Глава 5 Политеизм, религия Древнего Израиля

Глава 5

Политеизм, религия Древнего Израиля

• Бог во плоти • «Отрытые» библейские предания • Кем был Яхве до того, как стал Яхве? • Утрачено при переводе • Сексуальная жизнь Яхве (и другие мифы) • Перекрестное опыление

В Еврейской Библии — той, которую христиане называют Ветхим Заветом, — сохранилось упоминание о знаменательном событии, случившемся с пророком Илией на горе Синай. Бог повелел ему встать там и ждать встречи с божественным. Затем поднялся «большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы перед Господом; но не в ветре Господь. После ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь. После землетрясения огонь; но не в огне Господь. После огня веяние тихого ветра»[290]. Последние несколько слов — «веяние тихого ветра» — иногда переводят как «негромкий голос». Так или иначе, суть ясна: еврейский бог Яхве при всех атмосферных явлениях, окружающих его, неуловим.

На этот эпизод из Третьей книги Царств часто ссылаются как на важную веху в истории религии. В «первобытном» политеизме силы природы подчинены богам или условно отождествляются с ними. Но в монотеизме, который формировался на Ближнем Востоке, дистанция между природой и божественным увеличилась. «В отличие от языческих богов, Яхве присутствовал не только в любой из сил природы, но и во всем остальном», — писала Карен Армстронг в своей книге «История Бога» о кульминации впечатлений Илии[291].

Самый известный из языческих богов Библии — Ваал (Баал), которому поклонялись нещадно осмеянные жители земли Ханаанской, а порой и впавшие в заблуждение израильтяне, сбившиеся с пути поклонения Яхве. Как бога плодородия Ваала иногда называли повелителем дождя и росы[292]. В отличие от него, Яхве не повелевал ничем конкретным, но при этом властвовал над всем; он был единственным источником сил природы, но не опускался до мелочной опеки, действуя как председатель правления и в то же время как исполнительный директор.

Богов такого рода часто называют более современными, нежели языческие, подобные Ваалу, более совместимыми с научным мировоззрением. В конце концов, поиски механистических законов природы не имели смысла, если, как верили язычники во времена Илии, природу одушевляли разнообразные боги, настроения которых постоянно менялись. Для научных принципов оставалось больше места, если бог был всего один, восседающий где-то над схваткой, способный в отдельных случаях вмешаться, но, как правило, находящийся выше Вселенной, в которой действуют постоянные законы.

«Трансцендентный» — вот термин, которым одни специалисты пользуются при описании этого бога, в то время как другие предпочитают выражения «отчужденный» и «сокрытый»[293]. Во всяком случае, этот бог, менее очевидный, чем языческие, был более могущественным. Как писал библеист Йехезкель Кауфман в своем фундаментальном восьмитомном труде «История израильской веры», «Яхве не живет в процессах природы; он ими управляет»[294].

Кауфман, работавший в середине XX века, воспринимал эту и другие характерные черты Яхве как свидетельство того, что характер иудейского бога был скорее революционным, чем эволюционным. Ученый отвергал идею, согласно которой израильская религия была «естественным продуктом религиозной атмосферы» на Ближнем Востоке. Скорее, религия Яхве являлась «подлинным творением израильского народа. Она радикально отличалась от любой веры, когда-либо известной языческому миру»[295].

Мы еще вернемся к вопросу о том, действительно ли Яхве обрел форму в столь поразительной изоляции и действительно ли это произошло так давно, как утверждают Кауфман и другие традиционалисты. А пока важно подчеркнуть: каким бы «современным» ни был этот «трансцендентный» бог, Яхве времен Илии еще не обладал свойством, которое многие называли бы нынешней нравственной восприимчивостью. Например, он не отличался терпимостью к альтернативной теологии. В эпизоде из 3 Цар Бог голосом, подобным «веянию тихого ветра», разъясняет Илии, как умертвить всех приверженцев Ваала в округе. Затем, в следующей главе, после того, как сирияне усомнились во власти иудейского бога, Яхве противопоставляет их сомнениям 127 тысяч пораженных сириян[296]. Даже если этот бог говорит негромко, палка у него увесистая.

ДАЖЕ ЕСЛИ ЯХВЕ ГОВОРИТ НЕГРОМКО, ПАЛКА У НЕГО УВЕСИСТАЯ

Безусловно, это распространенная претензия к монотеизму, возникшему на Ближнем Востоке, заключается в том, что его теология породила воинствующую нетерпимость. Кое-кто даже считает ее неотъемлемым свойством монотеизма; в то время как политеизм оставляет простор для признания богов других народов, у ревностных монотеистов, согласно этим обвинениям, аллергия на мирное сосуществование.

