Исполняющие должное не оставляются Богом

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Исполняющие должное не оставляются Богом

38. Император, услышав об этом и сделав выговор христолюбивому Никите как не совершившему тогда же возмездия за его императорскую власть, посылает его вторично, приказав дать преподобномученику сто ударов ремнями. Тот, прибыв и объявив подвижнику Христову приказание императора, получает от преподобного предложение неуклонно исполнить волю властителя; но увидев, что праведник охотно и без принуждения от других приготовился к принятию ударов, боголюбивый и соименный победе (????) начальник склонился на милость, особенно когда увидел изнуренное от подвижничества обнаженное тело священного мужа. Презрев в душе своей ненавистное повеление гонителя, он берет овечью кожу и, положив ее на плечи отца, по ней наносит удары, оставшись один в келлии с приснопамятным отцом; потом, проткнув иглою руку свою до крови, окрашивает собственною кровию конец бича; затем, выйдя оттуда и тяжело дыша, он бросил его на землю, а сам, как бы утомленный, сел на приготовленном для него седалище. Увидев такую хитрость, отец наш весьма удивился вере и благоразумию этого мужа, однако, несмотря на угрозы мучителя, не переставал и после того совершать дело Господне постоянно, с пламеннейшим стремлением души, с живым сердцем и бодрым умом. Заключенный там в одном тесном жилище, он укреплял содержимых в разных местах епархий отцов и братий и духовных чад своих присущим ему боговдохновенным учением, увещевая, вразумляя, убеждая пребывать в исповедании Христовом и не унывать в настоящих страданиях за истину, а ожидать от Бога избавления, ибо не будет до конца забыт нищий ради Бога, терпение убогих не погибнет до конца (Пс. 71:13; 73:19): исполняющие должное не забываются Богом и не оставляются без Его помощи.

Таким образом многих, которые от долговременной ссылки допустили вину отступничества, он письмами своими убедил смыть такой позор с души своей, духовно приняв их после исповедания и надлежащего покаяния и присоединив к сонму гонимых ради Господа. Писал он и к четырем патриархам, с одной стороны, изображая насильственные и тяжкие действия ереси, с другой – прося оказать возможное покровительство совершавшим путь, так как и сам великий отец наш с радостью принимал приходивших к нему, ибо он любил и желал быть полезным для всех и руководить всех к богоугодной жизни. Между тем случилось следующее.

39. Один знатный клирик, происходивший из области Фракисийской, из города Маставры, отправился в страны, соседние с местностью, в которой пребывало солнце Евангелия [преп. Феодор], чтобы повидаться, по обычаю, со своими родственниками; узнав, что божественный отец наш Феодор Студит содержится там в ссылке, он, как давно слышавший об его святости, пожелал поклониться ему. Когда он исполнил желание, то, спрошенный святым, православную ли содержит веру, [Col. 292] он отвечал утвердительно и выслушал от него еще несколько совершеннейших наставлений о чистой и непорочной вере поклоняющихся Христу в честном образе всесвятой Его плоти; и таким образом, получив благословение молитв его, возвратился в свое место. Там, обращаясь с сочленами клира, он решается открыть одному из наиболее близких к нему, что он виделся со знаменитым отцом отцов Феодором и сам слушал беседу его о догматах истинной веры; затем они, согласившись не служить вместе со своим епископом, отделились от церковного с ним общения. А этот нечестивец, впоследствии узнав об отделении клириков, тотчас и немедленно отправился к военачальнику и сообщил ему обо всем вышесказанном. То был Оравий, человек поистине беззаконный и исполненный порочных дней, который и достоинство стратига получил за хуление священных икон безбожным языком своим. Он, услышав от епископа известие об учении блаженного отца нашего, прежде всего пишет стратигу восточных областей[525], что не следует оставлять без внимания презирающих законы императора и допускать, чтобы нарушающие их проводили жизнь безнаказанно; потом и самого императора известил о происшествии с епископом и клириками. Военачальник Востока, собрав по получении письма сведения о предшествовавших обстоятельствах и страшась негодования властителя, посылает одного из служивших при нем подвергнуть священного Феодора пятидесяти ударам ремнями. Тот, прибыв на место, объявляет преподобному назначенное ему наказание; отец же наш, прославив Бога и при этом случае, охотно снимает с себя покровы тела и, выдавая себя этому человеку, говорит: «Приказанное тебе, сын, исполняй на мне». Тот, быв внезапно объят страхом при виде добровольного подвижника и оказав приличное христианам уважение рабу Божию, припадает лицом своим к ногам преподобного, испрашивая его благословения, которое достойно и получил, и затем отправился к пославшему его.

