследствии митрополит Евлогий писал: "Только злой дух мог продиктовать "Обращение".

Карловацкий Собор образовал Высшее церковное управление за границей под председательством митрополита Антония, которому Собор усвоил звание Заместителя Патриарха. Высшее Церковное Управление состояло из Архиерейского Синода и Церковного Совета. Оно претендовало на возглавление церковной жизни всего русского зарубежья.

Вскоре после окончания карловацкого Собора Патриарх Тихон направил Сербскому Патриарху Димитрию грамоту: "Сердце Наше тем более исполнено чувством радости и благодарности Вашему Блаженству, что Мы живо сознаем все то добро, какое сделано и делается Вами по отношению к русским изгнанникам — епископам, клирикам и мирянам, которые силою обстоятельств, оказавшись за пределами своей Родины, нашли себе радушие и приют в пределах Сербской Патриархии". Многими русскими клириками эти слова были восприняты как косвенное одобрение постановлений карловацкого Собора.

Между тем, 5 мая 1922 года в Москве на соединенном присутствии Священного Синода и Высшего Церковного Совета под председательством Патриарха Тихона было вынесено постановление, которое в виде Указа Патриарха было выслано митрополиту Антонию и возведенному 30 января 1922 года в сан митрополита Евлогию, временному управляющему Западноевропейскими русскими приходами: "1. Я признаю карловацкий Собор заграничного духовенства и мирян не имеющим канонического значения и послание его о восстановлении династии Романовых и обращение к Генуэзской конференции не выражающими официального голоса Русской Церкви. 2. Ввиду того, что заграничное русское церковное управление увлекается в область политических выступлений, а с другой стороны, заграничные русские приходы уже поручены попечению проживающего в Германии Высокопреосвященнейшего митрополита Евлогия, Высшее Церковное Управление упразднить. 3. Священному Синоду иметь суждение о церковной ответственности некоторых духовных лиц за границей за их политические от имени Церкви выступления".

Получив этот Указ, митрополит Антоний решил подчиниться ему, но большая часть членов Высшего Церковного Управления склонялась к тому, чтобы не исполнять воли Патриарха. 1 сентября 1922 года в Карловцах состоялось заседание Высшего Церковного Управления, на котором доклад об Указе Патриарха сделал секретарь Высшего Церковного Управления Е. И. Махароблидзе. Он высказал ряд доводов против подчинения Патриаршему Указу. Митрополит Евлогий заявил о недопустимости тона, которым ведется обсуждение Указа Святейшего Патриарха.

На следующий день в Карловцы из Константинополя прибыл архиепископ Анастасий, и 2 сентября 1922 года там состоялся Архиерейский Собор, в котором участвовали митрополиты Антоний и Евлогий, архиепископы Анастасий и Феофан, епископы Черноморский Сергий, Курский Феофан, Челябинский Гавриил, бывший Екатеринославский Гермоген, управляющий приходами в Греции Александровский Михаил, Царицинский Дамиан, Севастопольский Вениамин и Лубенский Серафим — управляющий русскими приходами в Болгарии. Собор постановил выразить сыновнее послушание Патриарху, упразднить Высшее Церковное Управление, созвать Русский Всезаграничный Церковный Собор Русской Православной Церкви, которому и были впоследствии переданы все полномочия Высшего Церковного Управления.

В Синод были избраны митрополиты Антоний и Евлогий, архиепископ Феофан, епископы Гавриил и Гермоген. Епископ Вениамин предлагал, чтобы Синод возглавил митрополит Евлогий. Но вынесено было решение, чтобы председательствовал старейший иерарх — митрополит Антоний.

