Закладка фундамента

Закладка фундамента

В каком-то смысле разница между Мухаммадом в Мекке и Мухаммадом в Медине — это разница между пророком и политиком. В Медине Мухаммад приступил к строительству действующего правительства, что отражено в мединских сурах. В целом они более формальны, чем суры периода Мекки, и менее поэтичны, менее… да, богодухновенны. Тем не менее, даже став политиком, Мухаммад остался пророком. В эпоху, когда политический авторитет зависел от авторитета свыше, создание правительства всегда было в той или иной мере религиозным предприятием, особенно когда глава церкви и глава государства — один и тот же человек. Преданность Мухаммаду и преданность его Богу развивались в тесном взаимодействии.

Способом добиться от людей преданности какому-нибудь богу в Древнем мире было продемонстрировать его силу. Это могла быть сила, дарующая живительный дождь, или исцеляющая болезни, или просто улучшающая качество жизни. Несомненно, отчасти притягательность ислама объясняется последней. Его нравственная строгость[984] могла помочь привести в порядок жизнь и общество, забота об угнетенных должна была помочь как минимум самим угнетенным. Тем не менее во время критического мединского этапа эволюции ислама, когда религиозное движение стало системой управления, притязания Бога на власть и авторитет опирались, по-видимому, в основном на успехи в бою.

Все началось, когда Мухаммад решил совершить набег на торговый караван жителей Мекки. В то время такие набеги на Аравийском полуострове не были редкостью. Некоторые племена жили тем, что устанавливали контроль над определенной территорией и брали с торговцев плату за беспрепятственный проезд, и одним из показателей такого «контроля» служила способность совершать набеги на караваны тех, кто не заплатил. Хотя в исламе такой разбой в конце концов был признан противозаконным, неясно, существовало ли до ислама в арабском языке само слово «разбой», а некоторые исследователи полагают, что во времена Мухаммада набеги и грабежи в его мире не считались преступлением[985].

Тем не менее Мухаммад ощущал потребность оправдать этот набег. И поскольку жители Мекки преследовали его десять лет и наконец вынудили поселиться в другом месте, проявлять бурную фантазию ему не понадобилось. В Коране Бог говорит: «Дозволено тем, против кого сражаются, сражаться, потому что с ними поступили несправедливо… Они были несправедливо изгнаны из своих жилищ только за то, что говорили: „Наш Господь — Аллах“»[986].

Особого успеха тот набег не имел, но Мухаммад сумел причинить противникам достаточно вреда, чтобы укрепить свой авторитет в Медине. Набег начался рядом столкновений, в конце концов повысивших статус организатора: жители Мекки, которым осточертели нападения на караваны, предприняли крупное наступление на Медину, которое отразил Мухаммад. Численность его сторонников в Медине росла, и Мухаммад, обладая армией, решил, что вправе явиться в Мекку и потребовать права поклоняться ее святыне, Каабе. Результатом стал договор, действовавший менее двух лет, после чего Мухаммад, утверждая, что жители Мекки нарушили его, дождался своего звездного часа. Он собрал такое огромное войско, что занял Мекку почти без сопротивления и насилия. Пророк, которого, как Иисуса, не признавали в его родном городе, вдруг стал его правителем. Кааба, некогда бывшая местом поклонения в том числе и Богу Мухаммада, теперь стала местом поклонения Богу Мухаммада. И больше никому.

Так проект «Ислам» получил существенный импульс. Мухаммад располагал большей военной мощью, чем когда-либо, и контролировал широкую сферу торговли. Соседние племена постепенно признавали, что логичнее всего подчиняться и выказывать ему преданность. К моменту смерти Мухаммада в 632 году территория его «суперплемени», как его иногда называют, охватывала большую часть Аравийского полуострова, и он начинал оспаривать владычество Византийской империи над Сирией. Десятилетие после его прибытия в Медину прошло плодотворно — по крайней мере, с точки зрения последователей пророка.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.