Введение

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Введение

Существует неоспоримая связь между боговдохновенностью Библии и установившимся каноном Библии. Как последователи иудаизма, так и христиане традиционно считают инспирацию (боговдохновенность) неотъемлемым внутренним качеством Писания, на котором зиждется его авторитет. И хотя раздаются голоса, отрицающие всякую связь между инспирацией и канонизацией[1], противоположная точка зрения является гораздо более распространенной[2].

В нашем столетии в особенности, начиная с 1960-х годов, дискуссии относительно библейского канона разгорелись с новой силой[З]. Отчасти они подогревались находками Мертвого моря[4], и в результате новых исследований, касающихся вопроса о каноне, были сделаны выводы, что прежняя критическая концепция имеет серьезные изъяны. Дискуссии продолжаются до сих пор[5]. И в ходе этих споров вырабатывается новая концепция канона.

Одним из главных пунктов, вокруг которого развернулась борьба, был вопрос о том, является ли концепция «канона» и канонизации Библии совершенно отдаленной от концепции «Писания»[6], а не только от концепции инспирации. Что касается Ветхого Завета, то, по мнению некоторых исследователей, канон был зафиксирован лишь в период, начавшийся примерно с 90 г. после Р. X. и затянувшийся до IV века[7].

Что касается Нового Завета, то тут все более доминирующими становятся внешние критерии канонизации, такие как: апостольство, ортодоксальность, древность, универсальность, духовная ценность и степень принятия Церковью[8], и намечается тенденция сделать процесс канонизации и его авторитета прерогативой Церкви.