Таким образом, воля Патриарха была исполнена лишь формально; в действительности карловацкий церковный центр не был упразднен, а сохранил свое существование под новым наименованием. Митрополит Евлогий, расходясь с большинством членов Синода, выводил свои полномочия из Указа Патриарха и не считал себя подчиненным Синоду. В Париже, где он обосновался, образовав там свое Епархиальное управление, архипастырь нашел себе крепкую поддержку в церковно–общественных кругах со стороны таких деятелей, как П. Струве, А. В. Карташев, Н. А. Бердяев, протоиерей Сергий Булгаков, Г. П. Федотов. Митрополита Евлогия поддерживал и митрополит Платон, возглавивший Северо–Американскую епархию; митрополит Антоний, не желая быть камнем преткновения, решил в канун Рождества 1922 года удалиться на Афон и принять схиму. Но Афонский Протат, согласившись вначале на приезд маститого русского архипастыря, потом отказал ему в разрешении поселиться на Афоне.

31 мая 1923 года в Сремских Карловцах состоялся очередной Архиерейский Собор, на котором присутствовало 12 епископов. 16 других заграничных архиереев прислали письменные мнения. Всего за рубежом тогда находилось 32 русских епископа. Собор вынес ряд постановлений. В одном из них говорилось: "Представители епархий, находящихся за пределами России, в их совокупности выражают голос свободной русской заграничной Церкви, но ни отдельное лицо, ни Собор иерархов этих епархий не представляет собой власти, которой принадлежали бы права, коими во всей полноте обладает Всероссийская Церковь в лице ее законной иерархии… Все находящееся за пределами России русские православные епископии… суть неразрывная часть автокефального Московского Патриархата".

В постановлении Собора о Западноевропейской епархии было сказано, что она "на основании прав, данных митрополиту Евлогию указами Святейшего Патриарха Всероссийского…, и вследствие того, что территория ее обнимает не одну страну, как в прочих епархиях, а заключает в себе большую часть европейских государств — выделяется в автономный митрополичий округ".

Но на Архиерейском Соборе, состоявшемся в Карловцах 16 октября 1924 года, был поднят вопрос о статусе Западно–европейской митрополии в связи с тем, что митрополит Евлогий не признавал за Архиерейским Синодом канонической власти. 8 голосами против при нескольких воздержавшихся вынесено было решение об упразднении автономии Западноевропейской митрополии. По настоянию митрополита Евлогия, Собор, однако, согласился отложить исполнение этого постановления до утверждения его Патриархом.

Напряженные отношения между митрополитом Евлогием и карловацким центром в 1926 году привели к формальному разрыву. На очередном Архиерейском Соборе в Карловцах в июне 1926 года митрополит Евлогий потребовал в первую очередь рассмотреть вопрос об управлении Русской Православной Церковью за границей. Собор отказался менять повестку дня, и митрополит Евлогий покинул Карловцы. Архиерейский Собор осудил митрополита Платона (Рождественского) за его попустительство автокефалистским тенденциям в Северно–Американской епархии. В ответ на это митрополит Платон тоже ушел с Собора. Решение Архиерейского Собора о выделении Германии в особую самостоятельную епархию во главе с епископом Тихоном (Лященко) вызвало резкий протест со стороны митрополита Евлогия. Разрыв стал свершившимся фактом. Митрополита Евлогия поддержала большая часть парижской эмиграции: бывший председатель Совета министров В. Коковцев, генералы и офицеры, профессора, литераторы, студенческая молодежь.

Во Франции и других западноевропейских странах строились православные храмы, открывались новые приходы. Для подготовки священнослужителей в 1925 году в Париже был открыт Богословский институт, который по названию институтского храма стал называться институтом преподобного Сергия. В Институте преподавали известные русские богословы, церковные историки и религиозные философы: епископ Вениамин (Федченков), А. В. Карташев, протоиерей В. В. Зеньковский, С. С. Безобразов (впоследствии епископ Кассиан), протоиерей С. Н. Булгаков, Г. В. Флоровский (впоследствии протоиерей), Г. П. Федотов, Б. П. Вышеславцев, Н. Н. Афанасьев (впоследствии протоиерей), В. И. Ильин.

