ИУДЕЙСТВО И ЭЛЛИНИЗМ
ИУДЕЙСТВО И ЭЛЛИНИЗМ
Эллинизация. Книга Даниила Иудея. 168–166 гг. до Р.Х.
Настали дни, когда маленькой крепости Ветхого Завета, раздираемой спорами, предстояло выдержать самый яростный штурм, какой она когда–либо испытала в прошлом.
Антиох IV Эпифан, второй сын Антиоха Великого, — одна из наиболее странных и демонических фигур времен эллинизма. Необычными были и характер, и судьба Антиоха.
После гибели брата Селевка IV, убитого царедворцами, Антиох стал властителем сирийской державы Селевкидов. Рим одобрил его кандидатуру, надеясь сделать его послушным орудием. Но впоследствии сенаторы поняли, что просчитались.
Заветной мечтой Антиоха IV была тотальная эллинизация государства. Он стремился навязать дорогие ему греческие обычаи и культы и подавить национальные очаги сопротивления.
Серьезных препятствий своим замыслам царь не встретил. Камнем преткновения оказалась одна Иудея.
В библейской традиции Эпифан стал прототипом Антихриста. Начиная с Книги Даниила до Иоаннова Апокалипсиса священные писатели будут придавать Врагу Божиему черты Антиоха. Этот человек не только впервые в истории решил полностью искоренить иудейскую религию, но и был первым царем после Александра Македонского, который всерьез воспринимал свой божеский титул. Бог Израиля был для него противником, которого надлежало свергнуть с престола.
Осенью 168 г. до Р.Х. Антиох велел прекратить службу в Иерусалимском храме и разослал по городам эмиссаров с указом: все живущие во владениях царя отныне должны считаться «одним народом и оставить свой закон». Евреям запрещалось читать Писание, соблюдать субботу, совершать обрезание и даже просто называться иудеями. Нарушившего указ ждала смертная казнь.
Правительственные чиновники разъезжали по стране, чиня расправу. Свитки Библии, которые попадали им в руки, рвали или предавали огню.
Однажды в тайных убежищах, где писцы прятали свитки Библии, появилась новая книга. Она подоспела вовремя. Ее с жадностью читали, переписывали и пересказывали. Причину вызванного ею волнения нетрудно понять: она рассеивала мрак и возвращала доверие к Промыслу Божию, действующему в земных событиях.
Книга носила имя Даниила, мудреца. Даниил знает, что приближение Божиего Царства будет сопровождаться разгулом зла и беззакония, что в мире есть тенденция к вырождению, что в нем действуют разрушительные силы, но ни на минуту не забывает, что рядом с этим нисходящим потоком пролегает русло другого, восходящего, цель которого — Царство Господне. Провидец говорит о конце истории как о новой ступени на пути человечества. Грядущее созидается в противоборстве двух начал и в торжестве небесного Града найдет свое осуществление. Этот Град явится не для того, чтобы все повторилось вновь, а чтобы открыть твари мир Божественного света.
Книга Даниила, рожденная в тяжелую годину, насквозь проникнута ощущением великой схватки добра и зла. Ее слова повторит Христос, говоря о закате ветхозаветной эры, ее язык станет языком иудейских и христианских апокалипсисов.
Подобно живой воде падали слова Даниила в измученные души. Грядет Сын Человеческий, Который положит начало новому миру. И особенно окрыляло их пророчество о судьбе людей, сохранивших верность до последнего дыхания. Они погибли, но смерть их — только временный сон. В день Суда…
«Многие из спящих во прахе земном пробудятся:
одни для жизни вечной,
другие на вечное поругание и посрамление.
И разумные будут сиять, как светила
на тверди, и обратившие многих к правде —
как звезды, вовеки, навсегда».
(Дан 12:2–3)
В конце времен архангел Михаил, покровитель ветхозаветной Церкви, ополчится на сатанинскую рать и одолеет ее. Вообще всей Книге Даниила свойственно чувство близости незримых сил, участвующих в мировой драме. Пророку открыто, что дела человеческие определяются духовной битвой, которая идет во Вселенной между силами света и тьмы.
Отделившиеся. Иудея, 160–63 гг. до Р.Х.
Традиционная респектабельная праведность (сэдека) оставалась для высшего духовенства и знати чем–то непревзойденным. Быть может, поэтому они называли себя «садокитами», или саддукеями.
В практической жизни саддукеи проявили себя гибкими прагматиками, преследующими своекорыстные цели и склонными к уступкам. Они окружили себя роскошью, зато народ считали нужным постоянно держать в узде. С этой целью саддукеи отстаивали суровые принципы древнего уголовного права.
В борьбе за прочное место при дворе они превратились в активную политическую партию. Совет старейшин, или Синедрион, состоял в основном из ее членов. Естественно, что в народе к этим черствым, надменным людям относились почти враждебно.
Фарисеи обособились не только от правящей верхушки, но и от всех, кто, по их мнению, мало знал или плохо соблюдал Закон.
Фарисеи были «тончайшими толкователями Закона», но толкование их было особого рода. В отличие от саддукеев они не смотрели на Писание как на мертвую реликвию или строго зафиксированный кодекс; по крайней мере в принципе фарисеи исходили из мысли, что вера не может ограничиваться рамками книги. Они утверждали, что живая духовная преемственность, или церковное Предание, играет роль не меньшую, чем канонические книги.
