Любовь – птица вечности

Любовь – птица вечности

Раздел открывается стихотворением «Библейский гимн любви». Это авторское переложение ветхозаветной Песни Песней Соломона – непревзойдённого по красоте гимна чистой любви и верности между Женихом, царём Соломоном, и Невестой, юной Суламифью. Неслучайно к мотивам этой книги Ветхого Завета обращались многие поэты и писатели: Г. Державин, А. Пушкин, А. Фет, А. Ахматова, В. Брюсов, М. Волошин, А. Куприн и другие. В основном литераторы воспевали земную любовь Соломона и Суламифи, видя в священной книге буквальный смысл. В отличие от них христианские мыслители находят в Песни Песней разные оттенки символического смысла: образ взаимоотношений Христа и Его Церкви (жених – Христос, Невеста – Церковь, в ином толковании Невеста – девственная душа, освободившаяся от плотских пристрастий); прообраз любви Христа к Богоматери или любви Бога – Отца и Бога – Сына. Не берусь судить, какое толкование самое правильное. Для меня Песнь Песней Соломона – это прославление небесной Любви посредством гимна любви земной. В своём стихотворении я стремилась точно передать самые яркие и глубокие (в моём восприятии) библейские образы и сохранить мелодику речи оригинала (в синодальном переводе на русский язык).

В основе сюжета стихотворения «Христианская семья» – эпизод из жития преподобного Макария Великого Египетского (ок. 293–294 – ок. 390–391). Святой Макарий 60 лет подвизался в Скитской пустыне на северо – востоке Египта, стяжал дары прозорливости, исцеления и воскрешения из мёртвых. Он является автором многих богословских трудов.

Небольшая поэма «Нательный крестик» – поэтическое воплощение раздумий о личной святыне каждого христианина, её особой значимости как символа веры во Христа, любви к Христу и верности. Первая часть посвящена подвигу русского унтер – офицера Фомы Данилова (ок. 1845–1875), происходившего из крестьян села Кирсановка Бузулукского уезда Самарской губернии. Во время войны в Туркестане с Кокандским царством Фома был захвачен в плен бандой кипчаков. Его доставили в крепость Маргелан к хану Мурат – беку. Пленнику предлагали перейти в мусульманство, обещали за это богатство и хорошие должности, а в случае отказа угрожали расстрелом. Данилов мужественно отвечал: «Я родился христианином, христианином и умру, а своему Царю дал клятву не изменять и буду ему верен». Фому долго истязали, хотели снять с него нательный крест, но он не позволил: «Погодите немного, когда умру, тогда возьмёте». Креста с него не сняли и публично расстреляли 21 ноября 1875 года. Смертельно раненный мученик страдал ещё около часа и отошёл в мир иной, шепча молитвы. Простые люди, видевшие казнь и смерть Фомы Данилова, говорили, что «русский солдат умер, как батыр (т. е. герой)». Подвиг Фомы Данилова произвёл тогда неизгладимое впечатление на православных верующих в России. Фёдор Достоевский писал: «Да это – эмблема России, всей России, всей нашей народной России, подлинный образ её, вот той самой России, в которой циники и премудрые наши отрицают теперь великий дух и всякую возможность подъёма. Ведь тут дело произошло в совершенной безвестности, в глухом углу, да и сам Фома не мог думать и, наверное, не предполагал, что его подвиг огласится по всей земле Русской…».