В юрисдикции Карловацкого Синода остались русские приходы на Балканах, в Германии и на Дальнем Востоке. На очередном Архиерейском Соборе, состоявшемся в январе 1927 года в Карловцах, митрополит Евлогий и его викарии были запрещены в священнослужении. В ответ на это митрополит Евлогий обратился с посланием к духовенству и приходам, в котором отверг решения, принятые в Карловцах, как неправомочные: "Собор и заграничный Архиерейский Синод в нынешнем их составе не являются моею канонической властью и посему не могут вмешиваться в дела моей епархии и не могут ведать и решать духовную совесть вверенной мне паствы. Отныне наша Западноевропейская митрополия становится на путь самостоятельного, не зависимого от заграничного Архиерейского Синода существования, так же как независимо от него живут Американская Русская Православная Церковь с митрополитом Платоном во главе и со всеми его епископами, Латвийская Церковь с Архиепископом Иоанном, Литовская с архиепископом Елевферием и другие".

Еще в 1926 году Заместитель Местоблюстителя митрополит Сергий обратился к своим собратьям–архиереям, оказавшимся за рубежом, с настоятельным советом уклоняться от политической деятельности: отказ от антисоветской политики являлся непременным условием для того, чтобы сохранить их связь с Патриархией. Если же такая линия окажется слишком трудна для них, то митрополит Сергий предлагал им и иной выход — войти в юрисдикцию других автокефальных церквей и тем избавить Патриархию от ответственности за их политические выступления. Но карловацкие иерархи не последовали его совету, исполненному скорби о разделении, понимания сложности ситуации, в которую попали церковные деятели эмиграции, и заботой о сохранении канонических церковных устоев.

1 июля 1927 года Временный Синод в Москве издал постановление с требованием к зарубежному духовенству прислать в Патриархию обязательства в том, что оно "не допустит в своей общественной, в особенности церковной, деятельности ничего такого, что может быть принято за выражение нелояльности Советскому правительству". Назначен был и срок — 15 октября, после которого не подавшие такого заявления увольнялись из клира Московской Патриархии. Увольнение грозило и нарушившим свои "обязательства". "Подписки о лояльности" были поданы митрополитом Евлогием, архиепископом Литовским Елевферием, архиепископом Японским Сергием и некоторыми другими архиереями, но епископы, находившиеся в ведении карловацкого Синода, решительно отказались пойти на этот шаг.

Митрополит Антоний в ответ на требование митрополита Сергия и Временного Патриаршего Синода издал окружное послание, составленное в крайне раздражительном тоне: "Ныне повсюду пропечатаны в газетах и читаются во многих храмах, которые еще недавно были православными, два послания моих, увы, когда-то единомышленников и любимых учеников — митрополитов Сергия и Евлогия, ныне отпавших от спасительного церковного единства и связавшихся с врагами Христа и Святой Церкви — гнусными богохульниками большевиками, подчинившимися во всем представителям еврейского лжеучения, которое известно под именем коммунизма или материализма… И пусть те новые обольстители не оправдываются, заявляя, что они не друзья большевиков и евреев, стоящих во главе большевистского царства: в душе они, может быть, и не друзья им, но они этим врагам Христовым, хотя бы и неохотно, подчинились и стараются расширить власть последних не только над злосчастными жителями Святой Руси, но и над всеми русскими людьми, хотя бы и далеко от Русской земли ушедшими".

Архиерейский Синод в Карловцах 5 июля 1928 года вынес постановление: "Настоящий указ в положение Заграничной Церкви ничего нового не вносит. Он является повторением того же пресловутого указа Святейшего Патриарха Тихона в 1922 году, в свое время решительно отвергнутого всей Заграничной Церковью…"

Часть священников во Франции, не подавших обязательств, перешла в юрисдикцию карловацкого Синода, который назначил в Париже епархиальным архиереем архиепископа Серафима (Лукьянова).

В 1930 году в связи с гонениями на Церковь в СССР по всей Англии были проведены моления о страждущей Русской Церкви. Митрополит Евлогий находился в это время в Англии и участвовал в этих молениях. 10 июля 1930 года Митрополит Сергий и Временный Патриарший Синод уволил Митрополита Евлогия от управления русскими приходами в Западной Европе "за нарушение данного им обещания".