Разумеется, устное Предание легче засоряется человеческими домыслами, «преданиями» с маленькой буквы. Чтобы избежать этого, фарисеи стремились сохранить связь между поколениями книжников и разработать принципы изъяснения Библии. Но именно здесь проявилась скованность их духовного творчества. «Предания старцев» были канонизированы и возведены в ранг общеобязательной истины.
Фарисеи не дали погаснуть духу благочестия в народе, предотвратили его вырождение в светскую нацию, управляемую светскими царями. Благодаря им Библия не превратилась в фетиш, а осталась подлинной книгой жизни.
Синагоги и школы оказались со временем целиком в руках фарисеев. Именно им народ был обязан всем лучшим, что выросло в его недрах на пороге Нового Завета.
Воздавая должное фарисеям, их не следует, однако, идеализировать. В этом течении слишком большое место занимали казуистика и риту–ализм, которые подрезали крылья свободному пророческому вдохновению.
Третье направление в иудаизме — ессейс–кое. Полагая, что власть имущие и весь народ сбились с истинного пути, и ожидая скорого суда Божия, они образовали своего рода «Церковь внутри Церкви».
Эта секта с трудом укладывалась в рамки традиционного представления об иудаизме. Монастырский устав, форменная белая одежда, общность имущества — ничего этого не знала история Израиля.
Древние историки говорят, что у есеев не было ни денег, ни рабов; трудились все. Идеалом была строгая набожность.
Происхождение и история этого полумонашеского ордена долго оставались загадкой. Только в середине XX в. находки в пустыне на побережье Мертвого моря пролили новый свет на ессейское движение. Большинство историков признало, что кожаные манускрипты и развалины поселков, обнаруженные в районе Кумрана, принадлежали ессейским общинам.
Исследование кумранских свитков навело историков на след вождя или даже основателя секты. Имя его остается тайной; в текстах он фигурирует как Священник, Избранник, Взыскующий Торы, Единственный Учитель, а чаще всего как Учитель Праведности.
Он задумал основать общину «сынов света», веря, что когда явится высший Судия, все «выразившие готовность присоединиться к избранникам» будут спасены.
Первые следы поселения на берегу Мертвого моря относятся к сороковым–тридцатым годам II в. до Р.Х. Это означает, что Учителю удалось получить во владение участок земли в Кумране. Он призывал всех «верных Закону» выйти, подобно Аврааму, из среды грешников, чтобы готовить себя к последним дням.
Люди, поселившиеся в Кумране, любили называть себя просто «Израилем», ибо считали, что лишь они достойны этого славного имени. Старый Завет нарушался уже многими поколениями. Здесь, в пустыне, ессеи надеялись заключить с Богом Новый Завет, который будет принят непорочным Остатком, бедняками, чающими Дня Господня.
Но, готовясь к вступлению в Царство Божие, кумранский Учитель в конце концов создал настоящий культ исключительности. Его стремление соблюсти чистоту веры привело к отталкивающей сектантской гордыне.
Нравственный облик ессеев омрачает не только эта тенденция. Их законническое буквоедство оставило далеко позади даже самых закоснелых формалистов среди фарисеев.
На рубеже II и I вв. до Р.Х. ессеи стали поселяться и в городах. У этих сектантов, живших «в миру», естественно возникали контакты с иностранцами. Некоторые ессеи даже пытались распространять свои взгляды.
Тем не менее исход из пустыни части ессеев не означал отказа от принципа обособленности. Они по–прежнему относились к людям иного толка с осуждением и неприязнью. Особенно враждебны они были к саддукеям. Впрочем, и фарисеев они не щадили, называя их «толкователями скользкого».
К этому времени Рим пережил борьбу вокруг реформы Гракхов и диктатуру Суллы, подавил восстание Спартака и начал развернутым фронтом вести наступление на Восток. В 66 г. до Р.Х. Гней Помпеи сломил военную мощь Понта и Кавказа, а через два года появился в Сирии.
Иудеи уже понимали, что избежать нового иноземного владычества не удастся. Стоял лишь вопрос: кого из претендентов на трон признает римский полководец. Один из них, Аристобул, допустил ряд тактических ошибок, и Помпеи принял поэтому сторону другого, Гиркана. Однако Аристобул не согласился с этим решением, и когда Иерусалим открыл римлянину ворота, он укрепился в храмовой цитадели, готовясь выдержать штурм.
Три месяца длилась блокада; наконец 10 октября 63 г. до Р.Х. крепость была захвачена. Римские солдаты ворвались в святилище. Даже в самом Храме они встретили отчаянное сопротивление. Среди общей сумятицы лишь священники продолжали совершать богослужение.
Аристобул был взят в плен и отправлен в Рим. Помпеи же после захвата Храма проник в Святая Святых. Но, удовлетворив свое любопытство, он ни к чему не притронулся, ибо римляне привыкли терпимо относиться к чужеземным культам.
Рим шел к созданию мировой державы. Открылась новая глава истории, и уже народилось поколение, которому предстояло быть современником евангельских событий.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.