Поучение 5-е. Святитель Николай чудотворец (О праздновании воскресных и праздничных дней по указанию слова Божия и Церкви)
Поучение 5-е. Святитель Николай чудотворец
(О праздновании воскресных и праздничных дней по указанию слова Божия и Церкви)
I. Святитель Николай, ныне прославляемый св. Церковью, был примером веры, образцом кротости и учителем воздержания и прочих христианских добродетелей. Из жизнеописаний его известно, что, проводя святую и богоугодную жизнь во все дни, он особенно святил воскресные и праздничные дни сугубою молитвою дома и в храме и сугубыми делами христианского милосердия ко всем бедным и несчастным. Таким образом, этот великий угодник Божий, как и прочие святые, является обличителем тех, кои нарушают покой воскресных и праздничных дней и не только их не проводят по-христиански в молитве, в делах благотворения и в отдыхе от обычных дел житейской суеты, но еще стараются оскорбить их разными нечистыми удовольствиями, неприличными даже и простым дням. (См. Четьи Минеи, 6 декабря).
II. Мы не колеблясь скажем, что среди жизни христиан есть пробел, плачевные последствия коего недостаточно принимаются к сведению, – пробел, состоящий в том, что недостаточно обращают внимание на четвертую заповедь закона Божия, предписывающую празднование воскресного дня и прочих установленных православной Церковью праздников. Поэтому мы считаем себя обязанными призвать к этому предмету все ваше, братия, внимание. Вы, братия, узнаете сами, преувеличиваем ли мы значение этого предмета, и увидите, что здесь дело идет совсем не о внешней стороне вопроса, как утверждают, но касается одного из главнейших условий христианской жизни, – повиновения Церкви и служения справедливости.
Наш план будет очень прост. Мы укажем прежде всего на священное Писание, как главнейший источник нашего учения, а затем обратимся к свидетельству Церкви, и тогда пред вами восстанет то важное значение, какое имеет в жизни христианина воскресный и праздничный день.
а) Открыв книгу Бытия, мы читаем первые страницы этой простой и великой книги, в которой зиждется свет, неведомый древнему миру, свет, освещающий глубокую тьму наших судеб. В средине библейского повествования, где все имеет свое значение, мы находим и то, что Бог, совершив к седьмому дню дела Свои, которыя Он делал, почил в день седьмой от всех дел Своих и благословил Бог седьмой день, и освятил его; ибо в оный почил от всех дел Своих, которыя творил и созидал (Быт. 2, 2–3).
И так как очевидно, что Бог не нуждался в покое, то что же из этого следует, как не то, что это постановление имело в виду человека, т. е., что суббота, как это возвещает Иисус Христос, дана для человека, который с самых древних времен и праздновал ее, гораздо ранее, чем в форме закона празднование субботнего покоя было узаконено на Синае. Вот первоначальная основа установления дня покоя!
Итак, перед нами Божественное постановление: суббота для человека, – для человека всех времен и мест. Мы прибавим; для человека до падения его. Если она была необходима для него в состоянии невинности его, то не нуждался ли в ней тем более человек падший, человек, подчиненный плоти, видимому миру, суровой необходимости труда, наконец, греху, который постоянно изглаживает из его сердца образ Божий и сознание высокого человеческого назначения?
В книге «Исход» (гл. 16, 23–30) в первый раз упоминается о субботе, и это упоминание лишь предшествовало еврейскому закону. Самый способ, с каким Моисей напоминает об этом постановлении израильтянам, по поводу сбора манны накануне этого дня, показывает, что он отнюдь не дает им новой заповеди, но восстановляет старую, ослабленную и, быть может, забытую среди тяжких работ в Египте. Теперь же в пустыне, на свободе, можно и должно было ее восстановить. Почему и самое выражение, в котором предписывается четвертая заповедь: помни день субботний еже святити его, показывает, что помнят лишь только то, что уже знают; как и берегут лишь то, что имеют. Поэтому нельзя приписывать синайскому законодательству того постановления, которое оно само переносит за 25 веков назад и заимствует из первых преданий человечества. Очевидно, что еще раньше синайского закона учреждение и соблюдение дня покоя было известно и применяемо даже за пределами еврейского народа, всюду являясь постановлением всемирным и вечным. Века его не уничтожили; оно остается таким же необходимым и священным для нас и в нашей деловой жизни, и в шумной цивилизации, каким было у первых верующих, вносивших с собой под шатер пустыни веру в Бога, первоначальные предания мира и будущность человечества.
