Проблема квалификации

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Проблема квалификации

Однако проблема квалифицирующего названия рассмотренного течения в исламе (салафизма) существует. И она в некотором отношении высвечивает сущность салафизма. Сами салафиты называют себя либо салафитами (арабское салафийюн), либо единобожниками (му-ваххидун)49, либо просто мусульманами (муслимун). И эти названия, вернее, самоназвания достаточно точны – в той мере, в какой они соответствуют верованиям и действиям салафитов в пределах, очерченных шариатскими нормами.

Революционеры, реформаторы, фундаменталисты, экстремисты, традиционалисты, радикалы и даже модернисты50 – вот те наименования-характеристики, которые давались и продолжают даваться внешними наблюдателями (например, политиками или исследователями), налагающими на салафитское движение шаблоны, выработанные в иной, неисламской нормативной культуре. Они не в полной мере адекватны рассматриваемому и квалифицируемому объекту. И нет абсолютно ничего странного и неожиданного в том, что салафиты не узнают себя в таких характеристиках и чаще всего протестуют против того, чтобы их называли, скажем, фундаменталистами.

Но когда салафиты выходят из своего собственного нормативного поля, в котором джихад как обязательная для мусульманина насильственная, вооруженная борьба против неверных не расценивается как политический экстремизм или даже терроризм, они могут квалифицировать свою деятельность в терминах иной (неисламской, «западноориентированной») нормативной системы. Так, шейх Омар Абд-ар-Рахман, муфтий запрещенной египетской организации «Исламская группа», перебравшийся на жительство в США в 1990 году и осужденный на пожизненное тюремное заключение по делу о взрыве Всемирного торгового центра в Нью-Йорке 26 февраля 1993 года (6 человек убито, 12 ранено, убытки составили примерно 1 миллиард долларов), осуществленном мусульманами, американскими гражданами арабского происхождения, сделал следующее заявление. «Почему мы страшимся слова террорист? Если террористом является тот, кто защищает свое право, то мы террористы. И если террорист – это тот, кто ведет джихад на пути Аллаха, то мы террористы. Нам… предписано быть террористами, так как мы должны собрать все силы для того, чтобы терроризировать врагов Бога. Коран говорит: „…брошу страх“, поэтому мы не боимся, что нас нарекут террористами. Пусть они говорят, что хотят. Они могут сказать: он террорист, он прибегает к насилию. Пусть говорят. Нам предписано готовиться, как только можем, к тому, чтобы терроризировать врагов ислама»51.

Но дело не в признании или непризнании отдельным салафитом того, что он является или не является террористом (или экстремистом). Дело в том, что салафитские группировки, ведя джихад в соответствии с собственной интерпретацией шариатских норм, вступают в явный конфликт с правом отдельных государств и всего мирового сообщества (во всяком случае, «западноориентированного»), хотя сами салафиты могут считать, что они действуют в согласии с шариатскими нормами. После захвата индийского гражданского самолета А-300 с заложниками в конце декабря 1999 года дислоцированная в Лондоне группировка «Мухаджиры» (своего рода организационное инобытие международной «Партии исламского освобождения») выступила с заявлением о том, что «захват самолета компании Air-lndia является законным актом джихада в исламе»52. Одно и то же действие, рассмотренное в рамках разных нормативных систем, квалифицируется по-разному53.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.