Высший пантеон и дуализм
Высший пантеон и дуализм
Индуистский пантеон возглавляют три божественных образа — Брахма, Вишну и Шива. Формально главная роль среди них отведена Брахме, которого, как мы уже знаем, принято считать богом-создателем Вселенной. Брахма, согласно мифу, создаёт Вселенную всякий раз заново в начале каждого нового мирового цикла (кальпа), открывающегося творением (сришти) и завершающимся разрушением вселенной (пралайя). Кроме того, создание мира означает возникновение зла, страданий и кармы,[490] а следовательно, не является во всех отношениях положительным деянием. И для индийской «философской» мысли это имеет первостепенное значение.
Из этого не совсем «положительного деяния» Брахмы (напомним, что Брахма в индуизме приравнивается к верховному богу-творцу), творению которого сразу же следует «возникновение зла» — вытекают дуалистические воззрения индусов. Но восточный дуализм в современном индуизме не так то просто обнаружить: он не раздёлён строгой границей, и не расписан точно, однозначно и одинаково всей Индии (с её разновидностями индуизма) по функциональным особенностям богов (бога) — как это принято в зороастризме. То есть, чёткого однозначного догматического разделения на «добро» и «зло», как это сделано в зороастризме, в индуизме не имеется. Но это не значит, что индуизм не дуалистичен: он не просто дуалистичен — он неактивно индиви-дуалистичен. Что это такое?
— Если в зороастризме люди призываются становиться на сторону зороастрийского «добра» и бороться со «злом» по религиозному шаблону, как говорится «всем миром», то в индуизме преодоление кармического «зла» — дело вроде бы сугубо личное — воде бы мало обусловленное общественной жизнью. С этим связано учение о множестве перевоплощений души за время жизни индуистской Вселенной.[491]
В то же время обнаружить восточный дуализм в индуизме можно опустившись с божественной вершины, на которой восседает Брахма (создавший и «добро» и «зло») к следующим за Брахмой верховным индуистским богам — Вишну и Шиве, сфера влияний которых поделена на «свет» и «тьму» свойственно индуистскому мировоззрению. Но сначала остановимся на образе Брахмы.
Брахма — имеет человекоподобный (антропоморфный) облик,[492] выражающий абстрактное первоначало, которое создало мир и поддерживает его циклическое существование. Но при этом мир обязательно должен в определённое время трагически гибнуть и воспроизводиться в новом творении Брахмы. Откуда взялась такая уверенность в обязательной трагической гибели деградировавшего мира? — Скорее всего это «воспоминания» о гибели предыдущих неправедных цивилизаций, после которых процесс развития восстанавливался Свыше в новом качестве. Что и говорить: Восток силён воспоминаниями «о прошлом» (прошлым он и живёт, вспоминая былые цивилизации как крита-югу — «божественный» порядок устойчивого толпо-«элитаризма»), но Восток не имеет потенциала создания социальной модели не катастрофического будущего. Поэтому индуизм вовсе не учитывает объективные причины гибели предыдущих цивилизаций («Вселенных» по-индусски): для индусов очередная трагическая гибель цивилизации — норма.
А уже из такой «нацеленной в прошлое» космогонии вытекает и учение о сансаре — круговерти перевоплощений в «мире, исполненном страдания». Как «Вселенные» сменяют друг друга, так и перевоплощения людей замкнуты в «круговерть», вырваться из которой можно лишь индивидуально в течении жизни «Вселенной». Но изменить общественную жизнь в миру — так, чтобы «Вселенная» не гибла трагически — не в силах людей, этим заведуют боги, которые живут по законам восточного дуализма, а значит одни поддерживают «добро», другие — «зло». А взаимодействие богов предопределяет жизнь «Вселенных».