Если это верно, то чрезвычайно плачевно. Христиане и мусульмане, подобно иудеям, прослеживают происхождение своего бога до того самого бога, который, согласно Библии, явился Аврааму во II тысячелетии до н. э. У всех трех авраамических религий насчитывается более трех миллиардов приверженцев — чуть больше половины населения планеты. И хотя все три группы претендуют на одно и то же родословие своего бога, представители каждой из них не всегда считают представителей остальных поклоняющимися тому же самому богу. Эти представления, по-видимому, способствовали известной доле конфликтов «Яхве против Яхве» (крестовые походы, джихады и т. п.), которые лишь подкрепили репутацию авраамического монотеизма как воинствующего и нетерпимого.

Но так ли это? Действительно ли склонность к насилию присуща авраамическому богу? Есть ли в этом боге — или в монотеизме в целом — что-то такое, что веками благоприятствовало кровопролитию? Чтобы ответить на этот вопрос, прежде всего надо выяснить, как формировался характер авраамического бога.

Можно возразить, что эта задача невыполнима. Если вы, как и я, выросли, приобретая представления о священном писании в воскресной школе, значит, привыкли думать, что Бог вообще не «формировался». Он изначально был полностью сформирован и придал форму всему остальному. По крайней мере, так гласит Библия. Более того, авторитетные специалисты, в том числе Йехезкель Кауфман и те, на кого он оказал влияние, изучили Библию и пришли к столь же поразительному выводу о рождении Яхве[297].

Однако на самом деле библейская история выглядит иначе, по крайней мере, если рассматривать ее целиком. Тем, кто внимательно читает Еврейскую Библию, она повествует о боге в состоянии эволюции, о боге, характер которого кардинально меняется с начала до конца изложения.

Если же вы хотите выяснить, как разворачивается сюжет этой истории, то столкнетесь с проблемой. Нельзя просто начать чтение с первой главы Бытия и мало-помалу продвигаться дальше, в ожидании, что Бог будет эволюционировать. Первая глава Книги Бытия почти наверняка написана позднее второй главы, причем другим автором[298]. Еврейская Библия обретала форму постепенно, в течение долгих веков, и порядок, в котором были написаны ее тексты, не соответствует порядку, в котором они расставлены ныне. К счастью, библеистика в некоторых случаях дает нам достаточно полное представление о том, как следуют друг за другом тексты. Эти сведения о порядке появления — своего рода «ключ к шифру», который дает нам возможность увидеть в противном случае скрытый процесс развития Бога.

Между тем археология дополнила этот ключ эффективными интерпретационными инструментами. В начале XX века один сирийский крестьянин во время пахоты обнаружил руины древнего ханаанского города Угарит. Поставив перед собой задачу изучить угаритский язык, ученые приступили к раскопкам в поисках угаритских текстов. Эти тексты наряду с другими следами ханаанской культуры были обнаружены сравнительно недавно; они позволили составить представление о том, отсутствие чего бросается в глаза в древнееврейских писаниях: как выглядело происходящее с точки зрения жителей Ханаана, поклоняющихся Ваалу[299]. А в последние несколько десятилетий археологи получили возможность проверить историю в том виде, в каком она изложена в Библии. Раскопки на территории Израиля пролили свет на его историю, иногда в ущерб библейскому изложению.

Если обобщить все это — прочтение ханаанских текстов, выборочную «расшифровку» библейских, новые сведения археологов об истории Израиля — нам предстанет совершенно новый образ авраамического бога. Этот образ, с одной стороны, снимает с авраамического монотеизма самые тяжкие обвинения, а с другой, оспаривает стандартную основу монотеистической веры. Авраамический бог представлен здесь зачастую в нелестном виде, вместе с тем мы видим, как он достигал зрелости, и находим все основания надеяться на дальнейшее развитие. И конечно, этот образ радикально отличается от того, который принято рисовать в среднестатистической синагоге, церкви или мечети.

ОБРАЩЕНИЕ К ИСТОЧНИКАМ И НАУЧНЫЕ ОТКРЫТИЯ СОЗДАЮТ ОБРАЗ АВРААМИЧЕСКОГО БОГА, КОТОРЫЙ РАДИКАЛЬНО ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ ТОГО, КОТОРЫЙ ПРИНЯТО РИСОВАТЬ В СРЕДНЕСТАТИСТИЧЕСКОЙ СИНАГОГЕ, ЦЕРКВИ ИЛИ МЕЧЕТИ

Данный текст является ознакомительным фрагментом.