XII

…идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня.

(Мф. 25:41–43)

Когда впервые начальник тюрьмы ввел меня в шестой коридор — коридор смертников, я увидел серо-зеленые стены, сводчатый потолок да узкие двери с тремя замками. Никого из людей. За нами захлопнулись стальные двери.

Что-то охватило мою душу, что-то коснулось меня, и я невольно прошептал: «Здесь другая атмосфера, дух другой», — подразумевая остальную тюрьму. «Да, конечно», — тихо вторил мне начальник тюрьмы.

С другой стороны коридора лязгнула дверь, и на нас посмотрел дежурный надзиратель. Здесь лица надзирателей ничего не говорят.

В этом коридоре узкие камеры, в которых сидят 20 человек, приговоренных к расстрелу. Я бывал в этих камерах и разговаривал с сидящими здесь смертниками. Кое-кто из них крестился.

С какой силой во время крещения на память читал Символ веры в тюремном храме ожидающий свою казнь смертник Григорий.

Беседуя с другим смертником, я думал. «Тебе, Дима, не здесь сидеть, а быть бы катехизатором на воле», — я готовил его к крещению.

Судьи приговаривают к расстрелу одного человека, а палачи расстреливают другого, правда, с той же фамилией.

Мои смертники всегда со мною.

В шестом коридоре нет пустых разговоров. Здесь живут по другую сторону жизни.

Вот здесь, в шестом коридоре, можно учиться страху смертному.

Вот здесь, в шестом коридоре, очень полезно потрудиться монашествующей братии.