Кроме того, самый индуистский по духу космогонический миф о первочеловеке Пуруши (приведён нами в одном из предыдущих разделов), которого боги принесли себе же в жертву[493] и от которого произошёл мир и люди — свидетельствует, что мировоззрение индусов основано на изначальной жертвенности человечества, которая якобы объективно неизбежна и необходима богам. Именно поэтому в индуизме сильно развит культ жертвоприношения.[494] В мировоззрении индусов жертвенность человечества («Вселенной») предопределена его созданием, а поэтому трагическая катастрофа[495] в конце срока очередной «Вселенной» — «объективная норма». Предельно ясно, что в ожидании якобы неизменно грядущей катастрофы, которая должна разрушить всё, созданное человечеством — смысл справедливого обустройства Земли становится одной из последних задач (если он вообще существует в мировоззрении низших каст),[496] входящий в перечень частных целей смыслов жизни.
В образах Вишну и Шивы отражены две грани индусского творения Брахмы — «светлое» и «тёмное» начала соответственно.Вишну выступает олицетворением «светлого» начала — в противовес «тёмному» началу Шивы.
В этом отношении принципиальных отличий от зороастризма не имеется: всё та же троица: верховный бог Брахма (в зороастризме Ахура-Мазда), его «светлое» начало Вишну (в зороастризме сам Ахура-Мазда либо Митра, как самый распространённый вариант) и «антипод» Шива (в зороастризме Ангра-Майнью). Как мы уже знаем, древний восточный дуализм «естественно» возник в индоиранской общности кочевых племён задолго до появления как Заратуштры, так и первого этапа становления индуизма (середина II тысячелетия до н. э.). Также мы знаем, что древняя индоиранская космогония учит о том, что современный мир держится на «объективном» противостоянии «светлого» («доброго») и «тёмного» («злого») божественных начал[497] — что и является «божественной» основой мировоззрения всего восточного дуализма. В индуизме — та же основа: Вишну помогает Брахме следить за «светлым» порядком, но чтобы «ритм Вселенной соответствовал божественной жертвенности» (о которой мы только что говорили) — «тёмный» Шива поддерживает этот ритм, способствуя периодическому разрушению Вселенной вследствие деградации людей к концу её существования. То есть, Шива выступает в роли средства поддержки и «канализации» всего индуистского «зла»,[498] которое должно якобы неизбежно накапливаться в миру и приводить к очередной «пророчески» неизбежной трагической глобальной катастрофе.
Это — в целом самое главное, что в конечном итоге определяет первичное религиозное мировоззрение индийцев (как видно их мировоззрение также дуалистично по своей основе — как и у всех индоиранцев). В то же время, образы Вишны и Шивы в индуизме имеют своё своеобразие. Если Брахме приписывается роль создателя мира, то Вишну рассматривается как его хранитель, надзирающий за исполнение дхармы, а Шива — как бог-разрушитель. Если Брахма присутствует еще в Ведах, а Шива целиком и полностью является порождением культуры «неарийских» народов, аборигенов Индостана, то Вишну причудливым образом соединил в себе и «арийское», и «варварское» начала.
Прежде чем продолжить рассмотрение «образов» индуистской триады верховных богов, заглянем в историю становления этой триады. Это становление происходило в период брахманизма (X век — вторая половина I тысячелетия до н. э.). Именно в этот период происходили выработка и «шлифовка» основных понятий индуизма, его представлений и богов. Брахманистское умозрение было плодом деятельности духовной «элиты» древнеиндийского общества, прежде всего «жреческой» (брахманов) — в результате чего оно оказалось оторванной от прошлой культовой практики индийской толпы — политеизма.
