3. Принцип ipse dixit (сам сказал)
3. Принцип ipse dixit (сам сказал)
В целом в культурах, основанных на религиях Писания, в управлении коммуникацией, вопрос «Кто сказал (это)?» имел и имеет фундаментальное значение. Со времен Пифагора (т. е. с V e. до н. э.)известен принцип суждения, аргументации, оценок, обозначенный греческим оборотом autos epxa (на латыни ipse dixit, по-русски «сам сказал», т. е. «некто главный – учитель, вождь, хозяин – сказал»). Контексты XIX в. по отношению к принципу ipse dixit в основном ироничны, и тем не менее аргумент в виде ссылки на авторитет, цитата в функции логического моста или опоры, спор с оппонентом не «от себя», а от имени авторитета, что называется с «цитатами в руках», т. е. путем воспроизведения «чужих слов» (потому что авторитетное чужое слово ощущается как более весомое, чем «свое слово») – подобные феномены в истории человеческого общения имеют многовековую традицию. Было бы легкомысленно сводить все это к индивидуальной робости и ограниченности человека (мол, «спрятался за сильных») и индивидуальному начетничеству.
Сложение религий Писания, как и принцип ipse dixit, находятся в ряду таких защитных образований человеческого сознания.
Ipse dixit звучит как парафраз к мифологическим рефренам, построенным по модели: Так говорил Заратустра. В данном случае не очень важна хронология (что старше: ipse dixit в школе Пифагора или пиетет к слову пророка в «Авесте»?) – важно то, что все это проявления принципиально одной коммуникативной установки: сохранить особо важную информацию. Возможно, роль принципа ipse dixit в истории культуры имеет тенденцию снижаться. По-видимому, философское творчество как «монтаж цитат» или ученые дискуссии в форме «спора цитат» принадлежат прошлому – временам схоластики. И все же принцип ipse dixit без прежней серьезности и безоговорочности, пусть с долей иронии, продолжает оставаться ориентиром в информационном пространстве. Возможно, принцип ipse dixit уходит в тень: он становится не столько официальным предписанием, сколько личным выбором, рабочим ориентиром для «домашнего», «внутреннего употребления» информации. Но возможно, что как раз «в тени» у него неплохие перспективы. Дело, по-видимому, не только в культурной инерции и слабости сознания, но и в некоторых новых условиях бытия культуры – таких, как невиданные прежде лавины информации, ориентирами в которой служат разные средства, и в том числе мотивы, напоминающие старинное ipse dixit.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.