Подвиг Фомы Данилова повторил в наше время солдат Евгений Родионов (1977–1996). По свидетельству его матери Любови Васильевны, Женя был крещён в младенчестве. Лет с 11–12 он никогда не расставался со своим нательным крестиком. Во время срочной службы в Чечне Женя и три его товарища (Александр Железнов, Андрей Трусов и Игорь Яковлев) попали в плен к чеченским бандитам под предводительством Руслана Хойхороева. Около 3,5 месяцев молодые солдаты терпели избиения, издевательства и пытки, но принять мусульманство и стать воинами «свободной Ичкерии» отказались. Евгению неоднократно предлагали снять нательный крестик, но он наотрез отказывался. Об этом позднее много раз рассказывал Л. В. Родионовой сам Хойхороев как лично, так и в присутствии представителя ОБСЕг – на Леннарта. 23 мая 1996 года, в день Вознесения Господня, Евгения обезглавили, а его товарищей расстреляли. Тела закопали в воронке от авиабомбы близ селения Бамут. Матери ценой огромных усилий за денежный выкуп удалось найти захоронение. Тело сына она опознала по нательному крестику. Голова Евгения была закопана отдельно и отдана матери только за дополнительный выкуп. Мать вывезла тела сына и его товарищей на родину. Евгений похоронен в родном посёлке Курилово Подольского района Московской области. О его подвиге стало широко известно только спустя два года. Ныне многие православные христиане почитают мученический подвиг Евгения Родионова, а некоторые рассказывают о молитвенной помощи от него в опасных ситуациях. Как и Фома Данилов, Евгений Родионов и его товарищи погибли за православную веру и Отечество и, не сняв с себя нательного креста, отошли в вечность истинными христианами.

Вторая часть поэмы «Нательный крестик» – автобиографическая. Она посвящена памяти моей бабушки Надежды Ивановны Дудиной (1895–1979), которая крестила меня в младенческом возрасте (то ли втайне от родителей, то ли с их молчаливого согласия). Старшая сестра Людмила помнит, как бабушка рассказывала, что купель была небольшая, и во время крещения я самостоятельно стояла в ней (мне было около полутора лет). Бабушка родилась в семье отставного солдата Ивана Гавриловича Иванова в деревне Мерложки Тверской области. Семья была бедной, многодетной, и бабушку в 8 лет пришлось отдать в няньки к состоятельным людям. С 12 лет она выполняла уже все тяжёлые сельскохозяйственные работы, несмотря на маленький рост. Окончить даже начальную школу ей не пришлось. На долю бабушки и людей её поколения выпала жизнь, полная труда и лишений. Бабушка их выдержала, вырастила двоих детей и пятерых внучат. Несмотря ни на что, она не разуверилась в Боге. Наоборот, её вера окрепла. Она рассказывала, что не раз молитвы спасали её от бед. Я благодарна своей бабушке за первые уроки веры, за молитвы обо мне и нашей семье. Когда уже в зрелом возрасте я стала постепенно возвращаться к православной вере, это мне очень помогло.

Летом 1991 года вновь обретённые мощи святого преподобного Серафима Саровского были привезены в Москву в кафедральный Богоявленский (Елоховский) собор и поставлены слева от алтаря. Верующих тогда на поклонение приходило совсем немного, и я долго стояла одна у раки преподобного. Благодать, исходившая от мощей, была столь ощутима и очевидна, что это помогло мне окончательно утвердиться в вере, отбросить все мучившие меня сомнения. Спустя несколько лет я готовила к передаче в краеведческий музей деревянную коробку начала XX века и неожиданно нашла там мой крестильный крестик, который помнила привязанным к нижней рейке детской кроватки. Моя личная святыня вернулась ко мне.

Стихотворение «Екатерина Ушакова – Александру Пушкину» имеет документальную основу. Екатерина Николаевна Ушакова (1809–1872) – московская знакомая великого поэта. За юной Катей Пушкин ухаживал в 1826–1827 годах после возвращения из ссылки. Поэт часто бывал в доме Ушаковых на Пресне, проводил время в общении с Екатериной и её младшей сестрой Лизой, ценил общество их родителей. Екатерина была красива, умна, начитана и остроумна. Она ответила поэту взаимностью, но он к ней так и не посватался ни весной 1827 года, ни зимой 1830 года, когда по Москве ходили слухи об их возможном браке. 26 мая 1827 года, в день рождения А. С. Пушкина, Екатерина писала своему брату Ивану: «Он уехал в Петербург, может быть, он забудет меня; но нет, нет, будем лелеять надежду, что он вернётся, он вернётся безусловно…». Весной 1828 года до Екатерины дошли слухи, что поэт всерьёз увлёкся в Петербурге юной фрейлиной Анной Алексеевной Олениной (1808–1888) и намеревается на ней жениться. Это известие не ослабило любви Ушаковой к Пушкину. Зла на поэта она не держала, оставалась его другом.