Идея Брахмана-Атмана[499] — как безличного космического абсолюта[500] — была слишком абстрактной для толпы[501] и не могла вызывать эмоционального отклика в основной массе индийского населения. Толпе, как и прежде, нужны были идолы богов. Дальнейшее развитие религиозной системы индуизма «вниз» по иерархии под влиянием «философии» брахманов могло произойти только в случае соединения идеи о безликом космическом абсолюте с фигурой конкретного персонифицированного бога.[502]
Одной из характеристик этого процесса является то, что в качестве претендентов на позицию верховного бога исторически выступало сразу несколько божественных персонажей. С этой точки зрения чрезвычайно показателен материал Упанишад,[503] в которых наряду с постоянным утверждением Атмана-Брахмана единой духовной сущностью мира, неопределимой и неописуемой, ведётся поиск божественных персонажей, способных стать чувственно постигаемым её (сущности) воплощением.[504] В приведённом ниже отрывке из «Майтри-упанишады»[505] вместе с чередой богов в связи с утверждением Брахмана упоминаются и некоторые другие, существенные с точки зрения брахманов для мира объекты:
Ты — Брахман, и ты, поистине — Вишну, ты — Рудра, ты — Праджапати,
Ты — Агни, Варуна, Ваю, ты — Индра, ты — луна,
Ты — пища, ты Яма, ты — земля, ты — всё, ты также — негибнущий.
Конечно, в этом можно увидеть древнее выражение язычества — поэтическое описание того, как единый негибнущий Бог общается с людьми через Язык Жизни в его разнообразных выражениях. Но мы рассматриваем историю, процесс становления известного нам индуизма по письменным источникам. И в этом процессе, на некоем этапе возможно,[506] брахманы были близки в своём религиозном поиске в достаточно точном приближении к «образу» Бога Всевышнего, как мы сейчас его понимаем.[507] Одним из примеров достаточно точного приближения к «образу» Всевышнего может служить приведённая ниже упанишада, которая возникла в период поиска верховного бога. Вишну упоминается упанишадами в этот период неоднократно (чаще всего в составе подобных приведённому выше списку), но его «образ» и функции сколь-нибудь конкретно не представлены. В отличие от него Рудра-Шива, который также рассматривался на верховного бога, представлен в упанишадах весьма близко к правильному пониманию (соответствующие места выделены нами жирным):[508]
4. [Тот], кто повелитель и творец богов, всеобщий владыка,
Рудра, великий мудрец,
Породивший вначале золотой зароды— да наделит он нас
[способностью] ясного постижения!
5. Твой благодетельный образ, Рудра, не ужасен, не являет зла —
Воззри на нас этим несущим покой образом, обитатель гор!
6. Стрелу, которую [ты], обитатель гор, держишь в руке, чтобы
Метнуть [её] —
Сделай её благодетельной, хранитель гор, не причиняй вреда человеку и животному!
Но это — лишь интересный и важный эпизод[509] в становлении «образа» верховного бога. По мере приближения к традиционной индуисткой троице (Брахма-Вишну-Шива), список богов, соединяемых с идеей высшего духовного начала, сокращался (по сравнению со списком из Майтри-упанишады). И в конце концов этот список стал соответствовать мировоззрению восточного дуализма — поскольку сами «жрецы»-брахманы не соответствовали статусу жречества и не смогли приблизиться к правильному «образу» Бога. А мировоззрение восточного дуализма вполне удовлетворяет потребностям ведически-магической культуры.
Упанишады в целом демонстрируют явное предпочтение принципу «троичности» (как мы уже говорили в начале текущего раздела — этот принцип соответствует мировоззрению восточного дуализма), что находит подтверждение, например, в Шветашватаре, где с этим принципом вполне определённо связывается высшее духовное начало:[510]
7. Это воспето как высший Брахман, в нём — триада, [он] —
твёрдо основанный и нетленный,
8… И [ещё есть] бесконечный Атман, принимающий все образы, недеятельный. Когда [человек] находит триаду, это Брахман.[511]
Так постепенно сложилась идея Тримурти — индуистской триады главных богов — Брахмы, Вишну и Шивы.Все вместе эти боги образуют некое единство и порой в иконографии изображаются соединёнными вместе, что образует некий совокупный «образ» индийского высшего бога.