Управление Церквами в Западной Европе поручено было епископу Литовскому Елевферию. Но митрополит Евлогий не подчинился Патриархии. В феврале 1931 года он "без отпускной грамоты" вместе со своей митрополией перешел в юрисдикцию Патриарха Константинопольского, который образовал из русских приходов в Западной Европе Экзархат, даровав митрополиту Евлогию сан Экзарха. 30 апреля 1931 года митрополит Евлогий и его сторонники были запрещены в священнослужении Временным Патриаршим Синодом в Москве. Из викарных архиереев Западноевропейской митрополии верность Матери–Церкви сохранил епископ Вениамин (Федченков), в юрисдикцию которого вошло несколько православных приходов во Франции. Ревностным сторонником сохранения канонических уз русской православной эмиграции с Матерью–Церковью был В. Н. Лосский, выдающийся православный богослов XX века.

В марте 1933 года возведенный годом ранее в сан архиепископа Венимамин (Федченков) был направлен Патриархией в Соединенные Штаты временным Экзархом для устроения там канонически правомерной церковной жизни религиозной диаспоры. Автономия Северо–Американской епархии была упразднена, а митрополит Платон запрещен в священнослужении. Но приговору Московской Патриархии он не подчинился.

В апреле 1934 года Заместитель Местоблюстителя Патриаршего Престола обратился к Патриарху Сербскому Варнаве, оказавшему гостеприимство карловацкому Синоду, с просьбой об увещевании архиереев, вышедших из повиновения Патриархии. Вновь высказано было предложение войти им в юрисдикцию других Церквей, в частности Сербской. Но отклика на призыв к нормализации церковных отношений не последовало, и 22 июня 1934 года митрополит Сергии вместе с Синодом издали указ о запрещении в священнослужении карловацких иерархов.

Ответом на этот акт явилось письмо митрополита Антония на имя архиепископа Киевского Елевферия: "Отрицая всякую силу за постановлениями митрополита Сергия и его "Синода", я глубоко скорблю, что мой бывший ученик и друг находится в таком не только физическом, но и нравственном пленении у безбожников. Признаю деяния его преступными и подлежащими суду будущего свободного Всероссийского Собора… Вам же, — обращался он непосредственно к архиепископу Елевферию, — удивляюсь, что, будучи на свободе, Вы принимаете участие в разрушительных для Церкви актах наравне с плененными иерархами, для которых самое пленение их служит некоторым извинением".

10 сентября 1934 года Архиерейский Собор в Карловцах особым постановлением отверг указ митрополита Сергия о запрещении в священнослужении. Под соборным постановлением стоят подписи митрополита Антония, архиепископов Анастасия, Серафима Западноевропейского, Гермогена, Дамиана, Сергия, Феофана, Малетия, Нестора, Тихона, Виталия, Серафима Богучарского, епископов Тихона, Виктора, Серафима, Иоасафа, Димитрия и Иоанна.

Митрополит Антоний (Храповицкий) скончался 10 августа 1936 года. Новым Председателем Архиерейского Собора был избран Митрополит Анастасий (Грибановский), в прошлом занимавший Кишиневскую кафедру, возведенный в сан митрополита в 1935 году Патриархом Сербским Варнавой.

В августе 1938 года в Карловцах состоялся очередной Собор, который решительно осудил Константинопольскую Патриархию за захват русских церквей в рассеянии.

После гражданской войны несколько российских епархий оказались за пределами Советской России. На окраинах разрушенной Империи образовались новые государства: Финляндия, Эстония, Латвия и Литва. Восстановлена была польская государственность. В состав Польши, помимо собственно польских земель, входивших в состав прежней России, Германии и Австро–Венгрии, вошли также белорусские и украинские земли на Западе России и принадлежавшая Австро–Венгрии Галиция. После подписания Рижского мирного договора между РСФСР и Польшей в пределах Польского государства оказались Варшавская, Холмская, Гродненская епархии, а также часть Минской с Пинском, Литовской с Вильно и часть Волынской епархии с Луцком.