40. Когда он еще говорил и отдавал отчет в своем посольстве, является к этому же стратигу другой вестник зла от императора, по имени Анастасий, из рода Мартинакиев, человек весьма жестокий и ревностный последователь царского нечестия; он высказал немало укоризн восточному военачальнику как нерадеющему о воле императора и не повинующемуся его повелениям. Когда же этот возразил, что он посылал наказать бичеванием противящегося кесарю Феодора, то, поднявшись, сам отправился к праведнику, снял с него одежды и, не нашедши на нем никакого знака ударов, сильно и громко захохотал и сказал: «Где же недавние следы ремней?» Тогда, нанесши святому сто жесточайших ударов, как было ему приказано, заключает его в некотором тесном жилище вместе с одним из учеников его, юным по возрасту, но совершенным по уму и вере. [Col. 293] То был Николай, который и сам оказался многострадальным поборником благочестия и, отличаясь с того времени и до нас, смиренных, различными страданиями за исповедание, явился совершенным человеком Божиим в нашем поколении[526]. Итак, заключив его вместе с подвижником Феодором, тщательно заградив дверь келлии и оставив в ней только одно отверстие для света, он приказал приставленным к ним стражам доставлять преподобным чрез это отверстие скудные средства к жизни.

41. Поступив так со святыми, нечестивец поспешно возвратился к стратигу с двумя учениками богоносного [отца] и злобно укорял его, что он не подверг преподобного бичеванию. Тот, боясь быть оклеветанным пред императором, призвал христолюбивого Феофана и пред глазами Мартинакия дал ему ремнями двойное количество ударов сравнительно с тем, сколько велел дать святому отцу; утешившись этим, надменный вельможа сел на общественных коней и скоро возвратился к пославшему его. А какие и сколь многие нужды и бедствия претерпели приснопочитаемые отцы в этом заключении, нелегко изобразить словом. Во время зимы, подвергаясь холоду, они по необходимости должны были терпеть крайний недостаток тепла, не имея облегчения в согревающем огне; во время же, противоположное зиме, палимые сильным жаром, они, казалось, переносили мучение не меньше, как от пещного пламени; притом зарождающиеся от пыли блохи немало усиливали их мучения, так как перемены одежд не было у исповедников Христовых. Кроме вышесказанного, еще и другое искушение причинил им коварный змий, всегда ненавидящий подвиги святых; он, подстрекая начальников тогдашнего времени ревностно угождать желаниям императора, внушает им сократить и самую жалкую ежедневную пищу двоих до количества, достаточного для одного. В те дни, говорят, великий Феодор сказал своему соузнику и сподвижнику Николаю: «Как вижу, сын мой, эти люди хотят умертвить нас жестокостью, с какой теперь поступают с нами; итак, возложим все наше попечение на Господа; я буду довольствоваться Божественным Причастием, доколе Христос будет подавать силу и дыхание жизни этому телу, а ты съедай принимаемую от них пищу, чтобы тебе как-нибудь спастись от угрожающей нам смерти от голода и возвестить эконому и братиям нашим о Господе мое исшествие из тела». И это действительно сбылось бы с твердым подвижником Христовым, если бы по благодати Бога, исполняющего всякое животно благоволения отверзтием промыслительной руки Своей (Пс. 144:16), один могущественный вельможа, проезжавший тем путем и узнавший об их положении, [Col. 296] не прекратил этого диавольского дела, приказав с сильною укоризною и угрозою доставлять заключенным ради Христа пищу в достаточном количестве.

