Торговля

Торговля

До появления сельджуков в XI веке морские пути были свободны от опасностей, а сухопутные дороги всей центральной области империи находились под полным контролем Константинополя. Это способствовало торговле, которая была существенным фактором византийской экономики. Заморские торговые связи имели важное значение даже при Юстиниане. Особенно это касалось торговли с Востоком. Бывший моряк Косьма Индикоплов оставил интереснейшее описание своих путешествий на Малабарское побережье в 522 году. Пряности, ароматы, слоновая кость и другие предметы роскоши Константинополь получал из Индии. Драгоценные и полудрагоценные камни – из Персии. Сирия и Малая Азия были источниками хлопка и сахара. Из Малой Азии шли также мясо и металлы. Зерно поступало из этих провинций и из Египта. Константинополь был не только потребителем этих товаров, но также центром комиссионной торговли и перепродажи. Начиная с 800 года и далее, к тому времени как Запад стал цивилизовываться, большая часть поступавших в Константинополь товаров продавалась туда. Доходы такой торговли служили одним из главных источников богатства Византии. Нужды столицы с ее полумиллионным населением были весьма велики. В кругах придворной знати и богачей жажда роскоши никогда не утихала. Особенно их волновали шелка, слоновая кость, драгоценные камни и металлы, а беднякам нужны были предметы первой необходимости и хлеб, то есть зерно. Город рос в размерах, и соответственно увеличивались закупки зерна. Во времена Юстиниана большую часть его поставлял Египет, причем доступно было зерно разного качества. Из высших сортов пекли хлеб для богатых, худшие шли в пищу бедным.

После исламских завоеваний VII века Египет перестал быть житницей Византии, но, возможно, и потребность в зерне в это время уменьшилась, потому что после чумы 542 года сильно сократилось население Константинополя. К началу VIII века это сокращение стало очень заметным. Другие края, такие, как Сицилия и Южная Русь, несомненно, могли восполнить недостающее количество. К середине IX столетия, когда численность населения увеличилась, экспортировать зерно стали окрестности Фессалоники. Однако импорт требовался лишь для того, чтобы дополнить сельскохозяйственную продукцию Малой Азии и Фракии, между прочим весьма значительную. Было время, когда зерно из Малой Азии переправляли на кораблях через Черное море на Русь, чтобы устранить имевшийся там его недостаток. То есть нормальный ход торгового потока как бы перевернулся.

Первоначально торговля зерном находилась в руках купцов. Их число и богатство в период между VI и X веками чрезвычайно возросли, несмотря на депрессию и спад экономики в VII веке. А с начала XI века большая часть этой торговли перешла под контроль крупных землевладельцев, а морской транспорт из-за упадка византийского флота во многом уступил место сухопутным перевозкам.

После зерна самыми важными предметами импорта были, по всей видимости, ткани и металлы. Торговлю ими, как и многое другое, контролировало правительство. До Юстиниана практически весь шелк был привозным. Большая часть его, вероятно, поступала через Египет, но не менее важными были и сухопутные маршруты через Сирию и Персидский залив и через Персию. Но Персия взимала за провоз огромные пошлины, так что в последней четверти VI века был проложен новый торговый путь, Северный, через Согдиану. Шелк поступал и в виде тканей, и в виде сырца для дальнейшей обработки в императорских шелкоткацких мастерских. В Сирии также выпускали большое количество тканей. Когда во времена Юстиниана шелком заинтересовались на Западе, была сделана попытка объявить его производство императорской монополией. Ираклий издал ряд указов об установлении контроля над шелкоткацкими мастерскими вне столицы, и вскоре после его смерти большинство таких мастерских сосредоточилось в Константинополе. Так продолжалось по меньшей мере до X столетия. Однако законченную продукцию, несомненно, импортировали из Сирии. Позднее, в XII веке, как известно из разных письменных источников, появились подобные шелкоткацкие мастерские в Фивах и Коринфе. Какое-то количество шелковых тканей производилось и в некоторых крупных поместьях.

Продукция императорских шелкоткацких мастерских отличалась отменным качеством, и секреты ее производства ревностно охранялись. Мастерские размещались на территории дворца, и возможности работать там добивались с большим трудом. Большинство ткачей были мужчинами, поскольку считалось, что женщины менее надежны, потому что могут убежать и раскрыть производственные тайны. Лучшие и тончайшие ткани приберегались для императора и официально никогда в руки купцов не поступали. Но, судя по всему, черный рынок и там действовал активно, и только пурпурные ткани не попадали в продажу. Строгость контроля характеризует история, связанная с послом Люпрандом из Кремоны. В 968 году таможня конфисковала находящиеся у него шелка, несмотря на то что император Никифор Фока дал ему разрешение вывезти их с собой. В свое предыдущее посещение Византии, в 949 году, он получил такое же разрешение от императора Константина VII, и тогда никаких трудностей не возникло. Потребность внутреннего рынка Византии в шелковых тканях была необычайно высока, потому что они широко использовались для занавесей в убранстве церквей, дворцов и домов знати, а также торжественных одежд богатых людей всех сословий. Для этих нарядов использовали самый красивый узорный шелк. Об их богатстве, даже в самую последнюю эпоху обедневших Палеологов, мы можем судить по портретам членов императорской семьи и придворных (фото 92–95).