Указом Патриарха и Священного Синода 28 сентября 1921 года Православной Церкви в Польше предоставлена была широкая автономия. Но польское правительство инспирировало автокефалистское движение в православных епархиях на территории Польши. Однако лишь два архиерея в Польше сочувствовали этому движению: архиепископы Минский Георгий (Ярошевский) и Волынский Дионисий (Валединский). Назначенного Патриархом Тихоном на Варшавскую кафедру архимандрита Серафима (Чичагова) польские власти не впустили в страну. 5 октября 1921 года святой Тихон назначил своим Экзархом в Польше архиепископа Георгия, которого он знал как ревностного церковного труженика, с возведением его в сан митрополита. Под давлением Польского правительства митрополит Георгий искал путь к автокефализации Православной Церкви в Польше. После его убийства 8 февраля 1923 года игуменом Смарагдом архиепископ Дионисий более интенсивно стал домогаться автокефалии. От Патриарха Константинопольского он в нарушение канонов был удостоен сана митрополита Варшавского и всей Польши. 17 сентября 1925 года на основании томоса от Патриарха Вселенского провозглашена была незаконная автокефалия Польской Церкви.

Епископы, не одобрившие этого шага и стремившиеся к сохранению единства с Русской Православной Церковью, — Елевферий (Богоявленский), Пантелеймон (Рожновский), Алексий (Громадский) подверглись преследованиям.

При Пилсудском Польское правительство, стремившееся к полонизации украинцев и белорусов, подвергло Православную Церковь — национальную святыню народов, исторически восходящих к древней Руси, — жестоким гонениям. В Польше было уничтожено более 200 православных храмов, разрушен кафедральный собор в Варшаве. В течение одного только месяца в 1937 году было взорвано 114 церквей. Часть православных церквей власти передали униатам, но попытки Польского правительства возродить унию в Западной Белоруссии и на Волыни не увенчались успехом. Очагом Православия в Польше в 20–30–е годы были Почаевская Лавра и Жировицкий Успенский монастырь.

Нормализация отношений между Русской Православной Церковью и Православной Церковью в Польше произошла уже после второй мировой войны на пути канонической законности и братского любовного снисхождения. Вмешательство Константинопольской Патриархии, провозгласившей при Патриархе Мелетии IV несостоятельную теорию о своей юрисдикции над всей православной диаспорой, возымело негативные последствия для устроения церковной жизни в Латвии, Эстонии и Финляндии. Патриарх Тихон даровал Финской Церкви автономный статус. Однако правительство Финляндии хотело, чтобы канонические узы Финской Православной Церкви с Московской Патриархией были разорваны: Вопреки протесту правящего архиепископа Серафима (Лукьянова) Герман (Аав) без пострига был хиротонисан в Константинополе в епископский сан. Архиепископ Серафим был удален из Финляндии, а Герман (Аав) возглавил Русскую Церковь, которая при нем перешла в юрисдикцию Константинопольского Патриархата. Этот шаг имел тяжелые последствия для Валаамского монастыря. Часть иноков выслали из монастыря, из оставшихся одни признали юрисдикцию Германа (Аава), другие — старостильники — не признали. Лишь в 1957 году было восстановлено молитвенно–каноническое общение между Русской Православной Церковью и Финской автономной Церковью.

Русская Церковь своим снисхождением покрыла канонические нарушения, которые учинены были финской иерархией.

В 1923 году под нажимом Эстонского правительства в юрисдикцию Константинопольского Патриарха перешла автономная Эстонская Церковь, которую возглавлял архиепископ Александр (Паулус), возведенный Константинопольским Патриархом в сан митрополита.

Правительство Латвии также оказывало давление на православных, ставя своей целью отторжение их от Матери–Церкви. Латвийские власти не разрешили въезд в Латвию ни митрополиту Серафиму (Чичагову), ни архиепископу Геннадию (Туберозову), которых святитель Тихон предполагал назначить на Рижскую кафедру. Лишь после провозглашения самостоятельности Латвийской Православной Церкви власти разрешили приехать в Ригу архиепископу Иоанну (Поммеру), латышу по национальности. Патриарх Тихон предоставил ему широкие полномочия в рамках церковной автономии. Архиепископ Иоанн хранил верность Московской Патриархии, хотя, во избежание конфликтов с властями, и не афишировал этой верности. В ночь с 11 по 12 октября 1934 года он был убит. После его мученической кончины Латвийская епархия вошла в юрисдикцию Константинопольского Патриархата. Правящим архиереем ее стал митрополит Августин.