Моё стихотворение «Екатерина Ушакова – Александру Пушкину» написано в форме отрывков из воображаемого, не предназначенного для отправки адресату письма, которое влюблённая Екатерина писала 26 мая 1828 года поэту в течение ночи и целого дня. Гордая Ушакова характером не была похожа на Татьяну Ларину, героиню романа в стихах «Евгений Онегин», и столь откровенных писем Пушкину не посылала. Замуж Екатерина Ушакова вышла только после гибели великого поэта. По требованию жениха Д. Н. Наумова ей пришлось уничтожить два своих девичьих альбома с пушкинскими рисунками и стихами. Незадолго до своей смерти Екатерина Николаевна сожгла и адресованные ей письма великого поэта. По – видимому, он был её единственной настоящей любовью, тайну которой она предпочла унести с собой в могилу.

По мотивам реальных событий сочинено стихотворение «Анна Керн – Александру Маркову – Виноградскому. Отрывок из письма 1842 года». Анна Петровна Керн, урождённая Полторацкая (1800–1879), известна как вдохновительница знаменитого пушкинского шедевра «Я помню чудное мгновенье…». Эта женщина была не только удивительно красива, но обладала какой – то особой духовной привлекательностью. Жизнь её сложилась очень непросто. В 16–летнем возрасте она была против воли выдана замуж за престарелого генерала Ермолая Фёдоровича Керна (1765–1841), человека заслуженного, но в семейных отношениях грубого и не имевшего с женой общих духовных интересов. Это предопределило семейную драму Анны Керн, фактический развод с мужем и её двусмысленное положение в обществе. Анна поселилась в Петербурге, где очень сблизилась с семьёй Антона Дельвига, близкого друга А. С. Пушкина. Она была знакома со многими литераторами пушкинского круга и музыкантами. Анна пережила немало серьёзных сердечных увлечений, не принесших ей счастья и настоящей любви, о которой она мечтала с юных лет. Две её младшие дочери умерли от инфекционных болезней, старшая дочь Екатерина (в замужестве Шокальская, 1818–1904) тоже одно время опасно болела.

Анна Петровна была глубоко верующим человеком. В молодости она много грешила, но много и каялась, истово молилась. Её мечты о счастливом браке сбылись лишь в 1842 году. В конце 1830–х годов долгожданная настоящая любовь связала её с троюродным братом Александром Васильевичем Марковым – Виноградским (1820–1878). Несмотря на 20–летнюю разницу в возрасте и сопротивление родных, после смерти Е. Ф. Керна они поженились. Второй муж до конца своих дней благоговел перед Анной Петровной, беззаветно любил её. Его дневник наполнен самыми нежными воспоминаниями: «Благодарю тебя, Господи, за то, что я женат! Без неё, моей душечки, я бы изныл скучая. Все надоедает, кроме жены, и к ней одной я так привык, что она сделалась моей необходимостью! Какое счастье возвращаться домой! Как тепло, хорошо в её объятьях. Нет никого лучше, чем моя жена» (3 ноября 1849 года).

Марковы – Виноградские жили в материальном отношении очень скромно: ни Александр Васильевич, ни позднее сын Александр Александрович, родившийся до заключения официального брака в 1839 году, не смогли сделать успешной карьеры, несмотря на свои таланты. Нужду помогали переносить тёплые отношения в семье. 9 января 1852 года Анна Петровна писала золовке Е. В. Бакуниной: «Бедность имеет свои радости, и нам всегда хорошо, потому что в нас много любви. За всё, за всё благодарю Господа! Может быть, при лучших обстоятельствах мы были бы менее счастливы».

Остальные стихотворения этого раздела, мне думается, в комментариях не нуждаются. Замечу только, что одна их часть имеет автобиографическую основу («Воспоминание о первой любви», «Прости!», «Измена», «Прощание с грёзами», «Мираж любви», «Старику»…). Другая часть («Подлость», «Женская гордость»…) написана по событиям, произошедшим со знакомыми мне людьми, но пережитыми мною так, словно всё случилось со мной. Третья часть – философские размышления о любви в разных её проявлениях. Завершает цикл стихотворение «Бог есть любовь». Это высказывание евангелиста Иоанна – главный мотив всей подборки стихов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.