Страдание святого мученика Иустина и дружины его

Страдание святого мученика Иустина и дружины его

В то время, когда идолопоклонники по всем странам и городам против благочестивых и соблюдающих благий закон христиан издали нечестивое повеление, чтобы всякий, верующий во Христа, принуждался приносить жертву идолам, были взяты святые мученики Иустин, Харитон и Харита (женщина), Евелпист, Иеракс, Пеон и Валериан, приведены в Рим и представлены на суд градоначальника Рустика. Тот сказал Иустину:

— Окажи ловиновение богам и царским повелениям, чтобы не подпасть осуждению.

Святый Иустин отвечал ему:

— Никто и никогда не может быть осужден, если повинуется заповедям Спасителя нашего Иисуса Христа.

— Какого учения ты держишься? — спросил градоначальник.

Иустин отвечал:

— Я прилежно изучал всякие внешние учения и достиг искусства во всяком знании, но потом присоединился к истинному христианскому учению, — хотя бы оно и не одобрялось теми, кто заблуждается в неправом мудровании.

Тогда сказал Рустик:

— Так ты, окаянный, любишь учения, противные нашему мудрованию?

— Да, люблю, — отвечал святый Иустин — ибо следую справедливому учению христиан.

— Что это за учение?

— Правое учение, которое мы, христиане, нерушимо соблюдаем, таково: знать единого Бога, Творца и Создателя всего видимого и невидимого, и исповедывать Господа Иисуса Христа Сына Божия, некогда предвозвещенного пророками, Который приидет судить человеческий род. Он есть Проповедник спасения и Учитель желающих утвердиться в добродетели. О бесконечном Божестве Его я, человек немощный, меньший из всех, не могу говорить с достаточной силою, но исповедую, что это предсказано пророками: они за много веков предвозвестили сошествие на землю Того, Кого наименовал я Сыном Божиим.

Градоначальник спросил:

— Куда сходятся христиане?

Иустин отвечал:

— Всякий приходит туда, куда хочет и может. Разве ты думаешь, что мы все собираемся в одно место? Это дело несбыточное: ибо Бог христианский не пребывает в каком либо месте, но, будучи невидимым, наполняет небо и землю; везде поклоняются Ему верные, и слава Его провозглашается повсюду.

Сказал градоначальник:

— Всё-таки ответь нам, куда вы сходитесь, и где собираешь ты своих учеников.

Иустин отвечал:

— Я доселе находился близ дома некоего Мартина, при бане, называемой Тимиотини, пришел же в город Рим во второй раз, и другого места, кроме названного, не знаю; всякого, пожелавшего прийти ко мне, я присоединял к истинному учению.

— Итак ты христианин? — спросил Рустик.

— Да, я христианин, — отвечал Иустин. Тогда градоначальник обратился к Харитону:

— И ты не христианин ли?

Отвечал святый Харитон:

— С помощью Божией, и я христианин.

Потом спросил Рустик блаженную жену Хариту, следует ли и она Христовой вере; Харита также объявила себя христианкой, по благодати Божией. Потом Рустик спросил Евелписта:

— А ты кто?

— Я царский раб, — отвечал тот — но, как христианину, Сам Христос даровал мне свободу; Его милосердием и благодатью стал я участником той же надежды, как и те, которых ты видишь.

Затем градоначальник спросил Иеракса, не христианин ли и он. Иеракс ему отвечал:

— Поистине, и я христианин, ибо почитаю Того же Бога и поклоняюсь Ему.

— Вас сделал христианами Иустин? — спросил градоначальник.

Иеракс отвечал:

— Я и был, и буду христианином.

Бывший тут же святый Пеон сказал:

— И я христианин.

— Тебя кто научил христианству?

— От родителей принял я это доброе исповедание, — отвечал Пеон.

Потом сказал Евелпист:

— И я от родителей моих получил наставление в христианстве, внимая же словам Иустина, еще сильнее укрепился в христианской вере.

— Где же твои родители? — спросил градоначальник.

— В Каппадокии.

Потом градоначальник спросил Иеракса:

— В какой стране живут твои родители?

Иеракс ему отвечал:

— Истинный Отец наш — Христос, а матерь — вера в Него; земные родители мои преставились, я же пришел сюда из Иконии Фригийской.

Обратился градоначальник к Валериану, побуждая и его к ответу:

— Ты также христианин и к богам не усердствуешь?

Валериан отвечал:

— И я христианин, почитаю единого истинного Бога и Ему поклоняюсь, ваших же богов презираю.

Снова градоначальник обратился к Иустину:

— Слушай ты, называющийся красноречивым и считающийся последователем истинного учения: если начиная с головы по всему телу покроешься язвами, то думаешь ли чрез это войти на небо?

Иустин отвечал:

— Если я претерплю названное тобою мучение, то надеюсь получить такое же воздаяние от Господа моего, какое уготовано сохранившим Христово учение; ибо я знаю, что всех, благочестиво поживших и как-либо пострадавших за Бога, ожидает до скончания всего мира сокровенная Божия благодать.

На это градоначальник Рустик сказал:

— Итак ты полагаешь взойти на небо и получить некоторую награду от Бога твоего?

— Не полагаю, — возразил Иустин, — но знаю достоверно и надеюсь на это без сомнения.

Сказал Рустик:

— Однако приступим к предстоящему нам делу: соберитесь вместе, и все вместе принесите жертву богам.

На это Иустин возразил:

— Никто, рассуждающий здраво, не захочет лишиться благочестия и впасть в заблуждение и беззаконие.

Градоначальник Рустик сказал:

— Если вы не будете повиноваться нашим повелениям, то понесёте муки без всякого помилования.

Иустин отвечал:

— Воистину желаем претерпеть муки за Господа нашего Иисуса Христа и спастись, ибо эти муки исходатайствуют нам спасение и дерзновение на Страшном Суде Его, на который по повелению Божию предстанет весь мир.

Так же говорили и все прочие святые мученики, присовокупляя:

— Исполняй скорее намерение свое; мы христиане, — идолам приносить жертву не будем.

Выслушав это, градоначальник объявил приговор:

— Не желающие принести жертву богам и покориться царскому повелению да будут наказаны жезлами и отведены на смертную казнь через обезглавление, как повелевают римские законы.

Так святые мученики, славящие Бога, были выведены на обычное место казней, приняли раны и, усеченные секирою, окончили страдание в спасительном исповедании. Потом некоторые из верных тайно взяли их честные тела и погребли на достойном месте, при содействии благодати Господа нашего Иисуса Христа, Ему же слава во веки веков, аминь.