Митрополит Литовский Елевферий (Богоявленский), вынужденный перебраться из своего кафедрального города Вильнюса, где он подвергся преследованиям со стороны Польских властей, в столицу независимой Литвы Каунас, до конца своих дней хранил молитвенно–каноническое единение с Московской Патриархией; с 1930 года, помимо управления Литовской епархией, он возглавил приходы в Западной Европе, оставшиеся в юрисдикции Патриархии.

В 1940 году Эстония, Латвия и Литва вошли в состав Советского Союза. Епархии, расположенные на этой территории, в 1941 году были возвращены в юрисдикцию Московской Патриархии. Местоблюститель Патриаршего Престола назначил своим Экзархом в Прибалтике митрополита Сергия (Воскресенского), который после кончины митрополита Елевферия (в 1940 году) занял Виленскую кафедру.

* * *

Мировая и Отечественная война, война русского народа и союзных ему народов с поработителями вызвала размежевание в эмиграции. Решительное большинство ее исполнилось патриотических настроений. Русские в Америке, союзной СССР (большинство из них входило в митрополичий округ, который после смерти митрополита Платона (Рождественского; +l934) возглавлялся митрополитом Феофилом (Пашковским)) сочувствовали победам Красной Армии. Экзарх Московской Патриархии в Америке митрополит Вениамин (Федченков) выступал на многочисленных митингах, добивался скорейшего открытия второго фронта, организовывал сбор пожертвований в пользу Красной Армии.

О победе русского оружия втайне молился в оккупированном немцами Париже митрополит Евлогий. Своим близким он говорил тогда: "Сейчас мы переживаем вторую Отечественную войну, тот же всенародный подвиг спасения Родины". Так поступали и многие другие священнослужители Западноевропейского Экзархата. Русские патриоты участвовали во французском Сопротивлении. Многие из них были казнены фашистами. Мученическую кончину в концентрационном лагере приняли священники Димитрий Клепинин (+l944) и монахиня Мария (Кузьмина–Караваева; +1945); казнены были В. А. Оболенская, Б. Вильде, А. Левицкий. В Сопротивлении участвовали также архимандрит Афанасий (Сахаров), протоиерей Андрей Сергеенко, В. Н. Лосский, А. Блум (ныне митрополит Сурожский Антоний), И. А. Кривошеий, Н. А. Полторацкий.

Часть эмигрантов, однако, с нападением гитлеровской Германии на Советский Союз связывала надежду на крушение большевизма. Эти надежды выразились в некоторых официальных заявлениях и проповедях карловацких иерархов и клириков. Митрополит Анастасий, находясь в стране, где развернулась ожесточенная борьба с оккупантами, воздерживался от заявлений в поддержку Германии. Но в пасхальном послании 1942 года он, касаясь положения русского народа на занятых немцами территориях, писал: "Настал день, ожидаемый им (русским народом), и он ныне подлинно как бы воскресает из мертвых там, где мужественный германский меч успел рассечь его оковы. И древний Киев, и многострадальный Смоленск, и Псков светло торжествуют свое избавление как бы из самого ада преисподнего. Освобожденная часть русского народа повсюду давно уже запела: "Христос воскресе".

26 мая 1942 года, с согласия Германского правительства, был открыт Среднеевропейский митрополичий округ, в который вошли церкви Германии, Бельгии, Чехословакии, Венгрии, а также часть оккупированных западных областей СССР — Орловская, Смоленская и Белостокско–Гродненская епархии. Митрополитом этого округа был назначен православный немец Серафим (Лядэ), убитый после войны при невыясненных обстоятельствах; архиепископ Брюссельский Александр (Немоловский), состоявший в юрисдикции митрополита Евлогия, был арестован и выслан во Францию.

