3. Судьи дурные и праведные

3. Судьи дурные и праведные

Представители закона даже самого низкого ранга внушали работникам и феллахам благоговейный страх. Как правило, их появление предвещало либо хорошую порку, либо конфискацию их скудного имущества. Разумеется, моралисты советовали правителям и представителям власти всегда проявлять умеренность и милосердие. «Не мошенничай при сборе налогов, но и не будь слишком строг. Если найдешь в списке большую задолженность бедняка, раздели ее на три части. Уступи две, чтобы осталась только одна часть». Некоторые чиновники напоминают в надписях на стелах, или статуях в храмах, или в своих гробницах, что руководствовались не менее гуманными принципами. Визирь Птахмос говорит: «Я делал то, что хвалят люди и что угодно богам. Я давал хлеб голодному. Я кормил того, кто ничего не имел» Другой визирь, Рехмира, заботливо управлял царскими владениями. Он наполнил храмы статуями и построил себе великолепную гробницу, но он также защищал слабого от сильного, покровительствовал вдове, у которой не было родни, а только дети. Подчиненным Бакенхонсу, верховного жреца Амона, тоже не приходилось жаловаться на своего господина, если верить его словам: «Я был отцом тем, кто ниже меня, учил их детей, я подавал руку несчастным, кормил тех, кто впадал в нужду. Я не угрожал слугам, а был для них отцом… Я обеспечивал похороны тому, кто не имел наследника, давал гроб тому, кто не имел ничего. Я защищал сироту, который взывал ко мне, я отстаивал интересы вдовы. Я не прогонял сына с должности отца. Я не отнимал малых детей у матери. Я открывал свои уши перед всеми, кто говорил правду. Я удалил всех, отягощенных пороками». А вот история бывшего царского писца и хранителя амбаров Хаемхата. До самой смерти репутация его оставалась незапятнанной. «Не было никогда обвинений против меня… когда явился я в великий зал суда, боги там нашли, что все мои деяния не склоняют стрелки весов. И сам Тот оправдал меня перед всеми богами и богинями».

Все эти рассказы звучат весьма ободряюще. Однако один властитель, хорошо знавший людей, предостерегает своего сына от судей: «Знай, немилостивы они в тот час, когда они выполняют свои обязанности». Старый вояка Хоремхеб, занимавший трон между потомками Эхнатона и Рамсесом I, не питал никаких иллюзий на этот счет. Он знал, что в тревожные годы, последовавшие за религиозной революцией, писцы, сборщики налогов и все представители власти, вплоть до самых ничтожных, беспощадно притесняли простых людей, обкрадывая одновременно народ и фараона. Судьи без стеснения брали взятки, за деньги оправдывали преступника и осуждали невиновного, слишком бедного, чтобы им заплатить. Хоремхеб придумал, как покончить с несправедливостью и покарать тех, кто злостно нарушал свой долг. Он издал суровый указ – любой судья, уличенный в злоупотреблениях своим служебным положением, подвергался позорной казни: ему отрезали нос и ссылали в своего рода каторжный лагерь в Силе, на Суэцком полуострове.

Сети I в своем декрете довольно сурово обращается к визирям и хранителям золота, к вождям южных и северных племен, к колесничим и начальникам конюшен, к носителям зонта, ко всем стражникам царского дома и ко всем посланникам. Речь идет о защите от алчных чиновников Дома миллионов лет, который он основал в Абидосе и щедро одарил его имуществом, людьми и стадами. У фараона есть все основания думать, что эти чиновники насильно уводят его пастухов, рыбаков, земледельцев и ремесленников, что они ловят рыбу в его прудах и охотятся в его угодьях, что они конфискуют суда, особенно те, что возвращаются из Нубии с грузом товаров из южных стран. Каждый чиновник, который завладеет имуществом храма, будет наказан по крайней мере сотней палочных ударов, вернет все захваченное и заплатит штраф в стократном размере в возмещение причиненных убытков. В отдельных случаях наказание будет равняться двумстам палочным ударам и нанесению пяти ран. Особо провинившихся отдавали на земледельческие работы служителям храма, предварительно отрезав им нос и уши. Ярость, с которой царь действовал против своих чиновников, чтобы защитить привилегированное жреческое сословие, может вызвать лишь глубокое изумление. Однако надо признать, что чиновники действительно далеко не всегда проявляли безграничное уважение к привилегиям, которыми пользовались жрецы. Остается лишь поинтересоваться, ожидали ли их столь же суровые наказания за обиды, учиненные ремесленникам или крестьянам. Судя по дошедшим до нас фрагментам истории поселянина из Соляного оазиса, царь искренне желал вершить справедливый суд по отношению ко всем своим слугам.