Экология: единство культуры и природы

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Экология: единство культуры и природы

Наше время – время кризиса культуры вследствие того, что лидирующее место в ней занимает идеология. Это время кризиса природы и взаимоотношений человека с ней. Культура отошла от целостности бытия, от мудрости природы, и в этом тоже причина ее кризиса. «Уже не слышит человек голоса камней, растений, животных и не беседует с ними, веря, что они слышат. Его контакт с природой исчез. А с ним ушла и глубокая эмоциональная энергия, которую давала эта символическая связь» (Юнг К. Архетип… С. 86–87).

Человек кажется себе всемогущим, думая, что победил природу. Но, во-первых, победить ее нельзя, а во-вторых, всеми нашими действиями по-прежнему руководит бытие и наше бессознательное, а разум исполняет иррациональные желания. Кого же победил человек? Свои собственные понятия о жизни, но не природу, которую он продолжает уничтожать ради материальных благ и своей потерявшей смысл агрессивности. «Несмотря на наше горделивое превосходство над природой, мы все еще ее жертвы, ибо не научились контролировать свое собственное естество» (Там же. С. 91).

Генетика показала, что человек гораздо ближе к другим существам по своему наследственному аппарату и поведению, чем представлялось ранее, а экология показала, как удалился человек от следования естественным законам, которым он подчиняется с неизбежностью смерти. Глобальный экологический кризис имеет ту же причину, что и предыдущие региональные кризисы. Это воля к власти и насилие – по отношению к природе.

Эгоистический стиль поведения по отношению к природе пагубен для самого человека. Это экологическая истина, показавшая, что все в мире сложнее, чем думалось прежде. Жертва природы наводит на размышления. Все отрасли культуры обещали истину и счастье. Но ни одна из них не решает проблемы взаимоотношений человека и природы. Нужна новая отрасль как ответ на экологический кризис.

Век идеологии уходит, потому что защита собственно человеческих интересов приносит в век экологического кризиса несчастье самому человеку. Преодолеть оба кризиса – культуры и природы – можно только одновременно. И сделать это может будущее культурно-природное единство. Кризис культуры будет преодолен, когда культура преодолеет власть идеологии, а экологический кризис будет преодолен, когда культура включит в себя экологию.

Человек стремился к победе над природой, а когда она якобы была достигнута, оказалось, что «победа над природой есть также и победа над человеческой природой, ее вывих, увечье и, в пределе, ее духовная и физическая смерть» (Вейдле В. Умирание искусства // Самосознание европейской культуры XX в. М., 1991. С. 286).

Отчуждение человека от природы достигло высшей точки, и необходимо возвращение «назад к природе», к чему призывал Руссо. Актуальны слова Пифагора, повторенные Толстым: «не только людям не следует делать того, чего не хочешь, чтобы делали тебе, но также и животным». Одним из предтеч экологии как отрасли культуры является Швейцер, мыслитель и подвижник. Швейцер так представляет поступки человека, исповедующего «этику благоговения перед жизнью»: «Он не сорвет листочка с дерева, не сломает ни одного цветка и не раздавит ни одно насекомое» (Антология культурологической мысли… С. 225).

Л. И. Мечников писал, что в наши дни зарождается всемирная эпоха вслед за атлантической. Она всемирна и в том смысле, что должна быть ненасильственной и человек должен объединиться с природой. В последние годы Запад удачно решает свои экологические проблемы, но потому, что существует неоколониализм, ухудшающий глобальную обстановку. В наши дни роль «коллективного пророка» выполняет природа.

Современное определение культуры как экологии духа, атмосферы, в которой пребывает человек, показывает, куда может пойти культура в 3-м тысячелетии. Это будет не «возделанная земля», как 10 тыс. лет назад, и тем более не изготовление орудий, как 3 млн лет назад, а соединение человека и природы (понятие ноосферы может здесь оказаться очень кстати).

Один из вариантов будущего – экологическая культура. Не только экология должна быть включена в культуру, а культура – в экологию. Экология в этом смысле не новая наука, идеология или религия, а новая отрасль культуры, связывающая культуру с тем, чему она традиционно противопоставлялась, – с природой.

Это новое понимание экологии как жертвы человечества ради природы, умеряющего свои потребности и агрессивность. Понимание культуры в экологическом смысле и понимание экологии в культурном смысле смыкаются воедино, что является залогом становления экологии на высшую ступень пьедестала культуры.