На протяжении всей истории Византии экспорт шелковых тканей не из императорских мастерских являлся весьма выгодным предметом торговли. Особо разборчивыми и щедрыми покупателями были мусульманские правители. Им предоставлялись разные льготы. Впрочем, возможно, это делалось потому, что они контролировали большую часть торговли с Востоком. Антиохия, Алеппо на юге и Трапезунд на севере были главными торговыми воротами в этом товарообороте. Разумеется, с Востока взамен шли слоновая кость, пряности и тому подобное. А вот сирийский маршрут сильно померк, ввиду ослабления Аббасидского халифата в XI веке и в результате Крестовых походов, совершенно нарушивших жизнь всего этого региона. Бурная торговля, центром которой был Багдад, шла на Запад через Сирию, Малую Азию и Константинополь. Теперь она переместилась в Египет, и товары оттуда перевозились не на византийских, а на итальянских судах. Это стало одной из причин возвышения итальянских городов-портов и постепенного упадка византийского судоходства. В результате итальянские купцы смогли потребовать значительных уступок у Византии. Точно так же ослабление Аббасидов открыло дорогу экспансии турок и последовавшему завоеванию Малой Азии сельджуками. После того как сельджуки там утвердились, между ними и византийцами установились торговые отношения, и сельджукский порт Адалия стал одним из главных торговых центров Восточного Средиземноморья. Этот тонкий момент смогли бы прояснить тщательные раскопки сельджукских и поздневизантийских поселений.

Во времена великого среднего периода Византийской империи особые привилегии в торговле шелком были предоставлены болгарам, которые взамен везли в Византию лен и сахар. Кроме того, налажена была постоянная торговля с Русью через Черное море. Торговый путь, по крайней мере во второй половине IX века, во времена Рюрика, шел по Днепру до Балтики. В обмен на византийские товары русичи продавали меха, мед, воск и рабов. Однако качество и ценность предлагаемых Руси шелковых тканей ограничивались законом. Самыми желанными предметами экспорта были, по-видимому, золото, серебро и парча. Впрочем, как показывают раскопки в Херсонесе, городище X–XI веков, другие византийские товары также доходили на север. Мы видим там керамику византийского типа, часть которой явно сделана в Константинополе. Любопытно, что шел и обратный процесс: херсонесскую керамику находят в портах Малой Азии по другую сторону Черного моря. Она была найдена и в Трабзоне, и в Самсуне.

Торговля шелковыми тканями с латиноязычным Западом никогда не имела такого важного значения, как торговля с Востоком и Севером. Хотя до того, как итальянцы научились ткать такие материи, их главным поставщиком была Византия, и, собственно говоря, именно благодаря тому, что они сохранились в музеях Европы, мы теперь знаем о выдающемся качестве лучших византийских шелков (фото 65–67). Их использовали для погребальных риз святых, епископов и королей, а также книжных закладок, чехлов для печатей и так далее. Последние, должно быть, делались из остатков больших отрезов драгоценной ткани, которая шла на занавеси, ризы или торжественные наряды.

Кроме шелков из императорских мастерских, запрещались к экспорту и некоторые другие товары. Например, золото можно было вывозить только по официальному разрешению. Нельзя было вывозить соленую рыбу, которая являлась основной пищей большей части населения. Это же относилось к ряду сырьевых материалов, нужных внутри страны. Ростовщичество запрещалось законом, за исключением тех случаев, когда заем был нужен для развития торговли. А вот экспорт металлов, по-видимому, был значительным, хотя об этой отрасли торговли мы знаем меньше, чем о торговле шелком. Константинополь был главным центром художественных металлических изделий, по крайне мере после VII столетия, когда Антиохия и Александрия были захвачены мусульманами. Лучшие ремесленники были намеренно сосредоточены в столице, а потому изделия других городов были провинциальны по стилю. Многие серебряные блюда, являвшиеся в ранний период самыми прославленными византийскими изделиями, имеют на себе клейма, изучение структуры которых доказывает, что они нанесены сразу после доводки узора, чтобы показать, что они сделаны в императорских мастерских, а не просто там проштампованы. Резьба по слоновой кости и ювелирные работы с драгоценными камнями также были в основном сосредоточены в Константинополе, потому что в них явно виден столичный стиль, легко отличимый от работы провинциальных ремесленников.

Известно, что во времена раннего Средневековья серебряные сосуды были важным предметом товарообмена. Доказательством этого являются многочисленные экземпляры византийской работы, найденные в России и Британии (фото 53–56). Но после X века подобных свидетельств экспорта готовых металлических изделий становится все меньше. Многочисленные дорогие предметы византийского происхождения, которые бережно хранятся в соборах Запада, попали туда скорее как часть добычи, захваченной во время Четвертого крестового похода, а не куплены или подарены в более ранний период. Первоначально серебряные сосуды, видимо, использовали, согласно византийскому обычаю, в качестве залога верности, платы за спокойствие варварских племен. После VII века такие платежи если и делались, то, вероятно, монетами, и та ценность безанта, которую знало Средневековье, является ярким свидетельством доверия к этой монете. Острогорский убедительно доказал, что после IX века жалованье чиновникам, солдатам, оплата ремесленникам и других работникам, даже штрафы – все оплачивалось звонкой монетой. Займы, предоставляемые купцам и судовладельцам государственной казной, также выдавались в денежной форме. В средний период византийской истории монетная система была развита более чем когда-либо раньше.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.