Индийский восточный дуализм можно хорошо рассмотреть на примере культов каждого из этих богов. Специфика религиозной системы индуизма в том, что в разных точках индийской цивилизации возвышаются культы разных богов из троицы — где «светлого» Вишну, а где «темного» Шивы. Культу же верховного Брахмы во всей Индии посвящено лишь два храма (в то время, как Вишну и Шива пользуются огромной популярностью), что лишний раз свидетельствует о дуалистичности мировоззрения индусов — но географически дезинтегрированном. Поэтому для того, чтобы разглядеть получше что собой представляет совокупное мировоззрение индуизма (основанное на сборке «образа» верховного бога из «образов» богов «светлого» и «тёмного» начал) — нужно рассмотреть отдельно эти культы. Всё же индуизм един и, конечно же дуалистичен — несмотря на то, что его дуализм объединён не географическим единством (как в зороастризме), а в первую очередь духовным:[512] географически же культы «светлого» и «тёмного» богов разделены и представлены локальными религиозными системами (вишнуизм, кришнаизм, шиванизм, шактизм и пр.), разновидностями индуизма.
Сборку местных культов верховных богов в единую многоликую религиозную систему индуизма осуществляет верхушка сословия «жрецов»-брахманов. Достаточно сложный и многоступенчатый механизм этой сборки можно проследить по отражению её духовной иерархии в социальной организации индуистского «жречества». «Жречество» в индуизме подразделяется на несколько категорий:
· «Жречество» крупных храмов, в «служебные обязанности» которого входит организация и проведение как ежегодных «богослужений», так и многочисленных религиозных церемоний и празднеств. В основном представлено сословием брахманов.
· «Жрецы» небольших, как правило, общинных храмов (их часто называют «пуджари»), которые одновременно занимаются тем же самым, что «жрецы» в больших храмах делают специализированно. Во многих случаях по социальному статусу они не принадлежат сословию брахманов. Более того, в их «святыни» брахман не войдёт: это считается сословным барьером, который закреплён религиозно.
· Домашние «жрецы» — пурохиты — руководят проведением домашних «богослужений» Они регулярно посещают свою маленькую паству, занимаются составлением гороскопов с определением точной даты и времени выполнения тех или иных религиозных обрядов, советуют, какой конкретный специальный обряд уместно применять в том или другом случае, дают указание во время проведения ответственных религиозных ритуалов, лично отправляют все обряды, требующие специальной подготовки.
· Духовные советники — гуру — выступают в роли советников зажиточных семей и кланов. Роль гуру жизни очень многосторонняя и не ограничивается сугубо религиозными установками. Гуру и наставник, и советник, и миротворец в семейных и клановых конфликтах. В сословно-кастовом обществе с его острыми социальными противоречиями, в стране, которую то и дело захлёстывали волны завоевателей с их собственными религиозными системами — гуру обеспечивали и продолжают обеспечивать в наше время преемственность традиций и жизненного уклада индусов.
· Отшельники (садху) — ведут образ жизни, наполненный чрезвычайными ограничениями (типа «христианских " монахов), высокой моральности и практикованием медитации. Садху приписывают сверхъестественные возможности, а их советам — «способность наставить простого человека на путь истинного благочестия». Все садху в той или иной степени употребляют йогические упражнения, как способ «очищения тела и разума». Добродушные индусы, которым по их трудовой деятельности часть не хватает времени надлежащим индусу образом исполнять ежедневные пуджи (религиозные обряды), вместо этого охотно подают садху еду, иногда просят совершить за них ответственный обряд.
Как видите в индуизме «духовенство» представляет собой специализированную многофункциональную сословную и межсословную «профессиональную» прослойку, к помощи которой прибегают индусы из разных сословий. В принципе всё те же отношения, между паствой и «священнической» иерархией, которые мы уже знаем из «христианства» и иудаизма — только в восточном исполнении. Всё та же преграда между людьми и Богом.