Перед наступлением эры господства экологии может быть создана новая культурная картина мира, в которой в дополнение к религии, философии, науке, искусству будет и экологическая составляющая. Это не вера, как в религии, не знание, как в науке, не материальные интересы, как в идеологии, а гармония с природой. Идеология ориентирована на вражду, экология – на любовь, на ненасильственное общение с природой и себе подобными. Это кардинальное отличие, не дающее экологии превратиться в идеологию и заставляющее ориентироваться не на агрессивно-потребительскую, а любовно-творческую структуру личности. Духовная культура в целом стремилась к этому, а экология – ее неотъемлемая часть.

Экология базируется на следующих принципах.

1. Равноценность всего живого. Человек – самый сложный из видов на Земле, но не имеет никаких ценностных преимуществ перед другими видами, поскольку природе для устойчивости необходимо разнообразие экосистем, в которые входит человек, живые и неживые компоненты.

2. Потребительство противостоит эволюции природы, поскольку уменьшает устойчивость экосистем. Агрессивность человека препятствует его эволюции и эволюции природы, поскольку ныне не существует межвидовой борьбы человека с другими видами жизни.

3. Экология как отрасль культуры в своем отношении к природе возвращается к тому единству с ней, которое характерно для первобытного человека. Все отрасли культуры должны помочь в этом: мифология, философия, религия, наука, идеология, мистика, искусство.

Любовь к природе не означает отказа от культуры, потому что это нужно самому человеку. «По свойству своему любовь, желание блага, стремится обнять все существующее. Естественным путем оно расширяет свои пределы любовью – сначала к семейным – жене, детям, потом к друзьям, соотечественникам; но любовь не довольствуется этим и стремится обнять все существующее» (Толстой Л. Н. Христианское учение // Толстовский листок. Т. 2. С. 11). Та же мысль в «Смысле любви» В. С. Соловьева.

Возражают, что нельзя любить всю природу. Но, с точки зрения К. Лоренца, только любовь ко всей природе и может быть названа подлинной любовью. С Лоренцем соглашается Э. Фромм в «Искусстве любить». «Можно себе представить то, что составляет наше тело, которое теперь представляется как отдельное существо, которое мы любим предпочтительно перед всеми другими существами, когда?нибудь в прежней, низшей жизни было только собрание любимых предметов, которые любовь соединила в одно так, что мы его в этой жизни уже чувствуем собою; и точно так же наша любовь теперь к тому, что доступно нам, составит в будущей жизни одно цельное существо, которое так же близко нам, как теперь наше тело (у Отца вашего обителей много)». Здесь будущая концепция ноосферы Тейяра де Шардена и Вернадского, которая, к сожалению, оказалась далека от практики человеческой природопреобразовательной деятельности и не смогла предсказать экологический кризис.

Экология восстанавливает и считающуюся важной современной психологией (в частности, Юнгом) эмоциональную «бессознательную идентичность» человека с природными явлениями. Для экологии важны архетипы, несущие в себе и образы, и энергию, а не только научные теории и философские понятия. Этим она поднимается к новой целостности. Материя для нее не просто философское понятие, но Мать-Земля, а дух – Отец всего. Философия, чтобы трансформироваться в экологию, должна вернуться (М. Хайдеггер) к досократическому ощущению жизни без потери, впрочем, рациональной истины. В экологии проявляется традиционная тоска по гармонии рационального и чувственного. Из мистики и квантовой механики экология берет представление о единстве субъекта и объекта.

В этом направлении развивалась и религия. Христианский священник не лишает жизни жертвенных животных, а приносит бескровную жертву и ныне читает в церкви проповеди в защиту животных. Человек уничтожает естественные экосистемы, но из жертвы природы рождается новый диалог с бытием, основанный на включении в сферу нравственности всей природы, понимании, что насилие – механизм подмены, что воля к власти ведет к гибели личности и человечества. Ницше понимал под властью большую жизнь, но большая жизнь на самом деле – это жизнь в культуре.

Вряд ли Вселенная расширяется для того, чтобы наше сознание становилось более узким. Соответственно расширению Вселенной должно расширяться сознание человека, включая в себя животных, растения, камни, весь окружающий мир. Можно сказать, что нравственность не только углубляется, но и осознает себя, поскольку с расширением Вселенной идет расширение сознания.