42. Так целых три года телесно содержался в заключении духовно витавший в небесных созерцаниях преславный отец Феодор вместе с учеником своим и отцом нашим Николаем, перенося различные страдания, ибо кроме вышесказанных бедствий у него было еще сильное расстройство желудка. Между тем, не знаю, каким образом, попало в руки жестокого императора огласительное послание учителя вселенной Феодора, которое содержало в себе смелую беседу с гонимыми ради Господа или иным образом заключенными за благочестие Христово, также увещания к мужеству и раскрытие неправд и козней бесчестной секты иконосжигателей. Прочитав это послание, тиран рассвирепел от разгорячения крови в сердце его и, тотчас отправив грамоту к восточному стратигу с приложением послания, приказывает, чтобы он, если возможно, сам наказал изнуренного подвижника благочестия сотнею ударов ремнями, а если самому будет неудобно, то послал бы начальника воинского отряда непременно сделать это. Получив повеление, восточный стратиг – то был Кратер – поспешно отправился к преподобнейшему и, выведши обоих из темницы, показывает достоуважаемому отцу императорскую грамоту и приложенное к ней послание его и говорит ему: «Узнаешь ли это?» Когда тот признал, что это действительно его произведение, а не кого-либо другого, то приказывает раздеть сначала блаженного Николая и, довольно мучив его бичами, обращается к великому Феодору и ему весьма жестоко и бесчеловечно наносит сто ударов ремнями; потом опять переходит к юному подвижнику Николаю, принуждая его отказаться от поклонения священным иконам и от преданности своему отцу и учителю; но, увидев, что он не слушается и твердо противится его предложениям, он дал ему множество ударов бичами до крови и оставил его обнаженного страдать от холода, ибо это событие со славными мужами происходило в двадцать третий день месяца февраля. Затем нечестивый служитель низкого кесаря, заключив их опять в тесном жилище, отправился домой.

43. Между тем как это происходило с доблестными исповедниками Христовыми Феодором и Николаем в области Анатолийской, одна женщина в Опсикийской феме, одержимая прорицательными духами, стала по обычаю подвергаться их действию и перед присутствовавшими говорит к гнездившимся в ней бесам: «Злой Лев мой теперь опять послал связку бичей к Феодору, чтобы терзать ими плоть его; поспешите же и посмотрите, что будет, и скоро принесите мне ответ; впрочем, не входите в его келлию, [Col. 297] чтобы этот огненноустый и пламенноустый не обжег вас, но, оставаясь вне, посмотрите, что будет». Потом чрез два или три часа опять стала пустословить и говорить сама с собою: «Что это? Ничего не случилось, чего мы хотели? Я знала, что серый плащ опять прикроет плечи его и не даст ему почувствовать боль от ударов». От этого жесточайшего бичевания великий подвижник исповедания Христова Феодор, говорят, едва не умер, ибо рубцы, воспалившиеся и обратившиеся в страшнейшие язвы, и загнившие куски тела почти не давали ему возможности перевести дух, чтобы придать силы терпению или погрузиться в глубокий сон, который облегчил бы боли, причиняемые ему воспалением, или получить хороший аппетит к принятию чего-нибудь съестного. Поэтому превосходнейший служитель его, сподвижник и соизгнанник Николай, доставши ячменного отвара, подавал ему не больше одной чаши в каждый день; кроме того, за неимением врачебной помощи, отец позволил этому духовному сыну, оказавшемуся другим Силою или Тимофеем[527], обрезывать ножичком омертвевшие части висевшей кожи его, чтобы остальная масса тела мало-помалу и со временем пришла в обыкновенное состояние здоровья. В таком страдании от телесных болей огневидный столп Православия Феодор провел все время Святой Четыредесятницы и далее; едва в последние дни Святой Пятидесятницы в теле его восстановилось полное здоровье.

44. Но эти раны еще хорошо не зажили, как к нему прибыл от царя другой злой вестник, чтобы переселить его в Смирнскую епархию. Напав с сопровождавшей толпой угодников или, лучше, собак, он разломал запертую дверь жилища и, выведя священных отцов, требовал от них, как корыстолюбец, остатков богатства, которых они не имели; не получив желаемого, он приказал тщательно осмотреть стены и щели внутри келлии. Когда же старание их оказалось напрасным, то злодеи, пришедши в ярость, поспешно и безжалостно, при сильном жаре, повели святых в путь, не оказывая им никакого сострадания, хотя видели, что богоносный Феодор совершенно изнурен телом и почти не отличался от мертвеца. Прошедши таким образом небольшое расстояние, они поздно вечером пришли в одно селение, в котором, забив ноги узников Христовых в колодки[528], заставили их провести всю ночь в страданиях, [Col. 300] а утром, отправившись оттуда, продолжали путь таким же образом, между тем как отец наш едва мог идти от боли в ногах; но, впрочем, он ободрял себя надеждою на Бога и укреплял слабость природы упованием благ, уготованных праведникам. Итак, достигнув за немного дней Смирнской епархии, они переданы были ее предстоятелю – еретику, который, опьянев в душе от вина нечестия, заключил исповедников Христовых в ограде митрополии, в одном тесном жилище, дозволив им в этом помещении только принимать ежедневную пищу, состоящую из хлеба и воды, и под сильной угрозой приказав лишить их всякого сношения с людьми. Когда богоносный отец осужден был на такое заключение вместе с учеником Николаем, кровопийца и человекоубийца Лев спустя несколько времени опять послал к нему того же кровожадного Анастасия, по прозванию Мартинакий, приказав нещадно терзать его бичеванием ремнями. Этот скоро прибыл в Смирну и, с великим усердием исполнив повеление жестокого властителя над многострадальным отцом нашим Феодором, возвратился в столицу. Искушаемый же такими страданиями за благочестие, твердый и непоколебимый столп Православия Феодор воспевал сам в себе слова блаженного Павла: аще страждем, то, конечно, и прославимся со Христом (Рим. 8:17), пострадавшим ради нас плотию, чтобы по благости Своей избавить нас от бесчестия страстей.