После избрания и интронизации Патриарха Сергия восемь карловацких епископов, собравшихся на совещание в Вене, вынесли постановление о недействительности этого избрания. Не признала Русская Зарубежная Церковь и избрание Патриарха Алексия.

Иначе воспринял весть об избрании Патриарха митрополит Евлогий и окружавшее его духовенство. Биограф митрополита Евлогия так описывает его настроение и последние месяцы Великой Отечественной войны: "Огромная непобедимая Россия…, гроза пограничных сильных держав, покровительница малых, сестра родная всех славян…, всемирный центр Православия…, казалось, теперь может развернуться со всей убедительностью исторической реальности… И было также убедительно, что Россия вознесена на вершину славы и справилась с врагом благодаря чьей-то железной воле, жестокость которой многим бы хотелось оправдать пользой…" В те дни побед впервые в Зарубежье стали раздаваться такие речи среди русских патриотов… Что-то незаметно сдвинулось, изменилось в старых привычных оценках, начала меркнуть самая о них память… Постепенно стало забываться незабываемое, о чем говорили так часто с амвона, в печати — о Соловках, о епископах–мучениках, об осквернении святынь… История перевернула страницу, и содержание следующей поглотило внимание, так оно казалось ново. Это новое — прекращение в России гонений на Церковь. Больше этого — согласие во взаимоотношениях государства и Церкви… Известие о прекращении гонений, а потом и о Соборе и избрании Патриарха Владыка воспринял как великую радость духовной победы, связанную с победой на полях сражений, как знак "прощенности" русского народа".

После победоносного окончания Великой Отечественной войны в августе 1945 года в Париж был направлен митрополит Крутицкий Николай. Целью его миссии было, воссоединение с Матерью–Церковью отделившихся от нее эмигрантов. Митрополит Николай вел переговоры с митрополитом Евлогием и митрополитом Серафимом (Лукьяновым), который возглавлял приходы во Франции, находившиеся в юрисдикции карловацкого Синода. Переговоры завершились полным успехом. Оба митрополита воссоединились с Московской Патриархией, и митрополит Евлогий был назначен Патриаршим Экзархом Русской Православной Церкви в Западной Европе. Патриарх Константинопольский не возражал против этого.

После скорой кончины митрополита Евлогия, последовавшей 8 августа 1946 года, его преемником стал митрополит Серафим, старейший по хиротонии из русских архиереев во Франции.

Значительная часть "евлогианского" духовенства Экзархата, не желая подчиняться бывшему карловчанину, была недовольна этим назначением, и во главе с Владимиром (Тихоницким), возведенным Константинопольским Патриархом в сан митрополита, возвратилась в юрисдикцию Вселенского Патриархата. В 1965 году Священноначалие Русской Церкви сделало заявление о том, что подобное положение дел наносит вред межправославным отношениям. Константинопольская Патриархия, приняв во внимание позицию Московской Патриархии, упразднила свой Экзархат в Западной Европе, но приходы, входившие в ее состав, так и не установили нормальных отношений со Священноначалием Русской Церкви. Однако и в 1971 году Константинопольская Церковь воссоздала прежний Экзархат под новым названием Архиепископии в Западной Европе, в состав которой, помимо русских приходов, были включены и другие западноевропейские православные приходы, которые признавали юрисдикцию Константинопольской Патриархии.

Западноевропейский Экзархат Московской Патриархии возглавляли после митрополита Серафима (Лукьянова), в 1949 году ушедшего на покой и возвратившегося на Родину, последовательно архиепископ Фотий (Тапиро), архиепископ, позже митрополит Борис (Вик), архиепископ Николай (Еремин), митрополит Антоний (Блум), митрополит Никодим (Рогов), митрополит Филарет (Вахромеев) и митрополит Владимир (Сабодан). В состав Экзархата входили кафедры Сурожская (в Лондоне), Брюссельская, Цюрихская, Гаагская и Корсунская (в Париже). Архиерейский Собор 1989 года постановил упразднить зарубежные Экзархаты Русской Православной Церкви, подчинив зарубежные епархии Отделу внешних церковных сношений.