Самая строгость его указывает нам, насколько Бог считал необходимым это постановление для религиозного воспитания избранного Им народа. Но, узнав от св. ап. Павла, что мы не под законом, а под благодатью (Рим. 6, 15), не будем относиться легкомысленно к этому древнему постановлению. Здесь наиболее достойно замечание то, что учреждение субботы нашло себе место в Десятословии вместо того, чтобы смешаться со множеством различных мелких предписаний Моисеева закона. Десятословие в краткой, но чудной форме излагает весь нравственный закон, и все требования, заключающиеся в нем, имеют прямое отношение к религиозной жизни каждого человека, который пожелал бы в какую угодно эпоху служить Господу Богу. Таким образом, видя, что соблюдение дня покоя занимает такое видное место и предписывается в такой настойчивой и точной форме, мы заключаем, что оно зиждется на самых коренных условиях религиозно-нравственной жизни человека и должно иметь значение вечное.
Но закон, сам по себе, при всей его суровости, соответствовал обрядолюбивому еврейскому уму; фарисеи прибавили свои мелочные предписания; с точностью определили, какие дела должно дозволить в этот день, рассчитали даже число шагов, которое можно было сделать, и решили, что вместо забот о больном лучше оставить его умирать, прославляя Бога своим полным бездействием.
Иисус Христос Своим учением освободил нас от подобного фарисейства. Он разрушил сборники их наставлений и предписаний. Искупленные благодатью, мы не находимся более под игом закона и его обрядовых предписаний. Но если Иисус Христос снял с еврейской субботы ее подзаконный обрядовый и чисто внешний характер, следует ли из этого, что Он осудил самое установление субботы?
Напротив, Он ему возвращает его всемирное и вечное значение сими достопамятными словами: суббота для человека. Он лишь возводить нас этим выражением к первоначальному установлению этого дня. В различных случаях Он указывает нам, в каком духе этот день должен праздноваться. Допуская Своих учеников срывать колосья для пропитания, Он тем разрешает крайне необходимое дело житейской потребности; исцеляя больных, Он благословляет этим дела милосердия, не запрещая вытаскивать овцы, осла или вола, упавших в яму или колодезь (Мф. 12, 11; Лк. 14, 5), показывает, что Он Господин субботы, и что, если дело касается служения Богу, то мы можем быть призваны в этот день к самым тяжелым и трудным подвигам.
б) Первобытная Церковь наследует дух своего Учителя: она отказывается от внешнего соблюдения еврейской субботы и повинуется предписаниям апостола, который ясно говорит тем сердцам, которых подобная мысль могла устрашить: никто да не осуждает вас за субботу (Кол. 2, 16). И как бы желая показать, что Церковь пользуется дарованной ей духовною свободой, она изменяет день отдыха: день, посвященный Отцу, она смело посвящает Сыну, празднуя память воскресения Иисуса Христа, которым все обновилось. Сама Церковь еще во времена апостолов освятила первый день недели. Так, в книге «Деяний апостольских» мы ясно видим этот день установленным для преломления хлебов (Деян. 20, 7). Этот обычай немедленно вводится в Церквах, основанных св. ап. Павлом, и это ясно доказывается тем обстоятельством, что, во время своего пребывания в Троаде, св. ап. Павел, несмотря на то, что спешил продолжать свой путь, остался дожидаться первого дня недели, когда ученики собрались для преломления хлеба, и беседовал с ними до полночи (Деян. 20, 7). Это является, хотя косвенным, но, как нам кажется, довольно ясным доказательством того, что этот день установили, т. е. перенесли празднование с субботы на воскресенье, первые христиане. В апостольских посланиях мы находим увещания, относящиеся к милосердию особенно в этот день; наконец, последняя книга свящ. Писания – Апокалипсис – нам говорит в своих первых стихах, что в один из воскресных дней св. ап. и евангелист Иоанн, сосланный на Патмос, имел видение, о котором он рассказывает, называя этот день прямо днем воскресным (Откр. 1, 10). (См. беседы Берсье).
Вот, братия, учение св. Писания относительно дня покоя. День этот, как мы видели, сохранялся во все времена у Богом избранного народа, и если в некоторые периоды он принимал характер формальный, то тем не менее из той же еврейской формы он возрождается в Новом Завете, как постановление Божественное, всемирное и вечное.
Если бы мы пожелали проследить за чествованием его в течение всех первых веков христианства, мы показали бы, каким уважением он был всегда окружен в церкви, и могли бы представить не одно доказательство того удивления, которое испытывали язычники, видя первых христиан, прекращавших всякую работу в этот день и посвящавших его всецело Богу. Но и этих данных достаточно для нашего убеждения в том, что соблюдение воскресного дня не есть только роскошь или внешняя привилегия, как многие из христиан думают, но долг, основанный на Божественном законе, и что, произвольно нарушая этот день, мы не только пренебрегаем дарованным нам благом, но и прямо нарушаем Божественное постановление.
III. Пусть же эта мысль, возлюбленные братия, отныне озарит наши сердца, возвратив нас к точному выполнению Божественной Заповеди! (Прот. Г. Дьяченко).
Данный текст является ознакомительным фрагментом.