45. Между тем тамошний военачальник (то был Варда, свояк и единомышленник императора), подвергшись в то время телесной болезни, прибыл в митрополию и, лежа здесь в постели, ожидал суда Промысла; а один из подчиненных ему, по имени Диоген, благородный по происхождению, православный по вере, питая любовь к подвизавшимся за веру Христову, сильно желал увидеть святого и испросить благословения молитв его. И вот, когда святой встретился с боголюбивым Диогеном и они беседовали друг с другом чрез отверстие[529], то прекрасный и добрый муж сообщил богоносному отцу о положении стратига. Великий [Феодор] отвечает ему: «Скажи господину своему следующее: посмотри, что ты станешь делать, когда, может быть, находишься при конце жизни и помощника или избавителя у тебя нет; посему вспомни о том, что делал ты в благополучное время власти своей с исповедниками Христовыми и особенно с моею обителью; славного Фаддея[530]ты сам жестоко избил ремнями и предал смерти, но он, украсившись мученической кончиной, на небесах наслаждается ныне славой Бога Вседержителя со всеми святыми, а ты и здесь пока терзаешься узами грехов своих, в будущем же веке подвергнешься, против своей воли, [Col. 301] полному осуждению; и если временное так мучительно и невыносимо, то надобно подумать о вечном наказании нечестивых и нарушающих заповеди Спасителя нашего Христа: червь бо их не скончается, и огнь их не угаснет, как сказал пророк (Ис. 6:24)».

46. Тот, выслушав эти слова, пришел в сокрушение о делах своих и, объятый страхом при вести о смерти, немедленно просит прощения у преподобного и молитвенной ему помощи, обещая впредь устроять и исполнять все дела свои по заповеди великого [отца], только бы ему в настоящее время избавиться от смертной опасности. Божественный отец наш, подражая человеколюбивому Владыке и Господу, Который не хощет смерти грешника, а еже обратитися и живу быти ему (Иез. 18:23), послал больному священную икону Богоматери, заповедав поклониться ей, также просить молитв подвижника и преподобномученика Христова Фаддея и затем надеяться, что ему будет лучше. А сам всю ночь совершал моления о нем пред Богом всех и избавил его от болезни, так что на следующий день он встал с постели и успешно занимался человеческими делами. И осталась бы при нем благодать исцеления неизменной, если бы он, обольстившись предложениями нечестивого [епископа], не стал пользоваться благословенным от него елеем как бы для восстановления совершенного здоровья. Узнав об этом, чудотворный и исполненный пророческого дара Феодор тотчас предсказал возвращение болезни и имеющую последовать от нее смерть несчастному, которая и приключилась с ним спустя немного дней после общения с ересеначальником, ибо поистине «небезнаказанное дело – общение с лукавыми», по выражению блаженного Кирилла[531]. Так окончилась жизнь того человека. Отец же наш и исповедник Христов Феодор, двадцать месяцев содержавшийся под стражей при лжеверном том митрополите, между прочими отцами и исповедниками имел и собственных учеников, почти равнявшихся с ним в страданиях; между ними славились: знаменитый и великий Навкратий и столп пресвитерского совершенства Дорофей, дивный Виссарион и твердейший Иаков, доблестнейший Дометиан и терпеливый Тифой, отличавшийся аскетической и ангельской жизнью Тимофей, мужественнейший и соименный благодушию (???????) исповедник [Евфимий]. Все они с весьма многими другими, испытав множество бичей и различных искушений, снискали славу исповедничества, не склонившись даже словом угодить желаниям гонителей христиан, ибо те, которые уверовали, что Бог взирает на жизнь их, отнюдь не решаются согрешить.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.