По–другому складывалась послевоенная история Зарубежной Русской Церкви, иначе именуемой карловацкой.

Сразу после своего избрания на Первосвятительский Престол 10 апреля 1945 года Патриарх Алексий I обратился к зарубежным иерархам со словами братского увещания: "Молим Господа, да вразумит Он поставивших свой разум выше разума Церкви и в гордыне своей пребывающих в упорном коснении, да призовет заблудших в ограду Церкви своей".

10 августа 1945 года Патриарх Алексий I вновь обратился с увещевательным посланием к карловацкому епископату, духовенству и мирянам, в котором призывал их к воссоединению с Матерью–Церковью. Призыв этот возымел известный успех. В октября 1945 года в Харбин была направлена церковная делегация во главе с архиепископом Ростовским Елевферием (Воронцовым) для переговоров с архиереями карловацкой юрисдикции, находившимися в Китае. В результате переговоров архиепископ Елевферий и митрополит Мелетий (Заборовский), возглавлявшие Харбинское епископское совещание, подписали акт о воссоединении. В этом документе выражено горячее стремление духовенства и мирян Дальневосточной Православной Церкви "встать под высокую руку Святейшего Отца нашего Алексия, Патриарха Московского и всея Руси, законного преемника Святейшего Патриарха Тихона". С Матерью–Церковью воссоединилась и Российская духовная Миссия в Китае во главе с епископом Виктором (Святиным). На территории Китая в 1946 году был образован Восточноевропейский Экзархат, просуществовавший до 60–х годов, когда в ходе изуверской "культурной революции" церковная жизнь в Китае была разгромлена. Во главе Экзархата стояли последовательно: митрополит Нестор (Анисимов), архиепископ Виктор (Святин) и епископ Василий (Шуан), китаец по происхождению.

С Матерью–Церковью воссоединились и русские православные приходы на Балканах: в Югославии и Болгарии, а также некоторые приходы в Германии и Австрии, главным образом в советской оккупационной зоне (позже ГДР). В 1948 году Русская духовная Миссия в Иерусалиме, находившаяся прежде в ведении карловацкого Синода, перешла в юрисдикцию Московской Патриархии.

Большая часть карловацкого епископата и духовенства не возобновила, однако, общения с Патриархией. После войны зарубежный Синод не мог уже оставаться в Югославии, он перебрался вначале в Германию — в Мюнхен, а оттуда через океан в пригород Нью–Йорка Джорданвилл. До своей кончины, последовавшей в 1965 году, карловацкую иерархию возглавлял старейший по хиротонии в российском епископате митрополит Анастасий (Грибановский). Его преемником стал митрополит Филарет (Вознесенский), сын вернувшегося из Китая на Родину архиепископа Димитрия (Вознесенского). После кончины митрополита Филарета в 1985 году Первоиерархом Зарубежной Русской Церкви был избран митрополит Виталий (Устинов).

После Великой Отечественной войны стремление к воссоединению с Матерью–Церковью проявилось в Американском митрополичьем округе, который в ту пору возглавлял митрополит Феофил (Пашковский). В ноябре 1946 года в Кливленде состоялся Собор, который принял решение о воссоединении с Московской Патриархией на условиях автономии. На деле, однако, митрополит Феофил и подчиненное ему духовенство не считались с административными распоряжениями Патриархии, и каноническое общение с нею было прекращено.

Только в 1970 году при, митрополите Иринее Американский митрополичий округ нормализовал отношения с Русской Православной Церковью, получив от Патриарха Алексия I статус автокефальной Церкви. Часть приходов, входивших прежде в Алеутскую и Северо–Американскую, а с 1963 года — в Нью–Йоркскую и Алеутскую епархии Русской Православной Церкви, остались и после образования Автокефальной Американской Православной Церкви в юрисдикции Московской Патриархии.

В состав Русской Православной Церкви входит Японская Автономная Церковь, нормализовавшая свои отношения с Московский Патриархией в 1970 году. Во главе Автономной Церкви, имеющей две епископские кафедры и более 20 тысяч прихожан, стоит архиепископ Токийский и митрополит всея Японии Феодосии.