В связи с этим можно говорить о трех стадиях этики: единство с Богом (через религию); единство с людьми (через закон); единство с природой (через экологию). Новый гуманизм, включающий в себя природу, – экологический гуманизм. Знать себя полностью мы можем, только зная себя как природу, утверждают авторы книги «Глубинная экология: жить с уважением к природе» Б. Дивол и Дж. Сессион, и стало быть, именно таким путем можно осуществить программу самопознания Сократа. Экология означает примирение с миром как он есть, возвращение к бытию. Стремление учиться и мудрость, продолжают Дивол и Сессион, невозможны без любви к другим существам и природе, связанной и с дологическим единством человека и природы, и с принципом реинкарнации, трансформировавшимся в ахимсу. Язык нашего времени, объединяющий все отрасли культуры, – язык экологический.

В экологической перспективе выделяется роль понятия социально-природного прогресса как синтетического по сути и коренящегося в истории культуры (понятие «сельскохозяйственные культуры» связывает культуру и природу в единое целое).

Экология – синтез предыдущих отраслей культуры. Социальные теории вообще повторяют и обобщают результаты науки. В кибернетике появилось понятие информации, и его применение ко всем отраслям знаний и в технике привело к концепции информационного общества. В биологии Л. Берталанфи разработал теорию биологических объектов как открытых систем, находящихся в динамическом равновесии со средой (общая теория систем), и вскоре возникла концепция «открытого общества». Так и представление об экологическом обществе поднимается на волне экологических исследований.

Есть опасность, что при переходе в область человеческих отношений будет упущена из вида социальная специфика. Она сейчас – во власти как таковой и деньгах как инструменте власти. Забыв об этом, можно создать прекрасные полотна, не имеющие отношения к реальности. Эту опасность явно недооценил Поппер. И с экологией можно попасть впросак, если ограничиться поверхностными концепциями устойчивого развития.

Улучшат ситуацию не декларации, а реальная борьба против антиэкологических тенденций; сами же по себе рассуждения могут служить дымовой завесой, призванной затушевать антиэкологическую политику. Трезвая оценка существующего положения, эмоциональные вздохи по поводу исчезающей природы, познание законов развития экосистем, экологическое право и т. п. мало что значат без порыва и энтузиазма. Необходима добровольная жертва ради природы. Экология сходится с культурой в точке жертвенности, но это не языческие жертвы, а нечто совершено обратное. Происходит своеобразная инверсия. Если некогда человек жертвовал животными ради своих целей (жертвоприношения), затем стал жертвовать собой ради других людей (философское, религиозное, научное время), то сейчас вопрос ставится о жертве человека ради природы. Так выделяются три этапа жертвоприношений: дофилософский, философско-религиозно-научный и экологический. Принесение человеком себя в жертву природе – плата за создание новой отрасли культуры.

Человек удалился от природы и может вернуться к ней через культуру. Он не может вернуться к исходной точке, но может вернуться к единству с природой на новом уровне (по принципу спирали). С экологией развитие духовной культуры выходит на качественно иной уровень. Она начинает препятствовать уничтожению биосферы и объединяет человека с ней. Человек сознательно отказывается от убийства слабейшего. Он любит природу не как всесильного Бога, а как страдающую, уподобляясь тем самым Христу, который принес себя в жертву во имя нравственного идеала, выраженного в Нагорной проповеди.

В этом самопожертвовании может сказать свое веское слово русская космическая цивилизация. При древнегреческом понимании космоса космическая цивилизация есть в то же время экологическая. Будущее за экологическим обществом. Здесь понадобится русская всечеловечность и ограничение потребностей. Низкий материальный уровень, если не думать о «золотом тельце», помогает духовному порыву. Экология – наследник русской философской мысли, идущей от Соловьева и Бердяева.

Близка к экологии этика благоговения перед жизнью, поскольку подводит к необходимости собственного жертвоприношения ради природы. Культура благоговения создает гармонию между миром культуры и жизни. Надо пройти по ступеням культуры, чтобы прийти к экологии как новой парадигме культуры. Через жертву: сначала природы (символ которой «Распятая птица» Э. Неизвестного), потом человека – культура отвечает на вызов ситуации.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.