12. Святая праведная Иулиания Лазаревская (память 2 января ст. ст.)

12. Святая праведная Иулиания Лазаревская

(память 2 января ст. ст.)

Повесть о Иулиании Лазаревской (или Муромской) представляет собой биографические записки, составленные ее сыном Дружиной Осорьиным. Это единственная биография древнерусской женщины. Повесть замечательна своей правдивостью, простотой и богатством бытового содержания.

Иулиания (Ульяна Устиновна), из муромского дворянского рода, оставшись сиротой в шестилетнем возрасте, была воспитана состоятельными родственниками. Уже в детские годы она терпела от них насмешки за свою молитву и постничество. Тихая и послушливая, Иулиания не любила детских игр, но за пряжей и пяльцами «не угасаша свеща ее вся нощи». Уже тогда она помогала сиротам и нуждающимся. Шестнадцати лет Иулиания вышла замуж за зажиточного дворянина Георгия Осорьина (Осоргина) и жила с ним в селе Лазаревском недалеко от Мурома. Она была покорна свекру и свекрови, которые передали ей все хозяйственные заботы по дому. Она давала слугам работу, но не принимала от них никаких личных услуг: не позволяла ни снимать обуви, ни подавать воды для умывания. Неразумных слуг учила кротостью, а не наказанием. Вечером и утром совершала по 100 поклонов за молитвой с мужем. Она не имела права распоряжаться имуществом и подавала милостыню только из своего рукоделия; кормила вдов и сирот.

Во время голода и моровой язвы, еще при Грозном, она хитростью выпрашивала у свекрови пищу, будто на завтрак и полдник для себя, и раздавала все голодным. Хоронила умерших, заказывала по ним сорокоусты. Заразных больных, которых все сторонились, тайно от свекра и свекрови своими руками мыла в бане.

Иулиания думала о монастыре, но муж не отпустил ее, освободив лишь от обязанностей супружества. Она спала на печке, подложив под ребра поленья да ключи. Ночи проводила за молитвой, а утром спешила в церковь. Когда муж умер, Иулиания раздала все деньги, и ей приходилось еще занимать, чтобы подавать нищим. Выпрашивая у детей денег якобы себе на теплую одежду, она сама ходила без шубы и надевала обувь на босу ногу, подкладывая в сапоги вместо стелек орехи и острые черепки. В эти годы ее благочестие приняло более монашеский характер. Она непрестанно – даже во сне – творила молитву Иисусову.

Когда снова настали голодные годы (1601–1602) при царе Борисе, каких давно не бывало на Руси, она распродала весь скот, одежду и посуду для голодных и дошла сама до последней нищеты. Тогда ей пришлось переселиться в свою Нижегородскую вотчину, где, может быть, голод менее свирепствовал, и отпустить на волю своих рабов, которых нечем было кормить. Некоторые из них, впрочем, остались и собирали для своей госпожи лебеду и древесную кору. Из этих суррогатов она пекла хлеб, кормилась сама с детьми и слугами, питала и захожих нищих, которых в то время было «без числа». Соседи говорили им с укоризной: «Что вы ходите к ней в дом? Она сама помирает с голоду». Но нищие уверяли, что нигде они не едали такого сладкого хлеба, как у этой вдовы. Брали у нее и соседи для пробы ее хлеба из лебеды и удивлялись: «Горазды рабы ее печь хлебы». Так через пять веков Иулиания Осорьина повторила подвиг печерского инока Прохора Лебедника.

Она умерла через несколько лет, когда ей было около 70 лет. Перед смертью призналась, что давно желала ангельского образа, но не сподобилась его ради грехов своих. Скончалась св. Иулиания 10 января 1604 года. Прощавшиеся с ней видели над головой ее золотой круг, «яко же на иконах пишется».

Через 10 лет ее могилу нашли полной мира. Этим миром, а когда оно исчерпалось, то перстью из гроба, мазались больные и получали облегчение. Семейное и народное почитание Иулиании началось, таким образом, через 10 лет по ее кончине, но церковного «свидетельства», законно предшествующего канонизации, не было – до наших дней. Св. Иулиания не дождалась торжественной канонизации, но имя ее (как и имя Нила Сорского) внесено в «Верный Месяцеслов» 1903 г.[925].